Walk the Shadows

Снейп, наконец, сжалился над ним и кивнул.
— Не беспокойся, Гарри. Я поговорю с ними, а затем ты сможешь увидеть их. Но только если ты сам этого хочешь.
— Я… спасибо, сэр. Я действительно ценю это.
Как и обычно Снейп отмахнулся от его благодарностей, словно в этом не было ничего такого и он сделал бы это для любого. И Гарри был благодарен ему и за это. Он улыбнулся чуть шире и поднялся из-за стола.
— Вы хотите, чтобы я унес посуду?
— Нет. Я сам это сделаю, — сказал Снейп. — Иди попрактикуйся.
— Да, сэр, — Гарри вернулся в свою комнату и занялся щитами и проклятиями.
Северус пил свой чай, ожидая прибытия гарриных друзей. Сказать по правде, он не имел ни малейшего понятия о том, как пройдет этот «разговор». Но был рад тому, что Гарри позволил ему с этим разобраться. Гарри, как он сам в этом признался прошлым вечером, не привык к тому, что о нем кто-то заботиться, и Севеурс планировал это исправить.
Во-первых, этот разговор. Во-вторых, он знал, что Гарри беспокоится о предстоящем учебном семестре, что, в общем-то, было и неудивительно. И у Северуса была одна мысль на счет того, как помочь Гарри с занятиями, по крайней мере, пока он не привыкнет к постоянному присутствию рядом с собой других людей. Но сначала ему нужно будет поговорить с Альбусом, и хотя директору уже было лучше, он все еще окончательно не оправился ни от того, что с ним сделал Темный Лорд, ни от того, что пришлось сделать Гарри, чтобы вернуть ему контроль над телом.
Так или иначе, все, что ему было нужно для реализации своей идеи, это разрешение Альбуса. А тот сделает все, что можно для Гарри, учитывая, сколько боли — напрямую и нет — он причинил мальчику.
Камин осветился зеленым пламенем, и Северус отставил свой чай в сторону. Как он и ожидал, первой, не слишком грациозно вывалившись на его коврик, появилась Мисс Грейнджер. Однако прежде чем Мистер Уизли успел появиться, она поднялась на ноги и наградила Северуса холодным взглядом.
— Доброе утро, профессор.
Северус скрыл ухмылку, напустив на себя хмурый вид.
— Мисс Грейнджер. Будьте добры, не пачкайте все вокруг сажей.
Утратив всю свою напускную холодность, девочка, подпрыгнув на месье, начала лихорадочно отряхивать мантию.
— Простите, я не хотела…
— Пожалуйста, — перебил ее Северус. — Присаживайтесь. Хотите чаю?
На мгновение она уставилась на него, возможно, пораженная тем, что летучая мышь подземелий имеет хоть какие-то манеры, а затем присела на диван. В этот момент в камине появился Уизли, уже нахмуренный, хотя он еще и слова не услышал от Северуса. Это не сулило ничего хорошего.
— Мистер Уизли, — сказал Северус предупреждающе. — Я как раз предлагал вашей подруге что-нибудь освежиться. Вы хотите чаю?
— Я, эм, ну…
— Как всегда красноречивы, Мистер Уизли.
Мальчик покраснел, и Северус отругал себя. Предполагалось, что это будет цивилизованный разговор.
— Где Гарри? — потребовал Уизли, задрав подбородок, словно желая показать, что он не испуган своим сальноволосым профессором зелий. — Что вы с ним сделали?
— Гарри в своей комнате, — ответил Севеурс спокойно, не поддавшись на провокацию. — Он попросил меня… или скорее я предложил ему, что, возможно, именно мне будет лучше поговорить с вами, прежде чем вы с ним увидитесь.
Уизли подался вперед. И теперь его лицо было менее чем в футе от лица Северуса.
— Почему? Что вы с ним сделали?
Северус начал закипать и стиснул зубы, чтобы удержать себя от того, чтобы поставить этого ребенка на место.
— Я ему ничего не сделал, Уизли! Ничего, кроме того, что попытался освободить его из рук похитителей и от попытки Темного Лорда вновь овладеть его разумом, что попытался помочь ему снова встать на ноги, чтобы он опять мог слоняться по школе, как и остальные гриффиндорские идиоты. А теперь сядь и пей свой чай!
Уизли сел.
Грейнджер продолжала смотреть на Северуса так, словно у него выросли крылья. Или рога.
— Гарри был похищен?
Северус кивнул, а затем, заказав чай и кексы, сел и вздохнул.
