Часть II, глава 9
Глава 9, короткая, но насыщенная.
Впоследствии Снейп объяснял:
— Ни один человек не заслуживает окончательной смерти. Даже Волдеморт. Его гибель была отправной точкой – после неё события всегда развивались бы по определённому, отлично тебе известному сценарию, и ты бы возвращался, снова и снова, в то место, в котором совершил ошибку – потому что сам мир не смог существовать из-за этой ошибки.
Помните ту сцену на портале? Хорошая была композиция…
— И почему ты не сделал этого раньше? Почему…не остановил меня? – спросил я.
— Вполне возможно…вполне возможно, что раньше я так не думал.
— В смысле?
— Нам обоим пришлось пройти большой путь…несмотря на то, что всё это время мы топтались на месте.
— И что это был за путь?
— Мы перестали судить – и нас перестали приговаривать, — усмехнулся Снейп.
— Ты перестал, — раздражённо отметил я. – А у меня…
— А у тебя не было выбора. Он ведь мог убить твоих друзей.
— То есть… это не было моей ошибкой?
— Нет. Твоя ошибка заключалась в том, что ты брал на себя слишком много. А ошибка Тёмного Лорда – в том, что он несколько повредился рассудком и решился выболтать тебе то, что было у него на сердце. Если бы промолчал – кто знает, может быть, он наслаждался бы сейчас своим, тьфу ты, бессмертием…
Я вздохнул:
— Вот этим и отличаются всякие Тёмные Лорды от нормальных людей. Нормальный человек если захочет убить – убьёт, слова лишнего не скажет, просто и безжалостно… А этому как всегда приспичило поделиться своими переживаниями с восхищённо внимающей аудиторией.
И у Снейпа была возможность с пользой провести то время, которое Волдеморт отвёл на бессмысленную болтовню.
Мы ж не идиоты. Когда написано: «Приходи один и без оружия», значит, надо идти толпой, вооружённые до зубов.
Толпой, правда, не получилось.
Дамблдор не пошёл, сославшись на какой-то гипотетический Закон Невмешательства, согласно которому его участие в кампании приведёт к неминуемой катастрофе.
Мы сделали вид, что поверили.
Рем рвался отправиться с нами, но, по мнению Снейпа, присутствие оборотня было равносильно самоубийству: мало того, что Рем не слишком преуспел в ограждении своего сознания от постороннего вмешательства, так от него ещё и псиной воняет в радиусе трёх миль (после этого своего заявления зельевар едва не пал жертвой страшной мести: мародёр пролил ему на колени кипяток и чуть не обварил самое дорогое. Я, конечно, Рема понимал, но, по-моему, это всё же было как-то слишком).
Авроров Снейп брать отказался, объявив их бесполезными шумными болванами. После недолгого, но жаркого спора идти решили вдвоём, как в старые добрые времена: я и он.
Мне было приятно, что меня кто-то страхует.
Снейпу нравилось контролировать ситуацию.
Когда он немного в ней разобрался, в ситуации этой, то принялся мысленно со мной совещаться, очень, кстати, отвлекал.
«Сейчас он начнёт произносить заклинание и сразу же остановится. Тогда я накрою щенков щитом и аппарирую их отсюда, а ты бросай Кинжал в сторону – не в сторону Тёмного Лорда – и убивай его как-нибудь по-другому».
«Как?!» — мысленно взвыл я.
«Мне откуда знать? Импровизируй».
«Но я…»
«Сам же утверждал, что хорош в импровизациях».
«Так тут особое настроение требуется, ну там, кураж…»
«Твои враги не собираются ждать, пока ты поймаешь кураж. Так уж несправедливо всё устроено. Действуй! Давай-давай-давай…»
Первый этап плана прошёл успешно: Снейп аппарировал вместе с Роном и Гермионой, а я всадил Клинок в каменные ступени перед кафедрой, погнув лезвие.
— Что?! – выдохнул Волдеморт. – Но как…
Я почувствовал себя очень глупо.
— Слушай, я могу всё объяснить…
Выслушать меня не удосужились:
— Убить его!
— Что, опять? – мрачно пробормотал я, уворачиваясь от трёх смертельных заклинаний сразу. Так, настало время сделать ручкой…
— Даже не думай, Гарри Поттер! Церковь накрыта антиаппарационным барьером!
