Walk the Shadows

Подавив рвущийся в ответ на очевидную уловку директора рык, Северус все же скривился.
— Он… лучше, чем я ожидал. Но мы еще не коснулись многих вопросов. Я не думаю, что он готов вернуться к занятиям через две недели.
— Нет? Ну, мы должны сделать все возможное, чтобы исправить это. Его враги не должны думать, что что-то не так.
О, нет, это точно ни к чему не приведет. Северус отвел глаза, чтобы у директора не было возможности прочесть его мысли. Он задавался вопросом, а знал ли Альбус, что он играл именно ту роль, что Гарри ему приписал. Роль, в которой он был старым манипулятором, а Гарри лишь пешкой, оружием, которым воспользуются, а потом отбросят за ненужностью. Был ли Северус единственным, кто видел в Гарри нечто большее? Ведь после всего Альбус хотел отправить Гарри в Мунго. Может, он просто не хотел смотреть в глаза правде? Не хотел видеть результат своих манипуляций?
Директор продолжил говорить, ничего не заметив.
— Ты не думаешь, ему будет полезно побольше общаться с остальным персоналом? Ремус просил о встрече с ним, и Хагрид тоже.
Северус нахмурился. Последнее, что ему было нужно, так это оборотень и великан в его комнатах.
— Я не думаю, что он готов к этому.
Взгляд голубых глаз стал пристальнее.
— Я заметил, что он уже несколько дней не был на улице.
Старый чудак должен был заметить что-то вроде этого. Но Северус не собирался рассказывать Альбусу, что последние несколько дней мальчишка был не в духе: кидался вещами, выкрикивал оскорбления, вырывал страницы дневника и сжигал их.
— У нас есть кое-какие… договоренности. Если он им следует, то ему позволены соответствующие привилегии. Но когда нет… — Северус развел руками, словно говоря «что я могу поделать?».
— Вот как, — долгое время директор хранил молчание, словно тщательно подбирая слова. Он даже бросил взгляд на Фоукса, но, похоже, что сегодня феникс не был настроен на исполненные мудрости трели. Старик вновь перевел взгляд на Северуса и произнес:
— Тебе не кажется, что Гарри слишком сильно привязался к тебе?
— Извините?
— Кроме тебя он практически ни с кем не контактировал со времени… его плена. И хотя я не сомневаюсь в том, что ты очень ему помог, я не могу не задаться вопросом, не стал ли он зависим от тебя.
— Это вполне возможно, директор, — и, несомненно, полезно. Северус продолжал держать свой гнев на коротком поводке. Сейчас ему нельзя срываться. К тому же он не мог не взглянуть на директора, пусть даже его голос и понизился чуть ли не до шепота. — В общем-то, я бы удивился, если бы это было не так. Я знаю, что случилось с ним и в Топшэме, и в Суррее и не осуждаю его за это. В отличие от всех остальных, я утирал ему слезы и успокаивал, когда он просыпался после кошмаров, я спас его от самобичевания. Он открыл мне несколько своих глубочайших страхов и самых страшных воспоминаний, и я один осудил то, как обращались с ним те магглы. А теперь я предложил ему безопасное и стабильное место, дом, которого у него никогда не было. Так почему же ему не привязаться ко мне?
Он хотел, чтобы Дамблдор ответил, извинился за отсутствие у себя беспокойства о гаррином благополучии и безопасности, опроверг то, что он ни разу не утешал ребенка, что он не всегда ставил благополучие Волшебного мира над нуждами его спасителя. А еще он хотел бросить все это в лицо директору, показать ему, как повлияли пятнадцать лет пренебрежения на хрупкое чувство самоуважения и доверие к взрослым, как они заставили ребенка думать, что он не стоит ничьей любви и заботы, что ему не позволено чувствовать радость и умиротворение.
Но Дамблдор просто сидел за своим столом, внезапно постарев на много лет, и все, что Северус смогу почувствовать, это отвращение.
— Полагаю, что ты даешь свое благословение, Альбус, — сказал Северус, поднимаясь со стула и ставя чашку с нетронутым чаем на край стола. — Я проведу сегодня всю бумажную работу для Министерства. Я буду очень признателен, если ты упомянешь, что я действую ради блага Гарри, когда они придут побеседовать с тобой. Мы можем приукрасить ту информацию, что они захотят получить, ну, или которую ты захочешь им дать. Но в любом случае нам стоит облачим ее в заранее продуманные утверждения о том, как хорошо я могу помочь мальчику с его целью. Но не ошибись и в этот раз, все это я делаю ради его блага.
Казалось, что Дамблдор, наконец, сдался, и, встретившись со стариком взглядом, Северус усмехнулся. Этот этап войны свалил на его плечи тяжелый груз, это правда, но это не извиняло его слабости.
— Конечно, Северус. Я сделаю все, что смогу, чтобы убедиться, что все пройдет гладко.