— Да, он был похищен. По моим подсчетам, где-то на второй неделе июля его тетя и дядя уехали, бросив его одного, и защитные щиты, основанные на крови и окружавшие дом, пали. Темный Лорд воспользовался ситуацией и отправил несколько верных слуг, чтобы забрать Мистера Поттера.
— Вы назвали его Гарри… до этого, — тихо сказала Мисс Грейнджер, взяв чайник, чтобы налить себе чай.
— Да, — вздохнул Северус. Они отклонились от темы, и ему надо было взять ситуацию под контроль. — Позвольте мне продолжить.
— Конечно, профессор, — в ее голосе даже не было сарказма, и Северус поднял бровь. Хотя сердитые взгляды Уизли компенсировали ее спокойствие с лихвой. И он не взял свой чай.
— Как я уже сказал, Гарри был похищен. И его заключение было… ужасным, — это должно было покрыть большую часть вопросов, подумал Северус. Однако Грейнджер все равно намерилась что-то спросить, и он добавил: — Позвольте заверить вас, его жестоко пытали, и он был на грани смерти. Но, думаю, ему не хочется, чтобы я описывал вам все в деталях. Достаточно лишь сказать, что он провел несколько недель в заточении у Темного Лорда и большую часть остатка лета восстанавливался от всего произошедшего там.
— Почему он сам не мог нам рассказать об этом? — вмешался Уизли, явно стараясь все усложнить.
— Он достаточно настрадался! — прорычал Северус, но затем понизил голос почти что до шепота — к счастью, он наложил заглушающие чары на дверь Гарри — и продолжил: — И я не позволю вамсвоими проклятыми вопросами заставлять его вспоминать эти ужасные события.
Глаза Грейнджер расширились, но она продолжала пить свой чай без каких-либо возражений. А вот Уизли…
— А почему вас это волнует? — огрызнулся рыжеволосый. — Вы ненавидите его. Раньше вас никогда не заботили его страдания.
О, да. В этом то и была проблема. Все эти годы его намеренного пренебрежения фактами в угоду собственному, заранее составленному представлению, годы бессердечного обращения со студентом без какого-либо реального на то повода — ничего, кроме его собственного гнева и нежелания простить Джеймса Поттера и его пособников — и его абсолютной антипатии к мальчику, которая росла в нем на протяжении последних пяти лет.
И вот результат.
Он потер переносицу и ненадолго прикрыл глаза.
— Я осведомлен об этом, Мистер Уизли. И я… сожалею о том, как раньше обращался с Мистером Поттером.
— Вы сожалеете об этом. Вы. Сожалеете. Об этом. Какая радость. Полагаю, теперь все просто чудесненько?
— Нет, Мистер Уизли, все не так чудесненько, как вы думаете. Гарри и я много разговаривали…
— И с чего вы вообще называете его Гарри? Вы пять лет вели себя с ним как законченный мерзавец, а теперь думаете, что вы приятели? Вы не можете просто так начать называть его по имени после какой-то парочки разговоров, или решать, когда он может поговорить со своими друзьями, или….
Северус вскочил на ноги, прервав мальчишку. Если бы он не был занят пытками усмирить свой гнев и желание проклясть мальчишку, то он мог бы восхититься тем, как Уизли вступился за Гарри перед лицом ненавистного профессора. Но в тот момент Северус был слишком раздражен, и поэтому, дабы пресечь дальнейшие разногласия в корне, он навис над мальчишкой и процедил сквозь зубы:
— Я оформил опеку над Гарри. Теперь я его опекун и буду обращаться с ним так, как сочту это подходящим в моем доме!
Это заткнуло Уизли.
Однако молчание было прервано упавшей на пол чашкой Мисс Грейнджер.
TBC . . . .
Суббота, 31 августа, утро

Не могу сказать, что происходит там, снаружи. Я точно уверен, что Рон и Миона добрались сюда нормально, потому что почувствовал, как сработала каминная сеть… Не спрашивайте меня как (будто глупый дневник может это сделать), но я почувствовал… эту магию, словно во мне что-то всколыхнулось. Все было так же, как и тогда… когда я был слеп. Думаю, я действительно чувствую магию. Как и тогда, когда ощущал чужие магические подписи и даже отличал их друг от друга. Теперь же я могу определить, когда кто-то поблизости пользуется магией, а иногда даже знаю, какой именно. Это странно.

Так или иначе, я почувствовал, как около двадцати мнут назад дважды сработала каминная сеть. Но с тех пор было так тихо, что у меня такое ощущение, словно снаружи никого нет.