И когда же ты успел, мразь…
— А Снейп почему аппарировал?
— Потому что он Упивающийся, — сердито ответил Волдеморт.
— То есть, ты не продумал этот момент? — пытаться увести врагов как можно дальше от плачущих маггловских детей и одновременно поддерживать светский разговор оказалось очень… утомительно. – Надеялся, что я тебя убью, да? Ха, у Злодейского Злодея такого ранга всегда должен быть наготове какой-нибудь план «Б»!
Вот у меня он, к примеру, есть.
Я провёл подсечку Яксли, дал по носу Грэйбеку, немножко покружил вокруг колонны, убегая от Беллатрисы и наконец, совершив великолепный кувырок с последующим приземлением под лавку, в полёте трансфигурировал Волдеморта… в шкаф.
Я ж не лох какой подзаборный. Обратно он без посторонней помощи трансфигурироваться не сумеет – а значит, у меня будет время уничтожить все крестаржи.
…А затем дать Волдеморту возможность убить меня.
В прошлый раз, уже после победы над Тёмным Лордом, я выяснил, что во мне заключена часть души Тома, и, если бы не Жертвенный Клинок, для меня всё закончилось бы гораздо, гораздо печальнее.
Ну что ж.
От судьбы, как известно, не уйдёшь.
…От судьбы не уйдёшь, думал я, последовательно уничтожая крестаржи.
…От судьбы не уйдёшь, думал я, превращая шкаф обратно в безносое чучело.
…От судьбы не уйдёшь, думал я, в то время, как зелёный луч прошивал мне грудь.
Судьба милосердна. Она ведёт тех, кто хочет, и влачит тех, кто не хочет.
Я оказался на вокзале Кинг-Кросс.
Под стулом плакал маленький ребёнок.
— Ну что? – спросил я. – Хочешь покататься или домой?
Ребёнок поднял на меня больные глаза. Жалкое, искалеченное существо. Ответ меня не удивил:
— Покататься… Ты со мной?
Я закрыл глаза, но под веками, вместо ожидаемой темноты, увидел восхитительные причудливые города и весёлых жизнерадостных существ, ярких, невозможно ярких, чужие, манящие земли, другие цвета…
— Нет, — с сожалением сказал я, открывая глаза. – Мне нельзя. Есть один парень, который… в общем, если я его оставлю, то натворит он делов. Ну, ты ж его знаешь.
— Да, — подтвердил ребёнок.
— Мне будет тебя не хватать. Это даже немного странно, но…теперь мне стало так… одиноко?
— И мне.
— Зато тебя ждёт сказочное путешествие. И ты найдёшь то, что тебе нужно. И вернёшься здоровым.
— Я не хочу… так… больше. Это больно.
— Ну, — сказал я. – Ну… может, в следующий раз будет… лучше?
— Или нет, — сказал маленький ребёнок – маленькая душа. – Или ещё больнее…
— Боль существует, — согласился я. – Но не только боль. Ещё есть разные хорошие вещи. Ещё есть… любовь. Ты знаешь, что такое любовь?
Ребёнок не ответил.
— Я тоже не знал. Теперь знаю. Пойдём со мной, я покажу тебе. Я тебя научу.
— Нет…
— Слушай, всё не так страшно. Если бы всё было так страшно, то непонятно, зачем вообще надо было… Но всё совсем не так. Там у меня осталось то, что лучше всех чудесных путешествий и дивных знакомств.
— А у меня?
— А Дамблдор?
— Нет!
Я вздохнул.
— Боже… Я просто не знаю. Хочешь, я останусь здесь, рядом с тобой?
— Нет…
— Видеть меня не можешь?
— Нет… — повторил ребёнок. — Скоро придёт поезд. Ты не сумеешь на него не сесть.
«Господи, — подумал я. – Господи… ну хорошо».
— Хочешь, я поеду с тобой? И ты не будешь один? Никогда больше не будешь один?
— А он? Ты бросишь его?
— А он… поймёт. Он любит – и он поймёт.
Хм. На самом деле, нет.
— Нет. Уходи.
— Но почему? Тебе ведь нужно…
— Ты уже всё сделал, — серьёзно сказал некрасивый ребёнок. – Всё, что мне было нужно, ты уже сделал.