— Спасибо, — кивнул Северус и покинул кабинет. Его грудь болела, а шаги были тяжелы, когда он держал обратный путь в подземелья. Он был ранен стариком, наставником, старейшим другом, тем, кто был для него подобен спасителю, когда все другие отвернулись от него. Он не заберет обратно своих слов, потому что они были правдой, которую так редко можно было встретить в последнее время. А Альбусу нужно было услышать правду хотя бы раз.
Когда он вошел в свои комнаты, Гарри сразу же оторвался от тетради. Он долго изучал выражение лица Северуса, а потом закусил нижнюю губу. Северус научился довольно неплохо определять настроение мальчика, особенно, учитывая, что глаза Гарри выдавали его. Зеленые глаза цвета Смертельного проклятья, прекрасного решения для убийства, которые так сильно напоминали ему о Лили, были окном во встревоженную душу подростка. Сейчас в них мерцала надежда смешанная с тревогой и сомнением.
— Как, хм… как все прошло?
— Довольно неплохо. Директор не будет выступать против моего запроса, и он пообещал поддержать нас, если понадобится.
— Вы думаете, он будет, сэр? Я имею в виду, против этого?
Северус подавил вздох.
— Не сомневаюсь, — он решил не говорить ничего о вопросах зависимости Гарри, не сейчас, когда директор показал ему, что больше обеспокоится о способности Избранного выступить против врагов, чем о том, как Гарри справляется с травмой. Он знал о зависимости Гарри, и они еще коснуться вопроса последствий этого позже. — Но я заверил его, что все это ради твоего же блага.
— Да? — тень улыбки коснулась губ мальчика. — Что вы сказали?
— Это неважно, — сказал Северус, устало махнув рукой, однако бросил многозначительный взгляд на тетрадь. — А теперь мне пора заняться бумагами, которые нужно отправить по нашему запросу в Министерство. Но, полагаю, что ты готов немного полетать? Ты предпочитаешь пойти сейчас или когда я закончу бумажную работу?
Целую минуту Гарри, покусывая губу, обдумывая возможные варианты, и Северус уже раз десять был готов принять решение за него. Но он ждал так терпеливо, как только мог — возможно, давая Гарри право самому принимать незначительные решения, в будущем он сможет помочь ему почувствовать большую уверенность в более значительных ситуациях — пока, наконец, не получил ответ.
— Сначала бумаги, сэр. Пожалуйста.
— Очень хорошо. Надеюсь, ты найдешь, чем себя пока занять.
— Да, сэр. Могу я одолжить одну из ваших книг?
Глаза Северуса сузились. С тех пор, как он начал держать поистине Темные тексты под замком, у него осталось не так уж много книг, которые выходили бы за пределы знаний почтишестикурсника. Но все же несколько книг было, и Поттер, вероятно, нашел одну из них.
— Которую?
— О… эмм… — Гарри поднялся, подошел к книжному шкафу и выбрал довольно объемный том в зеленой, кожаной обложке с золотыми буквами названия. — Эту. «Практическая защитная магия и ее использование против Темных Искусств». Я уже читал ее… — он проглотил комок, застрявший в горле, и отвернулся.
Пораженный внезапной переменной Северус подошел к мальчику.
— Гарри?
— Просто… Сириус подарил мне эту книгу на Рождество в прошлом году. Она пришлась кстати, ну, вы знаете, со всей это ситуацией с Защитой, — он втянул воздух. — Полагаю, что ее больше нет.
— Нет?
— Аг… да, сэр. Она была в моем сундуке вместе со всеми остальными школьными вещами, — он взглянул на Северус, надежда наполнила его глазам странным светом. — Возможно, они все еще у Дурслей?
Он покачал головой, хотя и ненавидел себя за это.
— Боюсь, что нет, Гарри. Пожиратели Смерти обыскали дом и забрали все, что, по их мнению, могло принадлежать тебе. Думаю, они надеялись использовать что-нибудь из этого.
— О, — Гарри слегка кивнул и пожал плечами, выражение его лица не изменилось, и Северусу почти захотелось подойти к нему и встряхнуть. Как много людей за всю свою жизнь теряли все, чем они владели за один раз? Он решил убедить Гарри в скором времени посетить Косую Аллею.
— Тогда ладно, — сказал Гарри, его лицо было пустой маской. — Могу я взять эту?
— Ты закончил читать книгу по фокусировке разума?
— Да, конечно.
— Тогда, да, можешь.
— Спасибо, сэр.
Северус наблюдал за ним еще несколько минут. Гарри свернулся в калачик на диване и открыл книгу на оглавление прежде, чем выбрать нужную страницу. Он восхитился стойкостью мальчишки. Как он и сказал Дамблдору, он был откровенно удивлен тем, как хорошо Гарри справляется, и это после недели безжизненного состоянии и проникновения Риддла в его разум. Он отошел от этого всего за несколько дней, в течение которых у него было всего несколько приступов паники.
После обеда они займутся Окклюменцией, и он увидит, на самом ли деле Гарри прочитал — и, что более важно, понял — книгу.