Очень надеюсь, что Снейп их там не убил.
Ранее:
— Я оформил опеку над Гарри. Теперь я его опекун и буду обращаться с ним так, как сочту это подходящим в моем доме!

Это заткнуло Уизли.

Однако молчание было прервано упавшей на пол чашкой Мисс Грейнджер.
Гермиона уставилась на профессора и довольно долго не сводила с него взгляд, прежде чем наклониться и начать собирать осколки чашки с пола. Она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы вытереть пол. Но затем бросила эту затею, достала палочку и заклинанием убрала лужицу пролитого чая. Формально летние каникулы еще не закончились, и ей все еще не следовало пользоваться магией, но Гермиона знала, что Министерство практически никак не могло отследить использование магии несовершеннолетними в Хогвартсе.
Покончив с уборкой, Гермиона, чтобы отвлечь профессора, испепеляющего взглядом бедного Рона, который по-прежнему напоминал рыбу, кашлянула. А затем самым уважительным тоном, на который только была способна, сказала:
— Профессор, сказав, что вы опекун Гарри, вы имели в виду…
Профессор Снейп перебил ее:
— Я имел в виду, что я подал прошение о передаче мне опеки над Гарри и Министерство по делам несовершеннолетних его одобрило. Теперь он будет жить со мной до своего совершеннолетия, исключая время его нахождения в школе… Да, — он снова потер переносицу, очевидно пребывая в расстроенных чувствах, и ненадолго прикрыл глаза.
Рон тем временем весь аж позеленел и уставился на свои ботинки. Нет, ну честное слово. Как обычно его взрывной характер едва ли помогал докопаться до сути дела.
— И Гарри согласился на это, профессор? — все тем же вежливым тоном спросила она, стараясь не давить на Снейпа. Она знала, что это был один из лучших способов вытянуть информацию у человека, не слишком жаждущего ее делиться.
Профессор сжал челюсть, но, по крайней мере, сел обратно и посмотрел на нее. В его глазах Гермиона не увидела ни намека на обман.
— Да. Едва ли я бы добился этого без его разрешения.
Гермиона кивнула.
— Можно узнать почему?
Профессор поджал губы, и Гермиона могла бы поклясться, что это была попытка сдержать ухмылку.
— Почему Гарри согласился? Или почему я вообще ему это предложил?
Гермиона улыбнулась.
— Я была бы рада услышать ответы на оба этих вопроса, если вы не против.
Профессор заколебался, и Гермиона не знала, ответ ли он ей. В конце концов, он сам это предложил. Дожидаясь ответа, она, чтобы чем-нибудь занять руки, налила чай себе и Рону. Тот поблагодарил ее кивком и вновь нахмурился, явно выбитый из колеи тем направлением, которое принял их разговор. Она сделала глоток и одобрительно кивнула, хотя этому чаю было и далеко до того, что заваривала ее мама.
Наконец, профессор сказал:
— Я могу поведать вам лишь о своих собственных причинах. И делаю это только потому, что понимаю, что это… что Гарри хочет, чтобы вы оба поняли, каким было для него это лето, но не желает, чтобы заваливали его вопросами. Он… Это было… — он покачал головой и с досадой вздохнул. — Позвольте мне сначала рассказать вам о более ранних событиях, и я постараюсь вам все объяснить. Родственники Гарри, и я уверен, что вы знаете об этом, никогда не были… добры к нему, — он посмотрел на Гермиону, словно пытался понять, о чем именно она знала.
— Гарри никогда нам особо о них не рассказывал, — призналась она. — По крайней мере, не мне. Он говорил мне, что они его не любят. Что им не нравится магия. — Она посмотрела на Рона, который, очевидно, пытался собраться с мыслями, ведь ему было что сказать. — Рон?
Тот кивнул. Его лицо все еще было бледным, когда он прохрипел:
— Вы знали, что он всегда просил Дамблдора, эм, профессора Дамблдора оставить его здесь на лето? А еще мама отправляла ему посылки с едой, потому что они никогда его нормально не кормили. Однажды он сказал мне, что только благодаря им ему удается хоть как-то пережить каникулы, но я думал . . . я думал, он просто имел в виду, что ему нравится мамина стряпня. — Рон с трудом сглотнул и опустил взгляд на свои руки. — На втором курсе мы с близнецами вытащили его оттуда. Они поставили решетки на его окна и заперли его в комнате. — Рон повел плечом, казалось, собираясь с духом, и снова посмотрел на профессора. — В этом году они вели себя с ним ещё хуже, да? За все лето мы не получили от Гарри ни весточки, а некоторые из наших писем даже возвращались обратно.
