Глава двенадцатая. Новый студент факультета Когтевран. 1995/1996 и 1996/1997 Летом Дамблдор собирал орден Феникса для борьбы с главным врагом волшебного мира, а Поттер, к огромному изумлению Дурслей, выпросил у Дадли его учебники и просиживал за ними часами. А потом записался в магловскую библиотеку. Когда дядя Вернон с опаской поинтересовался, почему племянник так много читает, тот, вопреки обыкновению не стал в ответь хамить и огрызаться, а ...

Глава 8 Трудовые будни мистера Трэверса Кабинет Гектора Трэверса поражал дорогой мебелью и одновременно деловой обстановкой. Справа у стены стоял огромный книжный шкаф с самооткрывающимися дверями; слева у окна — огромный полированный стол. У входа стояли два мягких кожаных кресла и маленький диванчик с журнальным столиком. Главной достопримечательностью был огромный глобус, изображавший карту мира то ли шестнадцатого, то ли семнадцатого века....

Глава 8 Суд и бал Этот мир продажной сути, Умирающей души Тонущей в словесной мути, Предающей за гроши Так за что его мы любим? Для чего живём мы в нём? Для чего себя мы губим, Помыслы паля огнём? Потому что он прекрасен В своей грешной простоте Он для наших душ опасен, Ведь их тянет к красоте Мы живём в нём, убивая, Предавая и любя Мы живём в нём, понимая, Что теряем мы себя. (Из личного дневника Златеники де Верне) Златеника де Верне сидела ...

Победы и поражения «- С помощью заклинания. Но оно подействует только в том случае, если ты изо всех сил сосредоточишься на одном-единственном очень счастливом воспоминании. Гарри порылся в памяти: какие там у него счастливые воспоминания. Всё, что было у Дурслей, разумеется, не годилось. Наконец, он остановился на своём первом полёте на метле. — Есть, — сказал он, детально вспоминая упоительное, гулкое ощущение во всём теле. ̵...

Глава 14 31 июля 1991 года, Литтл Уининг, Тисовая улица, 4. Гарри увидел Хагрида, выглянув из окна своей спальни. ‘‘Извини, Поттер, но пробежка на сегодня отменяется’‘ — прозвучало в голове, и он тут же потерял контроль над телом. Первым делом Гость рванулся в комнату кузена: — Сиди здесь и никуда не высовывайся! Дадли Дурсль увидел, как дверь его комнаты распахнулась, и ненормальный кузен прокричал эти слова. ‘‘Началось,’‘ —...

Глава 14 Путаница чувств Минерва МакГонагалл, вернувшись от директора, сразу же кинулась к своему рабочему столу и быстро достала списки учащихся, чтобы проверить, действительно ли студент, о котором говорил Дамблдор, находится на ее факультете. Она всегда точно знала имена всех своих студентов и прекрасно помнила их по лицам, но не Гарри Поттера. О нем она ничего не знала, хотя о существовании сына Джеймса ей было известно, просто женщина не ...

Глава 14 Так-так-так! Почему вы перестли писать отзывы? Если не нравится, так и напишите! Написание фанфика требует времени, а вы даже не выражаете своё мнение. Не будет отзывов, не будет и новых глав! (14 уже почти готова) «Как хорошо, что сегодня не учебный день, можно выспаться». Сквозь полудрему до Гермионы донеслись приглушенные голоса Лаванды и Парвати. Они редко шептались в комнате, боясь, что их подслушает Герм. «Больно мне надо!» R...

Глава 13 — Рон, Гарри, привет, — смущенно улыбаясь, произнесла Падма, входя в гостинную на площади Гриммо. Вслед за ней вошла Джинни, она тоже улыбнулась и помахала рукой. — Вы где были, мы с Роном как на иголках сидим все утро! – Возмущенно сказал Гарри. — Мы… — Начала оправдываться Падма, но ее перебил Рон. — Вы могли хотя бы записку оставить или писать разучились? — Рон, нечего разговаривать с нами ...

