Волчонок

Рождественские каникулы. Часть первая.

***

От автора:
Всего будет три части, где я попытаюсь раскрыть отношение между Ремусом и его матерью. Пока публикую только первую часть…
p.s.
Иерархию волшебников в этом фике я отобразила. Самые главные и сильные: маги и волшебницы, на второй ступени: полукровки и колдуны, а на самой последней: ведьмаки и ведьмы. Не помню, где вычитала, но эти правила мне соблюдать нравится, поэтому не обижайтесь на Сириуса. Он не со зла))))

***

МакГонагалл, хмурая, сидела за своим столом, буравя взглядом то Ремуса, то Джеймса, то Сириуса.
— Мистер Поттер, вы поняли меня?
— Да, мэм.
— Теперь идите, ваши родители ждут вас.
Джеймс бросил прощальный взгляд друзьям и вышел из комнаты.
— Что же касается вас, — Минерва встала из-за стола и принялась ходить туда-сюда. Стук каблуков эхом отдавался в голове — звук очень неприятный и болезненный для тех, кто всю ночь не спал.
Постучали в дверь.
— Войдите! — МакГонагалл перестала мерить шагами кабинет и вновь села за стол. Создавалось такое ощущение, что декан Гриффиндора собирается с силами. Она волновалась, ведь предстоящий разговор будет не из легких.
В комнату вошла бледная худая женщина с длинными русыми распущенными волосами. Странно и отчужденно блестели ее глаза. Она напоминала шекспировскую Офелию, безумную и прекрасную.Да, красивой она была, но все-таки ничем бы не выделялась среди других, если бы не глаза… болотные и бездонные, они скрывали в себе много мудрости, горькой мудрости.
Женщина подошла к Рему и, присев перед ним, провела рукой по голове:
— Привет, лисенок, — тихо прошептала она. Мальчик приятно зажмурился и с раскаянием посмотрел на мать. Впервые за долгое время она подошла к нему так близко, раньше ограничивалась рассеянной улыбкой и отстраненным взглядом.
Сириус удивленно покосился на них. Для него был непонятен тот факт, что мадам целует своего сына при посторонних. Скорее Рем должен был поцеловать ей руку. Хотя обычные ведьмы никогда не соблюдают правил приличия. Сириус фыркнул и постарался не обращать на Люпинов внимание, но не смог.
Он не знал, откуда, но что-то мерзкое появилось в его сердце. Хотелось что-то сказать, резкое и обидное, чтобы оскорбить их, сбить с толку. Хотелось, чтобы эта женщина исчезла с глаз долой, не нарушала его покой. «Это зависть, — подумал Сириус с грустью. — Моя мать бы принялась верещать с порога.а какая-то ведьма… Они такие…» Оставалось лишь перебороть это чувство и смотреть прямо, чтобы оно вновь не зародилось в душе.
— Миссис Люпин, — МакГонагалл посмотрела на ведьму. — Мне надо поговорить о вашем сыне.
Женщина странно улыбнулась и резко встала, при этом глаза ее засверкали демоническим сумасшедшим блеском:
— Конечно, профессор, вот только о чем? Разве мой сын плохо учится? Или….
— Или нашел себе неподходящую компанию,- Минерва усмехнулась и послала Сириусу испепеляющий взгляд.
Рем хмуро посмотрел на нее и что-то хотел сказать в защиту друга, но его мать строго взглянула на сына, заставив замолчать.
— Правда?- голос был тихим и слабым, казалось, она шепчет. Но шептала жутко, вкрадчиво, будто гипнотизировала. — Вы об этом молодом человеке? — он указала на Сириуса. — Может, МОЕМУ сыну лучше знать, с кем дружить?
Она подошла к Сириусу и заглянула ему в глаза. Он ответил ей дерзким властным взглядом. «Кто ты, а кто я, — будто бы говорил этот взгляд. — Всего лишь безумная ведьма, а я… Я намного сильнее тебя. Моя магия сильнее твоей.Я чистокровный маг…»