Профессор Снейп долго изучал Рона взглядом. Его собственное лицо не выражало никаких эмоций.
— Если под «ещё хуже» вы подразумеваете нечто большее, чем то, что они морили его голодом и сажали под замок, то — да. Когда он… Когда похитители забрали его из этого дома, его семья уехала оттуда, бросив его там. Я не знаю, сколько точно прошло времени… Могу предположить, что, по крайней мере, несколько дней. Из-за недостатка пищи и воды он был на грани смерти. Но он… — профессор вздохнул и отвернулся, и теперь его глаза были скрыты завесой сальных черных волос. Казалось, ему не хотелось рассказывать дальше.
— Да, профессор? — тихо сказала Гермиона. — Что он?
Тяжелый взгляд мужчины снова обратился к ней, и она едва сумела сдержать себя и не вздрогнуть, заметив плескающуюся в его глазах ярость.
— Его дядя, — выплюнул профессор, но так тихо, что Гермиона практически была вынуждена податься вперед, чтобы расслышать его, — убил сову Гарри. Хедвиг. Вероятно, запинал её до смерти уже после того, как Гарри потерял сознание от его побоев.
Гермиона застыла с открытым ртом, и, даже будь на кону ее жизнь, она едва ли смогла бы его закрыть. Все знали, как много значила Хедвиг для Гарри. А этот ничтожный человечишка убил её… и избил Гарри? Неудивительно, что он не горел желанием рассказывать кому бы то ни было о своей семье. И неудивительно, что он скрывал это от своих друзей. А уж когда его похитили Пожиратели Смерти, он, можно сказать, попал из огня да в полымя, не иначе. Через что еще ему придется пройти?
Рон же, в свою очередь, снова побледнел, и тихо простонал:
— Черт подери, бедный Гарри.
— Именно, — сказал профессор ужасным, саркастичным тоном, растягивая слова, и снова отвернулся. Он расположил свои худые, бледные руки на коленях. Однако Гермиона заметила, что костяшки его пальцев побелели, словно, лишь только с силой сжав руки, он мог держать их под контролем. Она внимательно наблюдала за ним, пытаясь лучше понять, что же случилось с её другом. Она обрадовалась, когда профессор продолжил: — Так что, фактически, Пожиратели Смерти спасли его. По каким-то своим соображениям, Темный Лорд решил, что ему хочется видеть Гарри целым и невредимым. Возможно, чтобы переманить на свою сторону, а может, чтобы сделать из его пытки еще большую потеху. Я не знаю. Мы можем лишь догадываться, что двигало этим сумасшедшим. Как бы то ни было, он отдал приказ исцелить и откормить Гарри к тому времени, как он решит снова с ним встретиться. Я… Я пытался помочь мальчику. Но мог сделать лишь немногое, чтобы не вызывать подозрений. А когда я зашел слишком далеко, — сказал он, резко взмахнув рукой, — я стал таким же узником, как и он. — Профессор Снейп вздохнул и снова прикрыл глаза, словно вспоминая что-то болезненное.
Он оставался совершенно неподвижным и даже не смотрел на нее и Рона. Но в его голосе сквозило напряжение, когда он снова заговорил.
— Тем не менее, я сумел организовать наш побег. Один из охранников Гарри наслал на него ужасное проклятье, в результате чего его глаза были повреждены. У меня были соображения насчет того, какое зелье могло бы ему помочь, но в тот месте я ничего не мог сделать. Гарри… он не очень хорошо справлялся с этим. Так что мы предприняли попытку побега. Увы… мой план провалился. Его снова схватили, но в этот раз Темный Лорд попытался его сломать.
У Гермионы словно сердце оборвалось. Она не хотела задавать следующий вопрос, но должна была это сделать, если это хоть как-то поможет Гарри.
— И он сделал это? — прошептала она, наклонившись вперед. — Он сломал Гарри?
Профессор кивнул. Один резкий кивок головы, и Гермиона больше не смогла сдерживать слезы. Все это было слишком страшно: Хедвиг, его дядя, похищение, пытки… Она даже не пыталась утереть слезы, позволив им стекать по ее щекам. Она не будет скрывать свое горе от этого человека, не сейчас, когда он и сам выглядел так, словно наглотался яду. Вместо этого она сказала:
— Вы нам расскажете?