Глава 7 — Лили, постой! — у выхода из библиотеки меня нагнал Сириус Блэк, мы вместе пошли по коридору. Мимо, улюлюкая, пролетел Пивз с навозной бомбой в руках, я проводила его задумчивым взглядом. Ну вот, теперь уже и Блэк называет меня по имени. — Ну? — Джеймс застрял-таки в медпункте. Мадам Помфри грозится не выпускать его до завтрашнего обеда… — И? — Пойдем с нами. Вызволим его из темницы, как прекрасную принцессу! — подмигнул Сириус. — Э… ...

Закончился еще один тихий сентябрьский день. Хогвартс был укрыт закатными бликами. В Общей гостиной факультета Гриффиндор журчали смех и веселая болтовня. Гарри Поттер – Мальчик, Который Выжил и его лучший друг Рон Уизли заканчивали пятую партию в шахматы. — Шах и мат, — с удовольствием произнес Рон, переставляя фигуры. – Три-два в мою пользу. — Давай еще одну, — предложил Гарри, доставая из кармана проигранный галлеон....

Соколиная охота

17.01.2017

Часть II, глава 7

Глава 7, в которой Вторая Война… начинается?
А Гермиона и Рон выкидывают коленца.

…Она во всём созналась.
Ещё бы она не – Сыворотка Правды умеет развязывать языки, даже если завязывал их искусник и ловкач, Мастер Макраме.
(Я пишу его имя с большой буквы, потому что действительно уважаю этого неописуемого типа, почти мифическое создание, любимца фольклора.)

— Он меня не любит…
— Кто, Рем?
— Да. Он не любит…меня. А его – любит.
— Конкретнее, пожалуйста.
— Рем любит этого сраного ублюдка, Шварца. Я знаю. Я всегда знала…
Всегда.
С тех пор, как Дамблдор дал ему это задание, Ремус был так счастлив. Он наконец-то приносил пользу, реальную пользу, а не словоблудие разводил, и он наконец-то воплощал свои мечты, все сразу: строил свою маленькую утопию вместе со своим маленьким приятелем.
Шак Шварц. Родственник Принсов, по крайней мере, считался таковым, пока его не укусил оборотень. Действительно неплохой маг, в детстве – уже после вовлечения парня в ряды почитателей Луны – гостил у Снейпов вместе с матерью (папаша Снейп был в восторге, разумеется), проводил много времени в компании Эйлин и Северуса – с нашим мастером зелий у них до сих пор неплохие отношения.
…Конечно, был период, когда Снейп даже одного вида Шварца вынести не мог – и тому виной было то гадкое происшествие с Дракучей Ивой.
Ещё бы.

«- Ну давай, возненавидь всех афроамериканцев за то, что какой-нибудь чёрт однажды отдавил тебе ногу. Возненавидь всех евреев за то, что один из них когда-то распял твоего бога. Возненавидь всех женщин за то, что эта твоя Лили не отвечает тебе взаимностью.
Возненавидь меня за то, что я оборотень.
Ты ведь неплохо справлялся с этим раньше, так?
Что изменилось?»
Так Шак узнал о существовании Рема.

— Хорошо, они не первый год знакомы. И да, я понял, тут намечается какая-то хитрая многогранная фигура, призванная знаменовать ваши запутанные отношения. Ты, Рем, Шак, Натан… Снейп. Знаешь, я предпочёл бы не выслушивать пересказ мировой истории, начиная со дня сотворения этого самого мира, а поговорить о чём-нибудь более…
— Поттер, ты действительно полагаешь, что я настолько стар? Что я стоял в начале Вселенной?
— Эй, только не сотвори из себя кумира. Это было такое…образное выражение. Ладно; Тонкс, почему ты шпионила на Вольдеморта?

