Волчонок

Запретный лес или ночь перед каникулами…

***

От автора:
Поздравляю с Днем победы и желаю вам быть искренними.

***

Красиво мерцал снег в серебряном лунном свете. Тихо и безмятежно кружились в зимнем холодном воздухе маленькие снежинки. Спокойный Запретный лес возвышался над суетностью Хогвартса, и в этой тишине высокие стволы деревьев, казалось, царили над миром. Лишь далекий блеск звезд и месяц были выше их.
— Да, не трусись ты так, — Сириус усмехнулся, толкая вперед Питера, который не то чтобы боялся, просто он был в ужасе от таинственной опасности Леса. — Если что, жуткие твари все равно тебя нагонят и сожрут, как и нас, в принципе.
Смелости это Питеру не придало, и он, вжав голову в плечи, пронзительно взвизгнул, вцепившись в рукав Блэку. Тот лишь закатил глаза.
— Да тише вы, — Джеймс строго посмотрел на друзей.
Спокойно и тихо мальчики продвигались вглубь леса, оставляя за собой маленькие, незаметные следы. Питер испуганно жался к Сириусу и Джеймсу, а Рем неторопливо шествовал за ними. Он был не любителем приключений, но эта ночная прогулка благотворно действовала на него.
Завтра друзья разъедутся на зимние каникулы, и завтра Рем снова увидит папу и бабушку, а главное, он увидит маму! Такую добрую и родную, такую далекую и отчужденную, как эти холодные звезды, уныло глядящие с небосклона. Кто знает: может быть, они что-то хотят сказать нам, может быть, поделиться с нами своей болью или рассказать о том, что они уже многие миллиарды лет наблюдают на этой крошечной планете. Есть только этот миг, две с половиной минуты, которые живет человек. Это забавно, думал Ремус, люди думают, что живут на этой планете восемьдесят-сто лет, а на самом деле, для этих холодных гигантов проходит всего две-три минуты. И так будет всегда. Такой же и будет мама. Она уже далеко от него. И их разделяет расстояние гораздо большее, чем две с половиной минуты.
О чем же думала бедная ведьма-аристократка, когда выходила замуж за Джона Люпина? Знала ли она, что ее ждет? Знала ли она, что станет матерью оборотня? Нет. А когда судьба преподнесла ей этот сюрприз, она выдержала, потому что давно научилась терпеть боль. Потому что от нее родители тоже отказались, и она пообещала, что за своих детей будет стоять горой. Но пересилить себя она тоже не может, вот и мечется, как птица в клетке. Ремус давно заметил, что, как сильно не любили бы друг друга мама с папой (а любили они друг друга больше жизни), их семейная жизнь давно дала уже трещины. Настоящая пытка получилась. Рем давно понял, что маму надо отпустить, а иначе она просто погибнет. Она таяла на глазах, и все же боролась. Как он, Ремус, любит ее за это, и как ненавидит себя за то, что является причиной разлада жизни этих двух замечательных людей. Единица — это всегда ноль, говорил его отец, потому, что за ней никто не стоит. Нет у нее поддержки. Но мама возразила: единица всегда — один. Потому что она может сделать то, что не могут сделать другие. И оказалась права.
— Рем? — Джеймс выглянул из-за ствола. Они были одни. Отгоняя неприятные мысли Рем оглянулся по сторонам и понял, что холодеют его руки и что по щекам текут слезы. Неужели опять? «Снова», — едко заметил внутренний голос. — Ты в порядке? Да что случилось?
Рем вдруг присел и обхватил голову руками, он не мог и не хотел объяснять. Полнолуние уже прошло, а его сознание еще продолжало раздваиваться или это он мучается совестью?
Джеймс подбежал и обхватил друга руками. Он ничего не спрашивал, он просто пытался помочь. Добрый отзывчивый сорвиголова, Джеймс Поттер, прекрасно понимал, что расспросами тут не поможешь. Что всегда найдутся причины, о которых не каждый осмелится рассказать, и он не спрашивал. Рем люпин продолжал сидеть, пялясь на белый серебристый снег под его ногами. Серебро — Луна. Оборотень — Серебро. Серебро — Смерть. Странная формула всплыла в его голове. А потом появилась мысль: подлый лицемер. И как Джеймс терпит его?!
Да что он здесь делает? Рем вскочил:
— Извини, — тихо сказал он и побежал.
— Рем! — Джеймс попытался схватить его за руку, но тот увернулся, убегая все глубже, в лес.- Да что же это за манеры такие, постоянно ото всех убегает!
Джеймс тоже вскочил и ринулся вслед за ним.