Профессор Снейп сразу покачал головой, но затем…
— Как я уже говорил, я не буду посвящать вас в детали. Они вам не нужны, да вы их и не заслуживаете. Но вам следует узнать об этом прежде, чем вы услышите это от кого-нибудь ещё… и Гарри разрешил мне все вам рассказать. Когда нас схватили во второй раз, они начали пытать его, пока я еще был без сознания. На него наложили столько проклятий, что я не смог сосчитать их даже после того, как очнулся. В качестве подтверждения тому, что случилось, у меня имеются лишь записи Мадам Помфи о полученных Гарри ранах. Но он все равно смог вытерпеть все это, — сказал профессор, и Гермионе показалось, что она услышала нотку чего-то странного — гордости? — в его голосе. — Когда он понял, что я пришел в себя, он смог взять себя в руки. Хотя я и не имею понятия, как он узнал, ведь тогда он все еще был слеп…
Он покачал головой и снова махнул рукой, то ли злясь на себя за что-то, то ли не имея сил закончить свой рассказ.
— Он знал, что я пришел в себя, и старался вести себя мужественно, ради меня, — в этот раз Гермиона совершенно точно услышала в его голосе гордость и, возможно, вполне обоснованную толику благоговения. Но затем профессор сжал челюсть и вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что она подумала, что он может и сломать его.
Следующие слова буквально вылетели из его рта, хотя и было очевидно, что дались они ему с трудом, словно причиняли самую настоящую боль.
— Но потом они изнасиловали его. Люциус Малфой и Темный Лорд насиловали его, а Беллатрис Лестрейндж, эта сумасшедшая, наблюдала. И Гарри сломался.
Гермиона, вся в слезах, потрясено уставилась на Снейпа. Из ее рта вырвалось сдавленное дыхание, и она разрыдалась.
— О, Господи, Гарри! — она обхватила себя руками, пытаясь сохранить хотя бы видимое… здравомыслие. Ради всего святого, она же всегда вела себя рационально, но сейчас ей хотелось лишь закричать и что-нибудь хорошенько ударить, если у нее получится, а затем лично убить Люциуса Малфоя и Темного Лорда, придушив их голыми руками! Совсем не рационально. Они изнасиловали его? — О, Боже, — снова всхлипнула она. — О, Гарри… — Гарри, никогда ничего не делавший этим людям, да вообще никому! Который просто старался быть хорошим и добрым… как они могли! Почему они не могут просто оставить его в покое?
Гермиона едва ли почувствовала, как Рон обнял её и прижал к своей груди, но не сопротивлялась, лишь осознала, что дрожит. Она тряслась и рыдала так, что рубашка Рона промокла насквозь. О, Гарри…
— Шшш, Миона, — прошептал Рон, укачивая её, а она пыталась понять, где же он этому научился. Она позволила ему себя успокаивать, сама задаваясь вопросом, как они в данной ситуации будут утешать самого Гарри. Кто был здесь рядом с ним? Точно не его родственники, которые запирали, били и морили его голодом. Да даже не они с Роном! Неважно, как сильно им этого хотелось, им никогда не удавалось проникнуть сквозь стены, которые воздвиг вокруг себя сам Гарри, и в этом не было ничего удивительного! Если у него никогда не было никого, кому можно было бы довериться, никого, кто бы помог ему, то стоило ли удивляться, что он не мог довериться даже тем людям, которые называли себя его друзьями?
Рон мягко поглаживал ее по спине.
— Все будет хорошо, Миона, вот увидишь. Теперь он в безопасности, — Рон слегка повысил голос. — Ведь он же в безопасности, да?
— Настолько, насколько это возможно, Мистер Уизли, — без каких-либо эмоций в голосе произнес профессор Снейп. — Несколько дней назад он… столкнулся с Мистером Малфоем, предпринявшим еще одну попытку похитить его…
— О, Господи! — воскликнула Гермиона. Если она услышит, что с Гарри случилось еще что-то, она никогда не перестанет плакать. Она тоже сломается, как и он.
— …И сумел отплатить ему за все, сделав сквибом, — закончил профессор, словно его и не прерывали.
— А… Что? Сквибом? — Рон выпрямился, и Гермиона последовала его примеру, безуспешно пытаясь утереть слезы.
— Да, Мистер Уизли, сквибом. Доведенный до крайности, Гарри применил к нему какой-то вид легилименции — я до сих пор пытаюсь понять, что именно он сделал — и разрушил магическое ядро Люциуса Малфоя. Он никогда больше не сможет колдовать, — на лице профессора Снейпа появилась злая усмешка. — К тому же его собственная семья отреклась от него, и теперь за ним охотится и Министерство, и Темный Лорд. Так что сейчас Гарри, по крайней мере, в большей безопасности, чем неделю назад.