— Потому что это был единственный способ спасти…его.
Потому что…это я подвела его под монастырь.
Рема.
Я подвела под монастырь Рема – это целиком и полностью моя вина. Я не хотела, чтобы он был счастлив с кем-то помимо меня. Я не хотела, чтобы он добился успеха – это отдалило бы нас друг от друга: Рем, среди своих, счастлив с человеком, который понимает его, разделяет его убеждения…и я, я…
Неудачница.
Если он не может быть счастлив со мной – он не будет счастлив вообще, так я решила.
И…
Пожалуйста. Я не понимаю, как я могла поступить иначе, чем поступила.
Я знаю: я рассудила правильно.
Просто…мне не повезло.
Я поставляла сведенья – не те, что с грифом «совершенно секретно», а так, мелочь, меньшее зло – Грейбеку.
Грейбек был в деле.
И Нат был в деле. Он не любил Ремуса; он любил Шака.
Нам просто очень-очень не повезло.
Понимаете?
Это не моя вина, так выпали кости…
Дубль один.
Грейбек сдал Рема; он поставил мне условие: «Приведи к нам Поттера, ночью, одного». Натан знал об этом…по-моему, все были осведомлены, кроме Шака. И Сам-Знаешь-Кто…он действительно хорошо подготовился, слава Мерлину, там был Снейп, и он помог вам.
Гарри…Гарри. Прости меня.
Прости…

Я знал, что она говорит искренне. Она просто не могла иначе: пары зелья ещё не выветрились из её организма, и слова легко срывались с её уст; очаровательное спокойствие, смертная тоска и стариковская горечь сквозили в её тоне – дивное сочетание!
«Пожалуйста. Я не понимаю, как я могла поступить иначе, чем поступила».
На неё просто невозможно было разозлиться. Кости она бросала, видите ли. Кости бросают собакам – чтоб не брехали. А она…она не играла во влюблённую дурочку, она БЫЛА влюблённой дурочкой.
Не мне её судить. Я, мягко говоря, не самый славный парень во всём Соединённом Королевстве. Не образец нравственности и морали. Не идеал чистоты и невинности. Просто…парень.
Не мне её судить – пусть раньше я и рассуждал иначе.
— Бог простит.
Вот и разбирайся с ним.
А мне срочно надо покурить.
— Бог всегда простит. Всегда поймёт. Даже если твой бог – дьявол. Даже если ты называешь своим богом дьявола, — говорит Снейп.
И ты тоже не имеешь права её судить.
Кто бы говорил вообще.
Мы…не хорошие парни. Не плохие парни. Просто парни. Так что…заткнись, а?
— Человек всегда знает, хорошо или плохо он поступает. Он всегда слышит…такой тихий, тихо-тихо, как снежинки умирают – шёпот своего сердца. Этот шёпот…он сводит с ума. Отсюда – оправдания, самооправдания. Лишь бы заглушить этот шепоток. Разве человек, который ни в чём не виноват, станет оправдываться? Однако всё это в конечном итоге совершенно бессмысленно. Единственный выход – вырвать из груди своё дурацкое сердце, но мало кому удаётся провернуть такой фокус, — говорит Снейп.
— Мы её не сдадим?
— Мы её не сдадим. Единственное, что ты хотел – услышать правду. И ты её услышал.
— А чего хотел ты?
— Понять.
— Понял?
— Да.
— И что ты понял?
— Всякие штуки.
— Какие штуки?
— Всякие.