«Нет, мальчик мой — отвечали ее глаза. — Ты пока ничего не понимаешь. Магия кроется в сердце, но ты потом поймешь. Ты добрый мальчик, просто загляни в себя.»
Как оказалось, ее взгляд не был безумным, он был ласковым, но грустным. Совсем как у Рема. Он был очень похож на мать, точнее сказать, он был настоящей копией матери. То же спокойствие в тех же болотных глазах, такая же рассудительность и вера. Чего-чего, а веры у Люпинов не отнять.
— А, по-моему, он милый мальчик… По крайней мере, Рем его описывал мне таким же, каким предстает он перед моими глазами сейчас.
— Эйприл, ведите себя адекватно, наконец!- МакГонагалл зло посмотрела на нее.
— Адекватно, это в вашем или в моем понимании? — «Господи, она не выносима. Как я их ненавижу. Всех. Даже себя.» — Вы, по-моему, забываетесь. Ремус учится хорошо, он способен к чародейству.
— Но зачастую он идет на поводу у своих избалованных дружков! — Минерва яростно сверкнула глазами.
— Перебиваете, — прервала ее миссис Люпин. — Но главное — это живой ребенок. Ему требуется нечто большее, чем простая школьная программа, и я не нахожу ничего страшного в том, что он совершил небольшую прогулку по Запретному лесу.
— Они могли погибнуть! — заорала вдруг профессор МакГонагалл.
— Но не погибли же! — мать Рема тоже повысила голос. — Я хочу, чтобы мой сын стал мужчиной, а не мямлей. Я больше не хочу слушать ваш бред! Разговор окончен.
Наступила напряженное молчание, Рем глядел то на мать, то на МакГонагалл. Мама побледнела, она вся тряслась, и только непонятная гордость мешала ей сесть на стул. Волосы растрепались, а на щеках вспыхнуло два алых пятна. МакГонагалл же, наоборот, покраснела. Было видно, что она еле держит себя в руках — вот как утомил ее этот разговор. Он бросала на Эйприл Люпин укоряющие взгляды, будто бы обвиняющие женщину в том, что мать из нее никудышная. Эйприл это и сама знала.
— Поэтому вас и исключили, — прошептала вдруг МакГонагалл. — Вы никого не хотели слушать и поплатились за это.
Женщина, вскинув голову, хотела что-то сказать, но промолчала.
— Ремус, Сириус, пойдемте, — она открыла дверь и вылетела из кабинета, забыв попрощаться.
Рем остановился перед выходом:
— До свиданья, профессор, и приятного Рождества. И…извините, — та лишь кивнула, но мальчику показалось, что ее глаза смотрят ласково, хоть и сурово. Парадокс…
Мама шла быстро, не глядя по сторонам. Видимо, переживала какую-то сцену из прошлого. Рем только сейчас понял, что ничего о ней не знает, ни о том, где и как училась, ни о ее семье, не о ее знакомстве с отцом. Только сегодня он узнал, что мама была исключена из Хогвартса, но он не понимал, почему?
Между ними растет пропасть, и он ничего не может поделать. Кажется, что только он волнуется из-за этой пропасти, а мама… Она пытается разобраться в себе, сокрушить все преграды, мешающие ей жить. И по иронии судьбы, одной такой преградою стал один мальчик — Ремус Люпин.

***

Никто не узнает — звучит глупо. Но ее жизнь — сплошной каламбур, с самого рождения, до замужества. От нее отказались родители. Отец не хотел ребенка (от сестры ее родители тоже отказались). И Эйприл пришлось заботиться о сестре и о себе самой. Никто никогда не узнает. Она ненавидит его, это бесовское отродье, но именно потому, что он напоминает маленькую Эйприл Уоррен. Девчонку, которая когда-то мечтала, и надеялась найти свое место в жизни, но сломалась. Однажды грезы просто рассеялись, и осталась реальность, а он, этот оборотень до сих пор остается человеком, когда она, Эйприл Люпин, давно потеряла человеческую душу. Она уже ничего не понимала. знала лишь то, что отчаянно любит и ненавидит сына…