Гермиона кивнула, достав носовой платок, чтобы высморкаться. На несколько минут повисло молчание.
А затем Рон сказал:
— Так, когда вы сказали ему, что хотите оформить опеку?
Лицо профессора слегка расслабилось, но сам он все равно выглядел слишком напряженным, словно ему хотелось встать и начать мерить комнату шагами, широко размахивая при этом рукам.
— Несколько недель назад. Когда мы вернулись из поместья, где нас держали. Гарри нуждался… в ком-то, кто мог бы помочь ему пережить произошедшее. Как единственный свидетель большинства тех ужасов, что ему пришлось перенести, я предложил себя на эту роль. Я заставлял его говорить обо всем пережитом и о том, что его тяготило. Так я у знал больше о том, что представляли из себя его родственники, а также о том, через что он прошел в стенах школы. Я выяснил, что у него никогда не было никого, кто бы действовал исключительно в его интересах. Я сказал ему, что буду делать это, и он согласился.
Рон напряженно кивнул, а затем вздохнул.
— Ну, раз он здесь в безопасности…
— Так и есть, — раздался голос из небольшой коридора, ведущего в гостиную. Спустя мгновение в комнату вошел Гарри. Он был бледнее и худее, чем Гермионе его когда-либо видела. Шрам на лбу был красным и воспаленным, а сам Гарри явно был напряжен, словно был готов сбежать при первом признаке опасности, только это удержало Гермиону от того, чтобы вскочить, броситься к нему и крепко обнять. Но его глаза были яркими, в них не было страха, и когда он посмотрел на профессора Снейпа, они наполнились уважением и благодарностью, чего она раньше не видела, по крайней мере, не по отношению к этому человеку. А затем он улыбнулся ей и Рону.
— Спасибо, что пришли, ребята.
Профессор встал. И из его смягчившегося выражения лица, и тех нескольких секунд, в течение которых он всматривался в своего подопечного, и его короткого кивка было очевидно, что он заботится о Гарри, о его благополучии, эмоциональном состоянии и, конечно же, о его здоровье.
— Значит, ты готов присоединиться к нам?
— Да, сэр. Спасибо.
Профессор Снейп небрежно махнул рукой, что, по какой-то причине, вызвало у Гарри улыбку.
— Мое присутствие еще необходимо?
Улыбка Гарри стала шире.
— Нет, сэр. Все хорошо. Теперь вы можете сбежать от нас.
— Нахал, — почти с любовью в голосе проворчал профессор Снейп. — Если хочешь, ты можешь пригласит своих… друзей поужинать с нами.
— Спасибо. Возможно, я так и сделаю.
— Прекрасно. Я буду в своей лаборатории.
Последние три слова Гарри произнес про себя, беззвучно шевеля губами, на что профессор лишь закатил глаза, а потом покинул комнату. Рон уставился ему вслед, словно не мог понять, как Гарри такое могло сойти с рук, да еще и в разговоре не с кем-нибудь, а со Снейпом. Но Гарри лишь наградил его ответным взглядом, слегка улыбнувшись, и опустился в кресло, которое до этого занимал профессор Снейп.
— Так что, как ваши дела, ребята? Я, хм, получил все ваши письма за лето буквально прошлым вечером, поэтому у меня не было шанса спросить об этом раньше.
Настала очередь Гермионы удивляться. Неужели Гарри думает, что они вот просто так оставят эту тему? На них только что-то вывалили все это, разве могли они претвориться, что ничего не было? Это как не заметить большого фиолетового гиппогрифа, сидящего посреди гостиной. Она открыла рот, чтобы начать свой допрос, но получила резкий толчок локтем в бок.
Послав Рону сердитый взгляд — как он посмел? — она потерла бок. Но когда в ответ на ее возмущение он покачал головой, её осенило, и она просто сказала:
— Упс, извините.
Разве профессор Снейп не предупреждал, что больше всего Гарри не хочет говорить об этом лете и о тех ужасах, через которые он прошел? Как она могла вот так забыть об этом? Он знала, что в будущем ей, возможно, придется еще не раз останавливать себя от подобного. Ну, или просто положится на помощь Рона. Но она совершенно точно должна следовать желанием Гарри в этом вопросе.