***

Я уже чуточку устал удивляться, но до конца эту бесценную способность не утратил – что и позволило мне насладиться в этот день ещё одной совершенно крышесносной новостью.
Выкурив пару сигарет, я пришёл к выводу, что жизнь, в сущности, — неплохая штука. Настолько неплохая, что аж петь хочется.
Петь я, конечно, не стал – просто вприпрыжку спустился вниз по ступенькам в гостиную, где уже находились Снейп, Тонкс – не стали ждать, пока я провентилирую свои лёгкие дымом, такие нетерпеливые, — и компания. Ну же, Сев, благодарные слушатели все как один затаили дыхание и алчут сенсации. Не разочаруй их.
…Не разочаровал.
По словам Снейпа, именно Натан был во всём виноват – использовал Тонкс «втёмную», сумев втереться к ней в доверие, затем, когда операция по изъятию меня, любимого, из надёжной крепости и передаче «невинной жертвы хитроумных козней» прямо Сами-Знаете-Кому в мозолистые лапы провалилась, решил выждать и продолжал шпионить в пользу старичка Томми.
— Теперь он в бегах, — заключил Снейп. – Вероятнее всего, Коломбо уже сейчас работает половой тряпкой у трона Тёмного Лорда.
— Так значит, всё время…это был он? Подождите…а кто тогда убил девочку? Тоже он?
— Несомненно, — ответил Снейп с нечитаемым выражением лица.
Так…стоп. Стоп-стоп-стоп. Это не мог быть Коломбо. Рон же засвидетельствовал, что рыжеволосый оборотень в ту ночь был чрезвычайно занят. Вот только… Рон не потрудился поставить в известность никого из наших многомудрых взрослых. И я тоже.
Усовершенствованная версия Длинных Ушей, эксклюзивная поставка, только для своих…
В самом деле, мы же не идиоты.
Итак, Снейп, что же ты задумал?..
— Но зачем ему понадобилось делать эту…возмутительную вещь?
— Предполагаю, что преступник подчищал следы – нужно было убрать нежеланного свидетеля.
— Свидетеля чего?
Я адресовал нашему великому детективу насмешливый взгляд. И кого же из нас ты покрываешь? И ради чего, главное?
— Так…пора бы вам, господа, взглянуть на дело трезво и трезво содрогнуться. Всё до смешного просто: девчонка оказалась не в том месте не в то время, девчонка увидела что-то подозрительное, девчонку грубо вытолкнули за пределы этой жизни в Долину Беспредельного. Точка. Вопрос закрыт.
— Не гони лошадей, Снейп… — вмешался Кингсли.
— А ты не беги впереди повозки. Я произвёл некоторое допущение, и у меня есть отличная версия, которая объясняет абсолютно всё. А у тебя нет ничего, ноль, пустое место – так что не строй здесь Клару Целкин, а делай свою работу – на это твоего скудного ума, надеюсь, хватит?
«Просто ты не знаешь, что бы такое соврать поубедительнее», — я напрягся так, что глаза из орбит полезли – это был единственный известный мне способ сосредоточиться и направить мысленное послание по требуемому адресу, а не абы куда, в Космос.
Снейп мрачно на меня посмотрел.
— Я бы попросил… — тем временем кипятился Кингсли.
— У Поттера вон проси. Это он у нас страдает комплексом бога.
— Снейп!
— Всегда к твоим услугам. А теперь – просто ради смеха, подумай немножко. Разумеется, ты давно не практиковался…
— Действительно, тебе стоит заткнуться, — тихо и зло сказал Кингсли. – Сейчас!
— Кто ещё это мог быть? – продолжил Снейп, не соизволив обратить на его слова никакого внимания. – Может быть, Молли Уизли?
Все, не сговариваясь, посмотрели на вышеупомянутую Молли, которая под шквалом такого внимания покрылась живописными пурпурными пятнами.
— Абсурд! – согласился Снейп. – Кто ещё? Шакал? Его допрашивали с помощью Сыворотки Правды…
— Но Коломбо тоже допрашивали с помощью Сыворотки Правды!
— А противоядие вы поискать не потрудились? – триумфально возвестил Снейп, доставая из кармана какой-то пузырёк и бросая его Кингсли. – Вот оно – противоядие! После допроса я случайно споткнулся, налетел на подозреваемого и порылся в его карманах. Тогда же «подозреваемый» перешёл в разряд преступников.
— То есть всё это время ты знал?!
— Да. Всё это время я знал…имя убийцы.
— Ты…ты… — Кингсли тщетно пытался отыскать слова, которые описали бы степень его возмущения. Предполагаю, что оно было столь же велико, как Большой Барьерный Риф.
— Дамблдор запретил мне говорить.
— Дамблдор?!
— Ты плохо расслышал? Тогда читай по губам: Д – А – М – Б…
— Но почему??
— Таким образом мы могли…контролировать объём информации, передаваемый Тёмному Лорду. Прикормленный шпион лучше неизвестного засланного казачка, которого ещё расколоть надо, приласкать, погладить по шерстке – к чему вся эта лишняя канитель? Знать правду полагалось очень немногим; остальные непременно начали бы вести себя странно, подозрительно, заискивать перед оборотнем или, наоборот, ненавидеть его, и обязательно выдали бы себя. Вот ты, например, гриффиндорец наш прославленный – ты ведь был бы страшно возмущён тем, что убийца лакомится кремовыми коржиками в компании невинных детей, почти беременных женщин и добропорядочных авроров?
— Я профессионал, — пробормотал аврор.
— Ты человек. Людям свойственно ошибаться. Мы ведь имеем дело не с логично рассуждающими, рациональными созданиями, а созданиями, склонными идти на поводу у своих чувств, созданиями эмоциональными и порывистыми. Повторюсь: людям свойственно ошибаться – и нам нужно было свести риск ошибки – возможно, фатальной ошибки – к минимуму. Согласись, это логично. Законы военного времени, приятель. Крутые времена требуют крутых решений.