— Ты хорошо подумал? – подозрительно уточнил я.
— Да.
— Сожалеть не станешь?
— Нет.
— Ладно, — сказал я. – Тогда… До встречи?
— Гарри… да не дай Мерлин, — я впервые увидел, как это существо улыбалось. Ему шло.
***
Северус Снейп бился в истерическом припадке дебильного хохота.
— Экспеллиармус… Ты победил его… разружающим заклятием… Нет, я не верю…*
Я стоически терпел это безобразие. И ради этого вот этого я вернулся?! Ха!.. Три ха-ха с кисточкой!
Нет, правильно, правильно «Пророк» меня психом обзывал: «добрые люди врать не будут»!
***
Если вы думаете, что через тернии мы пришли к звёздам, то вы сильно ошибаетесь. Через тернии мы пришли… к новым терниям.
Итак: банкет, победа, я и огневиски. Разобравшись с внешним врагом, я вплотную занялся врагом внутренним: своими сомнениями. Вопрос на повестке дня стоял серьёзный: я никак не мог понять, нужен ли я, собственно, Снейпу?
Нет, я-то его люблю безоговорочно.
А он меня??
Вот он стоит, наконец-то вольная птица, свободный делать всё, что пожелает…
И на хрена ж я ему сдался?!
В прошлой жизни он меня ТАК кинул…
Когда любят, ТАК не кидают, как мне кажется.
Ладно, в принципе, всё не так уж плохо. Я вполне готов удовлетвориться мыслью, что Снейп есть на свете, такой условно прекрасный принц и безусловно желанный ублюдок. И нам с ним светит одно и то же солнце – одно солнце на двоих. Это уже было больше, чем я мог желать… Много, много больше.
Я даже этого не заслуживаю.
— Привет, Поттер.
— Привет, Малфой.
— Эмм. Я хотел сказать, что… ну, ты неплохо выступил.
— Угу. Спасибо на добром слове. И отцу своему передай спасибо.
— За что?
— Мне кажется… мне кажется, он приснился. После того, как я очнулся и… добил Волдеморта. То, что он мне показал… Это спасло какую-то часть моего рассудка тогда. Знаешь, такие вещи ведь даром не проходят: стресс, все дела.
— Да, отец умеет. Я передам.
— Малфой?
— Что?
— Я был неправ. Я поспешил с выводами.
— Что ж… Бывает. Ты такой торопыга. Но ты исправляешься, верно? – хмыкнул мой бывший недруг. — А что тебе снилось?
— Я плохо помню. Какая-то невнятно-сладостная чепуха, напоминающая, почему-то, рай. Потом прошлое: эпизоды с участием Сириуса, Северуса… Несколько раз даже мои родители мелькнули. Знаешь, было в этом что-то… атавистическое. Пришлось в самый раз.
— Так это здорово, — сказал Малфой.
— Здорово, — согласился я.
— Слушай… — задумчиво протянул… хм, Драко? Ладно, пусть будет Драко. Некоторых вообще Стратиговнами называют – и ничего. — Приезжай завтра с Северусом в имение.
— Устраиваете вечеринку?
— Охоту, — поправил Драко Малфой. – Соколиную. Тебе понравится. А Северусу скажи, что если он не придёт… он знает, что случится.
— А что случится? – с любопытством спросил я.
— Ему приснится что-нибудь эдакое. В прошлый раз это была, по-моему, сцена страстного стриптиза с участием МакГонагалл, закончившаяся приходом Филча и… Ладно, это отвратительно. Как раз в духе моего отца. Я имею в виду, у него такое… своеобразное чувство юмора. Я пойду, Поттер, меня девушки ждут. Приходи завтра. Вместе со Снейпом.
— Всенепременно, — кивнул я.
Так вот что должно было произойти, дабы Малфой пригласил меня на к себе в поместье. На охоту. Ну-ну.
Потом пришла Гермиона и потащила меня танцевать.
— А что же Джинни?
— В смысле?
— Ты собираешься с ней… объясниться?
— Ну, как тебе сказать…
— Никак не говори, Гарри, — хмыкнула Гермиона. – Мне – никак. А с ней будь добр поговори, хорошо?
А то мне забот мало.
— Гермиона, ты сказала: один танец, — Рон подлетел к нам, ревниво сверкая глазами.