Так что она задвинула подальше своё любопытство и слова утешения, которыми ей так поделиться с Гарри. Ведь было совершенно очевидно, что он хочет, чтобы они притворились, что всё в порядке.
— Я писала тебе о моих СОВ, ты получил это письмо? — спросила она и, когда Гарри кивнул, продолжила. — Ну, моя мама очень обрадовалась и сказала, что в качестве награды мы могли бы на Рождественских каникулах съездить в Америку.
— Ты просто обязана увидеть Микки Мауса и Большой Каньон. Еще я слышал, о мосте Золотые ворота, Ниагарском водопаде и…
— Сомневаюсь, что она собирается аппарировать из одного места в другое, — сказал Гарри Рону, рассмеявшись.
Гермиона усмехнулась.
— О, точно. С моими то родителями?
— Ага, видишь? Так что ей, возможно, придется слегка сократить маршрут. Эти места расположены действительно далеко друг от друга.
— Но они все в одной стране, — возразил Рон.
— В очень большой стране, — сказала Гермиона. Даже огромной. Она почти такая же по размеру, как и вся Европа.
— Офигеть, — выдохнул Рон, выпучив глаза. — Но ты же съездишь к Микки Маусу, да?
— И куплю несколько пар мышиных ушей специально для тебя, — пообещала Гермиона, заметив полуулыбку на губах Гарри и то, что теперь он казался более расслабленным, чем несколько минут назад, ведь они не стали расспрашивать его о событиях этого лета. Хотя профессор Снейп, кажется, думал, что он справляется… лучше, если вообще не хорошо, Гермиона знала, что это, должно быть, было для него трудно. А насколько труднее было думать, что твои собственные друзья поведут себя ужасно по отношению к тебе?
— А как ты сдал свои СОВ, Гарри? — спросила она, надеясь, что это не слишком личный вопрос.
— Довольно неплохо,— сказал он, немного смущенно наклонив голову в той, свойственной ему манере, которую Гермиона находила ужасно милой. — По крайней мере, на зелья мы будем ходить вместе.
— О, это замечательно! Я уже составила учебное расписание…
— Какой сюрприз, — протянул Рон, но Гермиона проигнорировала его, счастливо начав рассказывать обо всем Гарри, даже хотя черноволосый парень качал головой, молча сочувствуя Рону. Все снова стало нормально, насколько это вообще было возможно.
Воскресенье, 1 сентября

Через пару часов должны прибыть остальные студенты, но я не собираюсь идти на праздник в честь начала нового учебного года. Конечно, было бы здорово посмотреть на новых первогодок и заключить с Роном парочку пари на предмет того, кого из них куда распределят. Но ведь помимо этого там еще будет куча народа, и все они будут заваливать меня вопросами, на которые у меня нет никакого желания отвечать (например, «Как ты провел лето?»). А еще придется смотреть на Малфоя и его дружков, сидящих напротив, пытаясь удержаться от того, чтобы не закричать на них.

Так что я сказал Снейпу, что не пойду на пир, на что он ответил, что ожидал этого от меня. Так же он добавил, что его присутствие необходимо, и спросил, можно ли меня оставить одного. Я ответил, что, да, конечно, ведь вряд ли кто-то будет искать меня в его… то есть наших комнатах, кроме разве что Дамблдора. После этого мы надолго замолчали, а затем я извинился, хотя и не считал это необходимым, а он кивнул, словно понял, что я имел в виду.

Вчера мы с Роном, посидев некоторое время в комнатах, отправились полетать. Гермиона тоже пошла с нами, проследить, чтоб мы не свернули себе шеи, и поэтому Снейп был избавлен от необходимости делать это лично, хотя он и предлагал. Пусть даже это предложение и заставило Рона позеленеть. Я знаю, что Рон, возможно, всё ещё в шоке из-за всего этого, и что когда-нибудь его еще прорвет и он спросит, чем же я, черт подери, думал, решив жить со Снейпом. Так что если этот разговор можно будет отложить на пару дней, я буду только рад.

Вчера вечером, после ужина, мы все отправились навестить Ремуса (хотя теперь он снова профессор Люпин, ну, или станет им в ближайшую пару часов), так что у Снейпа появилось немного времени, чтобы разобраться с последними приготовлениями к предстоящим урокам. По-видимому, Ремусу дополнительное время на подготовку было не нужно, хотя, если подумать, на его шее все лето не висел неуравновешенный подросток, как было со Снейпом, и у него, вероятно, было больше возможностей заняться делами. Мы пробыли там почти до одиннадцати, что, я полагаю, можно считать моим официальным комендантским часом. И то последний час я настолько не находил себе места, что Ремус даже пару раз спросил в чем дело. Я отвечал, что ничего, всё в порядке, хотя сам все время вспоминал, как после прошлой встречи с Ремусом по возвращении домой я обнаружил Снейпа отравленным.