***

Северус стиснул зубы и толкнул сплошную стену внутри сознания Гарри. Она была похожа на ужасный, необработанный камень. Поверх стены были раскиданы всякие мелочи вроде, что он ел на завтрак, беспокойства о том, что ему, возможно, понадобится больше ингредиентов для зелий, когда занятия начнутся — ничего важного. Где мысли о полетах или воспоминания о состоявшемся перед обедом разговоре? Он действительно так хорошо защищался, что мог вот так управлять любопытством Северуса? Так ли хорошо работала эта каменная плита? Это казалось невозможным.
Он сосредоточился на краях серой поверхности, отвлекая внимание Гарри на слабые попытки проникнуть вглубь его сознания через не скрытые воспоминания. Это сработало. Гарри был слишком занят слабыми толчками и не заметил его более хитрых и вертких действий в тени. В отличие от остального грубого и изъеденного камня, края стены были гладкими, и именно на них он сосредоточил большую часть своих усилий. Он направил свой разум сквозь маленькую щель рядом с краем, двигаясь медленно, чтобы Гарри не заметил, осторожно пробираясь через щит, скрывающий остальные воспоминания.
Наконец, прорвавшись под камень, он успел лишь мельком увидеть темный, крутящийся, разрывающийся молниями вихрь, подобный огням ада, и был силой выкинут из сознания Гарри.
— Нет, — Гарри задыхался, согнувшись пополам, когда Северус, наконец, опомнившись, подскочил к нему и попытался выяснить чему, черт возьми, он только что был свидетелем. Этого не может быть… не могут все пытки, ярость, страхи быть скрыты подобным образом… Невозможно.
Глаза мальчика были плотно закрыты, и легкая дрожь пробежала по его телу. Но его голос был ясным, когда он сказал:
— Нет. Вам сюда нельзя.
TBC . . .
а мы тут незаметно перевалили через серидину фика…
хочу видеть отзывы. много отзывов. кхм… пожааалуйста)
Предупреждение: эта глава содержит полуграфичные описания пыток и отсылки на насилие.
15 Августа, 18.30

Черт.
Флэшбек.
Глаза мальчика были плотно закрыты, и легкая дрожь пробежала по его телу. Но его голос был ясным, когда он произнес:

— Нет. Вам сюда нельзя.
— О, нет, ты этого не сделаешь, — зарычал Северус. Его терпение подходило к концу. Если бы ему пришлось задуматься над тем, почему его так разозлили слова Поттера, то он бы признал, что не любит, когда ему перечат. Или даже просто пытаются перечить. Но в тот момент, он убедил себя, что делает все это, чтобы помочь мальчику исцелиться.
— Legilimens.
Сразу же возник камень, все такой же изрытый, и Северус вспомнил об упражнении из книги, которую он дал Поттеру, касающейся отдельных способов защиты сознания. Но если мальчик воспользовался этими знаниями, чтобы скрыть все свои воспоминания, то это было… нездорово. И усугубляющее. Кроме того, сейчас его худшие воспоминания должны были находиться в Омуте памяти. Насколько же ужасными они могли быть в действительности?
С этой мыслью Северус атаковал.
Гарри бросил все силы на защиту своей каменной стены. Снейп был зол — Гарри каким-то образом чувствовал это, но не мог впустить его. Камень защищал его, позволял ему держаться, дышать и оставаться в сознании. Без него… Он просто не мог позволить Снейпу войти.
— Убирайся, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Убирайся отсюда.
Но Снейп не слушал, он нападал на камень, словно в его руках был отбойный молоток. Он наносил удары по верхнему слою, из-за чего в защите появлялись слабые места и трещины.
Гарри чувствовать решимость Снейпа и воспользовался жалким страхом в свою пользу. Это придало ему сил. С каждым вздохом он укреплял камень, быстро создавая все новые и новые уровни защиты. Быстрее, чем Снейп успевал разрушать их. Но в этой спешке у него не получалось следить за всеми трещинами, создаваемыми Снейпом, и он упустил одну из них.
Снейп, однако, не пропустил его ошибки. В то же мгновение он бросился сквозь трещину в тщательно созданной броне Гарри. На него нахлынул поток воспоминания, но в том разозленном, раздраженном состоянии, в котором он пребывал, он не смог защититься от него. Гарри почувствовал его попытку отступить, но теперь это было бесполезно. Абсолютно бесполезно. Там, под камнем, он был в ловушке.
Карусель медленно вращалась по кругу, Инфери с их мертвой плотью и мертвыми глазами сидели на спинах летящих грифонов и драконов и передразнивали детей. А Темный Лорд под маской своей ранней версии — Тома Риддла — стоял перед ними и улыбался.

— Ты мой, — шептал он. — Навсегда.

Но теперь они находились в хорошо оборудованной тюрьме, и Нотт ухмылялся ему, поднимая палочку.

— Трус, — обозвал его Гарри, и мир погрузился в пучину крика и боли, а бульканье крови в горле было самым громким звуком, который он когда-либо слышал. А потом он ослеп и закричал, корчась на каменном полу под проклятьем.

Сколько прошло времени? Возможно, несколько часов. Сколько прошло времени, пока он не начал сходить с ума? Он не чувствовал ничего, кроме нестерпимой боли Круциатуса. Но когда он прекратил бороться с проклятьем, он понял, что может лучше справляться с ним. Он знал, что только когда он окончательно сдаться, чтобы это ни значило, он будет способен сохранить свой рассудок.

— Сдавайся, — словно читая его мысли, пропел кто-то высоким, холодным голосом. — Будет лучшее, и больше никто не причинит тебе боль.

Предложение заманчиво, но он отклонил его, дико замотав головой.

— Никогда, — проскрипел он сквозь зубы, его голос груб и сух, как могильный камень. Когда он больше не смог сжимать челюсть, он закричал. И поэтому ему пришлось дышать через нос, несмотря на сопли, кровь и слезы. — Я не сдамся…

— Никогда не говори никогда, малыш Гарри, — глумилась Беллатрис, накладывая еще одно режущее проклятье, в то время как боль от Круциатуса только возросла. Он стучал пятками по каменному полу, невозможно выгибая спину и пытаясь ухватиться сломанными пальцами за что-то, хоть что-то, что сможет удержать его. Но он слеп, одинок, под их абсолютным контролем.

Она смеялась, когда с него сдирали кожу, смеялась над его паникой, когда он обхватывал себя руками, чтобы не разорваться на части от боли; смеялась, когда кто-то схватил его за волосы и с силой стиснул его голову в ладонях, чтобы он прекратил дергаться, а затем прижал его лицо к их лицам, и кровь его пачкала чью-то гладкую кожу, когда они терлись об него, словно кошки. А затем чей-то язык коснулся его щеки, слизывая кровь и слезы. Слова, которые шептали ему на ухо, были похожи на слова любовника:

— Ты такой приятный на вкус, Гарри, — и внезапно ему стало ужасно плохо, а смех все продолжался…
С родившейся из отчаянья силой Северус, наконец, вырвался из воспоминания мальчика, выбрался из-под сломанного и треснутого камня и опустился на колени посреди гостиной, ловя ртом воздух. Через несколько долгих мгновений он осознал, где находится, и его взгляд упал на Гарри, свернувшегося в комочек и тихо раскачивающегося с плотно закрытыми глазами.
Дерьмо.
Северус потер переносицу и несколько раз глубоко вздохнул. Что ж. В этот раз он действительно перегнул палку. О чем он думал, поднимая эти воспоминания со дна? Возможно, он только что уничтожил труд нескольких недель.
Неужели только камень удерживал Гарри от срыва? С такими воспоминаниями — многие из которых он видел впервые — неудивительно, что мальчик хотел скрыть их. Но это было нездорово, и им пришлось работать над этим. Хотя возможно, что ему хотелось справляться с ними медленно, постепенно. Но теперь это уже невозможно.
Все еще стоя на коленях, он медленно двинулся к Гарри, пока — но не совсем — не коснулся его.
— Гарри, — сказал он тихо. — Открой глаза, пожалуйста.
По телу мальчика прошла дрожь, но больше никакой реакции не было. Подбадривая себя, он сказал резким тоном, пытаясь подойти с другой стороны:
— Давай вставай, Поттер. Кончай бездельничать.
Мальчик резко прекратил раскачиваться и напрягся.
Восприняв это как хороший знак, Северус продолжил в том же духе:
— У нас еще много работы. Это ужасно бессовестно с твоей стороны вот так отлынивать.
Гаррина голова склонилась в кивке, и он, наконец, открыл глаза.
— Простите, дядя, — прозвучал напряженный шепот. — Простите… — Гарри неуклюже уперся руками в пол, пытаясь подняться. — Сорняки? — спросил он. — Или полить лужайку? Мне жаль, я забыл…
Северус испугался и потому ответил не сразу. Что, черт возьми, происходило на этот раз? Когда Гарри повернулся лицом, его взгляд был не сфокусирован. Северус неуклюже поднялся и приблизился к нему, чтобы поднять и его.
Руки мальчика взлетели вверх в защитном жесте быстрее, чем он успел это осознать.
— Простите, дядя Вернон, я… я помню. Поливка, да? Пожалуйста, дядя, мне жаль….
— Гарри, — сказал Северус, стараясь говорить спокойно, несмотря на растущую тревогу. — Я не твой дядя.
При других обстоятельствах смущение на лице мальчика могло бы быть забавным. Но в данный момент это очень тревожило.
— Просто иди сюда и сядь, — сказал он, и то, что мальчик поднялся на ноги, стало для него наградой. Но спустя мгновение, которое было подобно маленькой жизни, Гарри плюхнулся на пол в углу и, обхватив колени руками, уперся в них лбом. Все его тело — и даже сцепленные вместе пальцы — было напряжено.
Северус наблюдал за ним несколько минут. Гарри заменил один способ избавиться от воспоминаний другим, и это … никуда не годилось. Несмотря на все иллюзорные способности этого раненого ребенка, он отказывался принимать ту реальность, где его дядя-маггл запирал его в чулане и морил голодом. Это…
Небольшими шагами он приблизился к мальчику и присел рядом с ним.
— Гарри, — сказал он резким, командным тоном, который, казалось, работал. — Посмотри на меня. Это профессор Снейп.
Гарри поднял голову, вспышка гнева мелькнула в его глазах.
— Если бы вы мне только сказали, дядя, я мог бы сделать работу. Пожалуйста, я сделаю все правильно, клянусь.
— Я не твой дядя, — снова сказал Северус. — Ты в моих комнатах, в Хогвартсе, ты уже некоторое время не на Тисовой улице. Слушай меня.
— Я слышал вас, — упорствовал Гарри. — Но я все еще не знаю…
— Я не давал тебе работы, — Северус взял его за руку и заглянул в глаза.
Реакция последовала незамедлительно. Гарри поморщился и попытался вывернуться, но стена и хватка Северуса помешали ему.
— Нет, пожалуйста! Я буду хорошим, дядя, простите. Я не хотел раздувать вашу сестру. А Дадли в порядке, видите? Дементоры не забрали его. Пожалуйста, не надо…
— Поттер! — воскликнул Северус. — Ты не на Тисовой улице. А я не твой дядя Вернон! Посмотри на меня. Посмотри на меня.