— Я гей. Ты не забыл?
Сообщил я это, задумчиво созерцая потолок.
— И что? – спросил Рон.
— То есть как – что?
— Ну мало ли… Вдруг ты передумаешь.
— М-да, — сказал я. – Ну да. Вполне возможно. Но вообще-то – вряд ли.
— Ну так что? – спросил Рон. – Гермиона, ты ведь любишь танцевать…
Лицо Гермионы полыхнуло драконьей яростью. На нём легко можно было прочитать: «Да, но не с такими бегемотами, как ты!!»
Я скромно потупился, а Рон – стыдливо.
— Хорошо, сейчас, — смилостивилась Гермиона. – Погоди минутку… Гарри, ты разговаривал с Ремусом?
— Нет.
— У него сейчас сложный жизненный период.
— У всех сейчас сложный жизненный период. А Рем просто понятия не имеет, чего хочет. На него Тонкс посмотрит своими грустными щенячьими глазами – и всё, пиши пропало, он уже начинает размышлять о том, как назовёт своего первенца. Ему Шак скажет что-нибудь сквозь зубы, эдак страстно и непреклонно, и Рем принимается часами рассуждать о прелестях гомосексуальной любви, о полнейшем понимании между мужчинами, между оборотнями, между мужчинами-оборотнями… И перед обоими – перед обоими! – он чувствует себя виноватым. Я бы посоветовал этой троице создать дружную шведскую семью, но, боюсь, они слишком консервативны, слишком, может быть, англичане? – я невесело ухмыльнулся.
— Зная Ремуса, — вздохнула подруга, — это может продолжаться годами…
— Зная Ремуса, — ответил я, — это БУДЕТ продолжаться годами.
Или пока Снейпу не надоест.
— Ну Гермиона… — заныл Рон, раздражённо приплясывая.
— О боже. Конечно, милый, я с удовольствием с тобой потанцую, — подруга исполненным печали взором сначала на меня, потом на свои туфли, а затем и на небо (строго говоря, это всё-таки был потолок Большого Зала)…
Что ж, мужику в семье всегда приходится нелегко.
— Гарри?
— Здрасте, миссис Уизли, — пробормотал я, старательно отводя глаза.
Боже. Я окружён. ОНИ повсюду – и возжелали общения… SOS!!!
— Как ты, мальчик?
— Супер. А… что это у вас такое в руках?
Я не понимаю, зачем она притащила на бал… горшок с цветами??
— Фиалки.
— Угу.
— Это необычные цветы, Гарри, — улыбнулась Молли Уизли, — они благоухают радостью, смиряют печаль и не дают злым демонам ночи изгрызть твои сны.
Да, припоминаю: я всё удивлялся, почему Снейп неизбежно ассоциируется у меня с запахом фиалок – и в той жизни, и в этой… Оказывается, он у нас просто любитель создавать в жилище ЗДОРОВУЮ атмосферу – вовсе не скрытый флорист!
— Злые демоны ночи, — вздохнул я, — уже выгрызли всё, что могли. Наверное…
— Тебе снятся кошмары?
— Мне НИЧЕГО не снится.
Кроме наведённых мистером Малфоем снов – да и то всего пару раз, – ничего.
Понимаете… это очень объёмное ничего. Тугое и плотное. Бесконечное. Страшное. Ничего.
— Возьми, пожалуйста, — она протянула мне горшок. – Я советовалась с этим милым мальчиком, Невиллом Лонгботтомом, по поводу цветов – видишь ли, они стали какими-то странно ПУРПУРНЫМИ, однако Невилл уверил меня, что ничего ужасного в этом нет, наоборот… Словом, поставь горшок у себя в спальне – и увидишь, тебе сразу станет лучше.
Очень своевременно – те фиалки, что были у меня раньше, давным-давно завяли…
— Спасибо, — сказал я.
Сегодня все, ну просто все возжелали со мной пообщаться, хотя у меня на физиономии было написано «Не влезай – УБЬЁТ!» ВОООТ ТАКИМИ БУКВАМИ.
— Гарри?
— Профессор Дамблдор? Здрасте… — промямлил я, потягивая огневиски с содовой и пытаясь слиться с колонной, которую подпирал уже битый час.