***

Когда все, ворча и с большой неохотой, начали расходиться, миссис Уизли подошла к Снейпу и сказала ему «спасибо». Я был единственным свидетелем этого неожиданного, удивительного, волнующего события и, конечно, тут же принялся яростно тереть глаза и трясти головой, сочтя, что всему виной слуховые и зрительные галлюцинации.
— Это не ради тебя. Это ради твоего вишнёвого пирога, — ответил Снейп.
Чёртов сладкоежка. И при чём тут, интересно, вишнёвый пирог?
— Аа… — пробормотала Молли. – Ну тогда…
— Да, да, тебе того же и туда же. Поттер, ты сейчас себе роговицу сотрёшь. Пойдём отсюда.
— Ну уж нет!
Я потащил его к себе в комнату – там, наверное, находится сильный магнит или вроде того, иначе чего меня туда всё время тянет? – и заявил:
— Всё это шито белыми нитками – вся твоя хвалёная версия. Ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь мне, кто НА САМОМ ДЕЛЕ убил Лилу!
— Это значит, что я могу не спасать твоего блохастого дружка. Не самая плохая новость, — удовлетворённо вздохнул Снейп.
— Я буду тебя пытать, — пригрозил я.
— Калёным железом?
— Не дождёшься, сраный мазохист. Нет; я буду петь.
— Ты действительно полагаешь, что…
Недолго думая, я затянул «Марсельезу». Я очень старался. После третьего куплета Снейп не выдержал:
— Это просто невыносимо. Заткнись. Иди и ешь дерьмо, потому что лучшего, учитывая твои вокальные данные, ты не заслуживаешь.
Я вздохнул: и это мой учитель, умнейший, образованнейший человек!
— Тот у кого нет музыки в душе, кого не тронут сладкие созвучья, способен на грабёж, измену, хитрость, — оскорблённо процитировал я.
— Да, — согласился Снейп. – Там слишком много ненужного хлама. Слишком много! Места для музыки не осталось – совершенно.
О чём это он?
Впрочем…думаю, я догадываюсь, о чём.
Кажется, Снейпа ожидает наиувлекательнейший трип: ему придётся забраться в своё нутро и разобраться там со своей самостью, предположил я. Когда человек делится соображением, что у него в душе хлам, хлам, обычно за этим заявлением следуют какие-то активные (и, увы, со стороны не сразу заметные) действия. И лучше им не препятствовать и тем паче – не помогать.
Тут такая штука – задымление чердака каждый должен переживать в одиночестве: интимный всё-таки процесс! Гораздо более интимный, чем, к примеру, секс – им всё-таки вдвоём занимаются…ну, в основном.
Я решительно вернулся к главному:
— Тогда говори.
— Тогда говорю: это была…
— Ну? – я нетерпеливо вскинулся, как гончая, почуявшая кровь.
— Поттер, мог бы и сам догадаться. Это была Молли Уизли.
Я так и сел.
— Врёшь!
— Ничуть.
— Мотивы?
— Девчонка угрожала миру и спокойствию в семье Уизли. Девчонка шантажировала Билла. Молли сочла: нет человека, нет проблемы.
— Не верю. Молли – это не, мать её, итальянская мафия! Чем Лила шантажировала Билла?