В этот раз с ним все было в порядке. Он даже усмехнулся, когда я ворвался в гостиную, зовя его и спрашивая, как он себя чувствует. Он так давно не ухмылялся, что я мне было даже приятно это увидеть.

Этим утром он сообщил мне, что встречается с Дамблдором по поводу чего-то, что, возможно, поможет мне с моей проблемой посещения занятий. На прошлой неделе я полушутя заметил, что мог бы надевать мантию моего папы и просто тихо сидеть в конце класса так, чтобы никто даже и не догадывался о моем присутствии. Он сказал, что у него появилась идея, которая несколько облегчит нагрузку на мои нервы, но придется подождать, пока её одобрит Дамблдор.

Надеюсь, что, чем бы это ни было, оно сработает. Я не хочу отстать от остальных по программе, но я и, правда, не готов иметь дело с Малфоем и ему подобными… особенно после того, что произошло на прошлой неделе в Министерстве.
— Готов к проверке? — спросил Снейп.
Гарри расположился на диване, держа на коленях учебник по трансфигурации. Он надеялся получше разобраться с материалом, который они должны будут проходить в течение первых недель семестра, но пока дело двигалось медленно. Он только что получил свой набор учебников за шестой курс, заказанный по совиной почте пару дней назад (до этого он пользовался старыми учебниками Снейпа), и решил просмотреть их, чтобы быть максимально готовым к занятиям. Хотя вопрос, сможет ли он посещать их, все еще висел в воздухе.
А, может быть, и нет.
— Ага, конечно.
Снейп приподнял бровь в присущей ему манере, и Гарри ухмыльнулся.
— Простите. Да, сэр. Мне доставит истинное удовольствие опробовать ту чудесную систему, которую вы разработали.
— Прекрасно, — протянул Снейп. — Так, каждому из твоих профессоров будет дано специальное заклинание, которое они будут произносить в начале урока. Оно активирует чары, которые будут работать до повторного произнесения формулы в конце занятия. Когда чары будут активированы, ты сможешь видеть класс, при этом тебя никто, кроме профессора, видеть и слышать не сможет… да и сами учителя будут способны на это только в том случае, если будут смотреть с того места, где было наложены чары. Пока понятно?
Гарри кивнул.
— Да, сэр.
Снейп тоже кивнул.
— Хорошо. Я пойду в класс и активирую заклинание. Ты сядь там, — сказал он, указав на стол, за которым они обычно обедали, — так как чары нацелены именно на это место в наших комнатах. Вопросы?
— Нет, сэр.
— Хорошо. — Снейп ушел, и Гарри пересел за стол, прихватив с собой учебник по трансфигурации. Не прошло и десяти минут, как Гарри услышал, что его зовут, и оторвался от книги. В центре пузыря, казалось состоящего из тумана, который парил в нескольких футах от него, он ясно увидел Снейпа, стоящего посреди своей классной комнаты. — Очевидно, что слышать ты меня можешь, — сказал профессор. — Видишь ты меня так же хорошо?
— Ага, все замечательно, — сказал Гарри. Он поразился тому, как хорошо были настроены чары. — Я смогу вас слышать, если вы не будете на меня смотреть?
— У тебя должна быть такая возможность, но это работает только в одном направлении, — сказал Снейп, повернувшись к доске и начав писать инструкции к приготовлению простого Уменьшающего зелья. — Работает?
— Превосходно, — Снейп не обернулся и ничего не добавил, и Гарри вспомнил, что профессор не мог слышать его, если не смотрел прямо на него. Поэтому он подождал, пока Снейп закончит писать и снова повернется к нему, прежде чем повторить: — Превосходно работает.
Снейп усмехнулся.
— Я так и думал.
— Вы думали правильно.
— Сейчас я снова деактивирую чары, — сказал Снейп. — Но мне нужно кое-что подготовить для тех болванов, которые почтут меня завтра своим присутствием. Переживешь, если я оставлю тебя на пару часов?
— Да, сэр. Я в порядке.
— Вряд ли я вернусь до начала пира. Так что убедительно прошу тебя не забывать об ужине. Мне бы не хотелось выслушивать очередные жалобы домашних эльфов.