***

Сколько он бежал? Наверное, слишком долго, чтобы вынести такую нагрузку. Ноги уже заплетались, и Ремус споткнулся. Зажмурившись, он упал на снег. Во рту стоял привкус крови, и грудная клетка, казалось, разорвется от боли — он слишком долго бежал. Лежать стало невыносимо холодно, и он встал.
Лунный свет не проникал в эту часть леса, хотя изредка где-то вспыхивали странные маленькие огоньки. Идти в темноте, спотыкаясь о корни деревьев, было жутковато, но еще страшнее было возвращаться назад, к друзьям.
Что-то постоянно шевелилось за его спиной, и Рем начал всерьез опасаться, что это тот монстр, упустив из виду то, что в Запретном лесу обитают и прочие твари. И вообще, монстр не местный, он из дома привезенный.
— Кто к нам пожаловал! — что-то резко толкнуло Рема в спину, но мальчик все-таки устоял на ногах. — Ужин сам идет к нам в лапы.
Это был паук, большой и, похоже, недружелюбно настроенный. «Очнись, — воззвал голос разума. — Где ты видел дружелюбную нечисть, сам-то белый и пушистый? Да?»
Шорох усилился, и теперь на Рема глядел не один, а шесть акромантулов.
Они подходили все ближе и ближе, образовывая вокруг своего пленника кольцо.
— Меня для шестерых маловато будет. — А он-то так надеялся увидеть маму.
Паук замахнулся, смерть неминуема. Хотя сколько раз он испытывал это чувство? Что-то сбило его с ног, за миг до того, как страшная конечность должна была проткнуть его.
Мальчик покатился в овраг и, ударившись о какой-то трухлявый пенек, распластался на земле.
— Да вставай же! — Джеймс схватил друга за руку. И потащил куда-то. Что-то преградило им путь.
Все-таки у того паука было преимущество, но Поттер не собирался сдаваться. Он вытащил палочку. Глупо и неразумно было бежать одиннадцатилетнему мальчишке в лес, но еще глупее оставлять друга.
Джеймсу было страшно, но сердце его пылало решимостью, хотя руки и дрожали.
— Петрификус Тоталус! — вскрикнул он, и яркая вспышка ударила по глазам. Когда белая дымка перед глазами рассеялась, Рем увидел парализованного паука.
— Мобиликорпус! — сзади что-то упало. — Где вас черти носят?!
Сириус как всегда недовольный глядел на Джея и Рема.

***

— Где Питер? — Джеймс посмотрел на Блэка.
— А я почем знаю?
— Ты хочешь сказать, что оставил его одного?! — заорал вдруг он. — Да ты с ума сошел?!
— Auscultare disce, — ответил Сириус. Но Джеймс воинственно на него смотрел. — Учись слушать, — перевел Блэк.
— Учусь, — мальчики вышли из леса. А Рем до сих пор находился в прострации, хмуро глядя вниз.
— Когда мы остались одни, на той поляне я предложил поискать вас с Ремом. Знал же что с вами что-то случиться должно, по-человечески вы не сможете!
— Ближе к делу, — Джеймс разошелся не на шутку. Сириус вдруг смерил его презрительным взглядом и замолчал. Долго длилась борьба этих взглядов: благородный поттеровский и властный и отчужденный Блэка. Наконец, Джеймс усталый тихо сказал:
— Сириус, жизнь — не шутка.
Тот кивнул.
— Питер сейчас уже в Хогвартсе, я уверен. Он просто испугался и убежал. Думаешь, я не волнуюсь? Просто я не стараюсь не суетиться.
— Рем? Ты как? — Джеймс снова посмотрел на Люпина.
Тот лишь кивнул, а слов и не требовалось.

***

Уже поднималось солнце. Пол ночи они выбирались из Запретного леса. Когда мальчишки вошли в гостиную, единственным желанием было уснуть, а Рем еще вспомнил, что сегодня приезжает мама и они, с Сириусом, едут к нему домой справлять Рождество.
— Надо поспать немого, — заметил Джеймс. — Особенно тебе.
Он потрепал Рема по плечу и улыбнулся, тепло и заботливо.
— Я рада, что вы это понимаете, — профессор МакГонагалл злобно сверкнула глазами и подошла к мальчикам.
Похоже поспать не удастся…