— Почему грустим, мальчик мой?
— Не знаю, — признался я.
— Что ты сказал Северусу?
— Я?..
— Он тоже ходит как в воду опущенный.
— Ээ… вообще-то, ничего.
— Совсем ничего? – удивился директор.
— Ну, с тех пор как я, ммм, воскрес, мы и словом не обмолвились.
— Почему? – нахмурился Дамблдор.
— Мне показалось, что он… не хочет со мной разговаривать. Да и зачем ему?..
Молчание.
— Не хочет, значит, — наконец произнёс директор. – Незачем потому что. Вот оно как.
— Ну да, — подтвердил я.
Тут Дамблдор сделал неожиданное: он всерьёз постарался умереть от смеха.
— Эй, профессор, — встревожено сказал я. – Вы чего?..
— Гарри, — немного успокоившись, произнёс директор, — Северус мне рассказал в подробностях о том, что… уже не сбылось, выразимся так. И…
— И?
— У меня сложилось впечатление, что ты не совсем верно интерпретировал ситуацию. Когда Северус обрёл возможность путешествовать между мирами, ты обвинил его в том, что, фактически, он уничтожил мир, он ВСЁ уничтожил, верно?
— Ну да… Не поручусь за точность формулировок, но… да.
— Однако Северус уничтожил далеко не всё – только одну планету из бесконечного множества. Его ожидали миллионы неисследованных миров, его ожидала самая восхитительная разновидность бессмертия, ради которой я сам бы… впрочем, ладно…
— Вы хотите сказать? — не смел поверить я.
— Всё, что я хотел сказать, я сказал. Удачи, Гарри.
Я вообразил перед собой огромные весы: на одной чаше весов лежало всё то, что Дамблдор творил раньше (и о чём я знал), на другой – его сегодняшняя выходка. Вторая чаша ощутимо клонилась к земле.
Значит, бесконечное множество миров, всесилие и бессмертие Снейп променял на то, чтобы быть со мной??
Вот придурок.
Я счастливо ухмыльнулся.
Идиот, каких поискать!
***
— Это Добро. Оно есть. Мы на интуитивном уровне это ощущаем, не разумом, а сердцем. Добро – это Любовь. Бог – это Любовь. Не бывает добрых людей, не бывает злых… Есть Идеалы. Не в этом, в Высшем мире… Они есть.
Может быть, поэтому, мы так снисходительно относимся к влюблённым. Даже когда смотрим спектакли про разбойников, которые без зазрения совести, грабят, режут и убивают простых людей, мы сочувствуем этим разбойникам, если они влюблены.
Как отличить Добро от Зла?
В Добре всегда присутствует Любовь…
Истинная Любовь. Ей ничего не нужно. Ни от кого.
Её так много… Она повсюду. Любовь даёт, а не берёт, щедро даёт и никогда не судит.
— А как же Тонкс? Миссис Уизли? Натан?
— Это не Любовь. В Тонкс и Коломбо говорила ревность, а в Молли – потребность жить, как раньше, без изменений.
— Они пытались защитить тех, кого любят…
— Они пытались присвоить их себе. Это не любовь. Ты ведь и сам всё понимаешь, Гарри.
— Хорошо, но миссис Уизли…
— Ты её жалеешь.
— Да!
— Ты считаешь, что она права? Что священной материнской любви простительно всё?
— Да…
— Хорошо.
— Ты согласен?
— Я не знаю, Гарри. Может быть, и согласен… Я чувствую, что в этом есть нечто…справедливое. Нужно подумать.
— Ладно, — сказал я. – Думай. Только без фанатизма! Ты мне нужен… психически состоятельный.
— Аналогично. Так что давай, отправляйся писать свои заметки.
***
Вам интересно, о каких заметках идёт речь?
Это идея Рема.
После победы над Волдемортом я малость поехал крышей, не мог отличить, где сон, а где реальность, и когда даже живительные сеансы мистера Малфоя не смогли окончательно водрузить мою крышу на полагающееся ей место, Рем предложил мне записать мои впечатления – это поможет разобраться в себе, сказал он.
Я не писатель, возразил я.
Не проблема, сказал Рем. Дело в том, что оборотень наш, до того, как стал работать в Хогвартсе, зарабатывал на жизнь переводами – а потом и сам начал изредка пописывать разные там детективчики.