— Нет, нет, нет, — Гарри покачал головой. Он слабо дергал руками, пытаясь вырваться из хватки Северуса. Дрожь в его руках увеличилась, словно на него недавно накладывали Круциатус. — Не прикасайтесь ко мне, пожалуйста, пожалуйста, не надо. Я сдаюсь, клянусь. Я сдаюсь, простите. Я буду называть вас Хозяином. Только не надо, пожалуйста… — внезапно он замер, и мгновение, в течение которого это продолжалось, показалось вечностью.
А затем он закричал.
Северус, словно обжегшись, машинально отпустил его, но с места не сдвинулся. Он быстро призвал чайное полотенце и прижал его к гарриным рукам. Ему было необходимо оторвать их от головы мальчика, потому что он расцарапывал ими свои глаза. Северус обернул полотенце вокруг тонких пальцев Гарри, из-за чего тот сразу начал отчаянно выкручиваться, перестав причинять боль самому себе.
— Гарри, сейчас прекрасный, ясный день. Солнце играет лучами на твоем лице. Ты чувствуешь его тепло? Рядом… рядом с тобой океан, и ты чувствуешь холодный, мокрый песок под ногами. Если ты повернешься к солнцу, то увидишь летящих птиц. Здесь красиво и спокойно, здесь ты в безопасности…
Он не мог сказать, как долго повторял эти слова, но продолжал делать это, даже когда крики Гарри перешли в хрип, и потом, когда он просто дрожал, прислонивший спиной к стене.
Северус стоял на коленях, снова и снова повторяя тихие слова и пытаясь понять, что еще можно сделать, когда Гарри, наконец, заговорил.
— Нет, — его голос был таким же хриплым, как и в воспоминании, и Северус вздрогнул.
— Что нет? — спросил он устало.
— Здесь не красиво. Здесь холодно и влажно, больно.
Северус тяжело вздохнул.
— Скажи мне, что причиняет тебе боль, Гарри.
Слезы пересекли лицо мальчика, но, кажется, он даже не заметил этого. Его глаза были очень яркими, и Северус не мог понять, был ли он по-прежнему захвачен воспоминания или нет.
— То, что они делают. Эмм…. То, что они делали. Бел… — он сглотнул. — Беллатрис смеялась надо мной…
— Да.
— И я слышал ее… ее другие проклятья. Так много крови… — полотенце смялось, а слезы все продолжали падать. Он снова сглотнул, почти подавившись, но откинул голову назад, к стене, пытаясь справиться с этим. — А Люциус… он…
— Скажи мне, Гарри. Все в порядке.
— Господи, это так отвратительно. Я такой отвратительный. Как он мог… — Гарри покачал головой, зажмурившись. Северус был почти что уверен, что его больше не надо будет подталкивать, но все же снова был удивлен. — Он изнасиловал меня. Ему нравилась кровь, — прошептал Гарри. — Он думал она… хороша на вкус, и насиловал меня.
Севеурс кивнул, а затем громко сказал для Гарри:
— Да, он сделал это. Мне жаль.
— Я знаю, — признался Гарри еще тише, его было еле слышно. — Я знал, что вы были там, и пытался…
— Ты пытался скрыть свою боль от меня, — закончил Северус за него, когда понял, что не услышит продолжения. — Но тебе больше не надо этого делать. Я здесь ради тебя, и ты можешь говорить мне, когда тебе больно или когда тебе нужна помощь, — он сделал паузу. — Как сейчас, например.
Гарри моргнул и открыл глаза, воспользовавшись полотенцем, чтобы вытереть слезы и сопли, но все еще не поднимая взгляда на Северуса.
— Мне жаль. Я никогда не хотел, чтобы вы видели эти… эту ерунду.
— Нет.
— Что?
Ярость Снейпа всколыхнулась, словно живое существо, и только понимание того, что гнев лишь еще больше испугает мальчика, заставило его следить за своей интонацией.
— Не извиняйся за то, что они сделали. Никогда. Ничто из того дерьма, которое произошло в том месте, не было твоей виной, и я не хочу, чтобы ты чувствовал, что это так.
— А что на счет Нотта?
По крайней мере, Северус воздержался и не рявкнул ничего в ответ.
— Нотт неправильно среагировал на насмешку. Он почти убил тебя и покалечил. И все равно это не было твоей виной. Если бы тебя там не было с самого начала…
— Я бы умер в кровати, — кажется, это мысль по какой-то причине позабавила Гарри, и он, прижав руку к лицу, хрипло рассмеялся. — Неужели это слишком большая роскошь?
Хотя он и с опаской относился к этому всплеску юмора, Северус кивнул.
— Именно. Вся усердные попытки Темного Лорда убить тебя оказались бы пустой тратой времени.
Гарри опять рассмеялся, хотя слезы вновь пересекли его щеки.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — сказал Северус.
Тряхнув Гловой, Гарри все же сказал:
— Он и правда был странным, вам не кажется?
— Хм?
— В-Волдеморт. Когда он… приходил поговорить и все такое. Я думал, он просто хотел убедиться, что я готов к настоящей битве, но это было не так, да?
— Да. Думаю, что причина была в другом, — на лице Гарри отразилось множество эмоций, но Северус вряд ли мог сказать, что узнал и четверть из них. — Мне кажется, что он хотел убедить тебя, не знаю каким образом, присоединиться к нему и его делу.
— Ну… — Гарри сжал челюсть и смахнул последние слезы тыльной стороной руки. — Он типа в пролете.
— Да, — согласился Северус, даже не потрудившись снять баллы за использование запрещенного слова. — С тех пор, как он вернул себе тело, он стал более…
— Сумасшедшим?
Он послал Гарри слабую улыбку.
— Сумасшедшим, да, но я размышлял над тем, что с тех пор, как он вернулся, он постоянно зацикливается то на одной, то на другой идее, не обращая внимание на все остальное до тех пор, пока что-то не начинает идти не так. Так что, возможно, он думал, что сможет переманить тебя на свою сторону, но когда мы помешали ему и в некоторой степени предали его, он отбросил эту идею и решил сломать тебя.
— Что он собственно и смог сделать.
— Ты думаешь, у него получилось? — спросил Северус.
— Сломать меня? — Гарри, наконец-то, повернулся к нему, его брови были нахмурены, а глаза покраснели. — Ну да.
— Нет, — сказал ему Севеурс и понял, что это, возможно, был самый важный их разговор за это лето. А еще он осознал, что то, что он собирался сказать, было абсолютной правдой, и что им обоим нужно поверить в это. — Ты не сломлен. Ранен, да. Поврежден и чувствуешь боль — несомненно. Но это поправимо. Ты все еще здесь, — он указал пальцем на грудь Гарри чуть выше его сердца, а затем на его голову: — и здесь. У тебя все еще есть чувство юмора, хоть и странное, ты можешь смеяться, наслаждаться полетами на этой чертовой метле. Ты читаешь ради удовольствия и с нетерпением ждешь встречи с друзьями. Ты ешь — хотя и недостаточно, по моему мнению, но все же — а еще продолжаешь умываться и одеваться каждый день. Так что надежда не потеряна.
В глазах Гарри было так много страха, смешанного с надеждой, что Северусу хотелось прижать его к себе и не отпускать, пока его боль не отступила бы. Но он знал, что мальчик не будет благодарен ему за это.
— Да, твое выздоровление будет трудным. Да, нам еще далеко до него. Но я не ошибусь, если скажу, что ты преодолеешь это, Гарри. Я обещаю тебе это.
— Ладно.
— И мы еще поработаем над твоей новой защитой взамен камня.
— Ну, вообще-то это вы виноваты, вы сломали его.
Северус наградил его острым взглядом и был рад увидеть слабый намек на улыбку в уголках его губ. Так что он спокойно ответил:
— Именно так, — он оглядел гостиную и заключил: — Пойдем отсюда. Я думаю, нам обоим не помешает сменить обстановку.
— Куда? — спросил Гарри.
— На улицу или, может, мы поужинаем в Большом зале этим вечером? — Северус почти задержал дыхание, дожидаясь ответа.
— А… а Ремус все еще здесь?
— Думаю, да, — поборов изначальное побуждение, он не ухмыльнулся, когда произнес: — Ты бы хотел увидеть его?
— Я не… я не знаю.
— Почему бы тебе не пойти и не умыться, а за одно и подумать об этом, — Северус поднялся и протянул руку. И в этот раз Гарри долго смотрел на него прежде, чем взяться за руку, принимая предложение помощи. Северус мог бы себе поаплодировать.
— Ладно, — Гарри направился в сторону своей спальни, но около двери остановился. — Профессор?
— Да, Гарри?
— Спасибо.
Северурс вздохнул. Он хотел сказать, что в этом не было необходимости, что любой, у кого есть хоть толика порядочности, сделал бы то же самое. Но Гарри, казалось, уделял очень большое внимание деталям, и, кроме того, он знал, что зачастую обычной порядочности было недостаточно.
— Не за что, — ответил он и подождал, пока Гарри возьмет себя в руки. Снова.
Конец Флэшбека