Поначалу я был категоричен в своём решении:
— Нет!!! Абсурд! Не буду.
А затем мне из Министерства Магии мне пришло письмо с предложением стать аврором.
Мне.
Аврором.
Нет, спасибо. Мой относительно светлый разум мне всё ещё дорог, как ни странно. Хотелось бы оставаться в его компании ещё некоторое время. А для этого – увы и ах – мне придётся придумать для себя совершенно новый, неожиданный сценарий: люблю, знаете ли, разнообразие…
Прошлое не должно повториться. Это был единственный известный мне способ избавиться от него. Ну, не избавиться, а, скажем так, абстрагироваться…
Вслед за письмом заявился Кингсли:
— Через пару лет, Гарри, ты и в начальники сможешь метить, хорошее предложение, соглашайся…
Опа.
Намекали, просили, настаивали.
Я всё отнекивался, а потом принялся прятаться по шкафам, пережидая визиты всех этих Кингсли, Тонкс, других моих знакомых служак…
И ещё была Джинни, поговорить с которой я так и не удосужился.
Хорошо: я трус. Я не смог. Я не захотел.
Почему считается, что только у невинных жертв остаётся комплекс на всю жизнь?!
У невинных убийц тоже остаётся комплекс. На всю жизнь.
— Это твой единственный шанс, — наконец объявил Снейп. – Если ты издашь свои мемуары, тебя к Министерству на пушечный выстрел не подпустят. А среди толпы почитателей возникнет резонанс. Друзья же…
— Друзей не трогай. Нормально они отреагируют. Сначала, может, и взбеленятся, но в конечном итоге мы будем пить пиво и смотреть крикет. А если нет – сами дураки. Я никого не держу.
— Ты такой оптимист… А идея всё же хорошая.
— Ну… ладно, — да и с Джинни можно будет не разговаривать. И вообще.
Мне уже как-то надоело сидеть дома и страдать. В одиночку. При всём при том из моей комнаты меня калачом было не выманить.
Выпускные экзамены я сдал досрочно – долго ли умеючи? Я ведь их уже СДАВАЛ.
И не один раз.
Итак, я сдал экзамены… Подарил учебники фонду школы… Заперся дома…
И мне стало скучно.
То есть, к тому восхитительно букету депрессивных эмоций, что я уже испытывал, добавилась ещё и скука.
Снейп не вылезал из Хогвартса.
А я сиднем сидел в доме на Гримаулд-Плейс.
И было мне скучно.
Скучно.
Скучно.
Прямо-таки обрыдло.
Так что за слово «резонанс» я ухватился железной хваткой безнадёжно утопающего в собственных соплях бессмысленного нытика.
Рем был в восторге – наконец он мог думать о чём-то кроме той идиотской ситуации, которую никак не мог разрешить.
Я диктовал, он печатал… Добавлял кое-что от себя. Сначала это называлось «литературной обработкой», потом я великодушно записал его в соавторы.
Через пару месяцев черновая версия нашего гениального романа была готова, и Рем принёс её Снейпу – первому нашему читателю.
— «Дневник Северуса Снейпа, который никогда не существовал», — вслух прочитал мой любовник через какое-то время. – Вопрос номер один: кто никогда не существовал, Северус Снейп или дневник? Второй вопрос: плешивый оборотень, ты уже написал завещание? Нет? Так поторопись!!
Я предусмотрительно шмыгнул в другую комнату и врубил телек на полную. Мы наконец закончили работу над чёртовым романом – и я был счастлив, как обожравшаяся желудей свинья. Я был расслаблен и равнодушен. Я был светел и нем. Я – был! Есть и буду. И у меня всё было, есть и будет невъебенно прекрасно. Наконец-то мы с моей жизнью пришли к выводу, что полностью устраиваем друг друга. Давно пора: мы с ней не первый год знакомы, в конце концов.
Через полчаса в дверь постучали, и вошёл оборотень:
— Гарри?.. Не мог бы ты…
— Сам придушил – сам и зарывай, — огрызнулся я.
— Ну спасибо, Поттер, — раздался из-за стенки голос Снейпа.
— Да нет же, Гарри. Нам теперь нужен… ну как бы эпилог. Во всех романах есть эпилог, и у нас тоже будет. Держи, — я удивлённо взял в руки маленький диктофон.
— Зачем?
— Ну, я не знаю, что написать… Может быть, тебе в голову придёт светлая мысль? Знаешь, как пользоваться этой штукой? Просто нажми на кнопочку сбоку, а потом вот эту, внизу, сдвинь вправо… Или наоборот?.. Ммм…
— Ладно. А что там с этим несуществующим дневником?
— Северус сказал, что приведёт его в порядок. Его и ещё пару моментов…
— И что, мне теперь гонорар на три части делить?!
Ага, щазз!!
***
По настоянию Ремуса Дж. Люпина, одного из авторов этой книги, публикуем данный диалог в виде расшифровки магнитофонной записи (прим. редактора).
(Слышен треск, затем грохот.)
Гарри Дж. Поттер: — Ой. Он упал. Блин! Не включается. Хотя… тут что-то зелёное загорелось. Ура! Так… Так. Хм. Сев, ну как у тебя дела?
(Слышен стук стального предмета о предмет медный.)
Северус Т. Снейп: — Отвали.
Г. Дж. П.: — Значит, хорошо. Зелья и всё такое… Сев, ты знаешь, как пишутся концовки?
С. Т. С.: — Да.
Г. Дж. П.: — Ну и как?
С. Т. С.: — Об этом хорошо сказано у Хемингуэя.
Г. Дж. П.: — Ну и чё там у него сказано?
С. Т. С. (цитирует): — «Все истории, если продолжить их достаточно далеко, заканчиваются смертью, и тот не правдивый рассказчик, кто утаит это от вас».
Г. Дж. П. (задумчиво): — Ну мы ж живые.
С. Т. С.: — Какое тонкое наблюдение.
Г. Дж. П.: — Так, я всё понял. Иди и утопись в котле. Да. Так, о чём это я? Ах да. Об этой истории. Я думаю… я думаю, что в первую очередь она о дружбе. Дружба, это… Ну, это, как бы, такое чувство, которое, ну, вроде как всё пронизывает, и на ней всё как бы держится, как на клею, и без неё никуда. И ещё, я думаю, что история эта в первую очередь о любви. Любовь… Любовь. Она вроде как бы поток или, может быть, волна, она вспенивается и растекается, потом спадает, и… И вот люди притягиваются друг к другу как Луна к Земле с помощью вот этой как бы волны. Есть спады и перепады, взлёты и падения, приливы и отливы, но Луне без Земли – никуда, и Земле без Луны тоже: кто её отражать-то будет?.. Хм. Сев, это я не тебя имел в виду. Это я как бы метафорически. Вот. Также, имею я в виду… М-да. Вот так вот. И ещё, я думаю, что эта история, в первую очередь она о вечном противостоянии Добра и Зла, но всё как бы немножко посложнее, потому что, в принципе, есть твоя сторона и есть противная, есть Идеалы, и есть идиоты, которые не умеют их воплощать, есть ото… о? Ооо, ммм… ааа, да…
(Слышны звуки борьбы и треск разрываемой одежды.)
С. Т. С. (страстно): — Уважаемые читатели этой идиотической книги. Я сейчас буду ебать вашего Героя. Что, завидно? Завидно – завидуйте молча. Удачи вам и всего хорошего.
Пушной Зверь Песец Подкрался Незаметно.
A/N: так што нащёт агрехаф стиля не ко мне. Это фсё Рем 😉
Послесловие автора:
Сердечно благодарю замечательных людей, без которых этот фик не состоялся бы:
Во-первых, Lilu, facking brilliant Lilu, которая не давала мне потерять веру в себя;
Во-вторых, Только Сказки, которая помогла мне в трудную минуту;
В-третьих, Lantan’y, которая организовала мне эту трудную минуту – важную веху в жизни любого писателя;
В-четвёртых, Хвосторожку – всем бы писателям такого читателя и всем бы читателям такого писателя;
В-пятых, Bonnie, отпадного переводчика и вообще –
(Ребята, это в произвольном порядке 😉
Спасибо!
***
N/B: и ещё. Я буду рада любому свидетельству того, что вы прочитали этот текст и при этом неплохо провели время – от милого «аффтар жжот!» до двухстраничного критического разбора 🙂
Комментариев нет