— Вот этого говорить я тебе точно не буду.
— Да-да. Конечно. И, значит, Молли берёт нож…зазубренный кухонный нож…и идёт «на дело». Очень убедительно, — я бы расхохотался, но, к сожалению, был не в голосе: прочувствованное исполнение «Марсельезы» изрядно расчесало мои связки.
— Ты ведь не знаешь всех деталей этой истории. Не знаешь, что именно двигало её участниками. Ты ничего не знаешь, — меланхолически отметил Снейп. — Так что поостерегись делать выводы.
— Окей, расскажи мне.
— Нет.
— Почему??
— Потому что, если я приоткрою завесу тайны, то магия исчезнет, — Снейп наконец-то соизволил хищно ухмыльнуться: мне даже чуточку полегчало. Не люблю, когда он такой…отстранённый, утомлённый… – А теперь пойдём поднимать твоего приятеля из мёртвых.
— Я всё равно всё выясню! – с апломбом заявил я.
— Почему ты думаешь, что меня это интересует?
Ладно. Зайдём с другой стороны:
— Она не могла. Она просто…это же миссис Уизли!
— Опасность угрожала её сыну. Опасность угрожала её невестке. Опасность угрожала благополучию семейства Уизли и его доброму имени.
Мне в голову закралась крамольная мысль: он СПЕЦИАЛЬНО повторяет ключевое слово по десять раз, чтобы я врубился, о чём, собственно, идёт речь. Ну спасибо.
— И Молли…
— Она просто очень их всех любит. И, де-факто, девчонку она не убивала, девчонка убилась сама.
— Как это?
— С подвывертом! Так, мне нужно послать сову Дамблдору, чтобы тот приготовил приличный соус для той лапши, которой я обвешал уши нашего дорогого доверчивого цветного парня… Ну чего ты застыл, у нас ещё дел – отсюда и до Ирландии!
— А ты откуда знаешь, что это была Молли? – не отставал я.
— Ох, она так размякла после ночи бурного секса…таяла как воск в моих руках… выложила всё подчистую.
— Значит, не скажешь? – обиделся я.
— А с каких пор ты разучился думать самостоятельно?

***

Когда в конце детектива выясняется, что убийца – дворецкий, все говорят: «вау» и радостно распахивают уши, чтобы не упустить ни слова из того объяснения, что последует, стоит только сыщику раскурить свою трубку. А что, если сыщик не склонен раскрывать свои тайны – только малую их толику? Он запатентовал свой дедуктивный метод и не намерен декламировать свою занимательную биографию, в том числе ту её часть, которая приходится на время выяснения всех перипетий преступления; сыщику действительно плевать на разочарованные стоны восхищённой публики…
Ужасно, ужасно разочарованные стоны.

***

Как мы будили Рема…
Никак не будили, на самом деле. Никаких тебе ядерных взрывов и прочих спецэффектов: Снейп влил в глотку нашего коматозного какую-то пахучую дрянь, и уже через пару минут Рем растерянно хлопал ресницами, а мы с умилением вздыхали, глядя на эту красоту.
Вот разве что Дамблдор и Снейп замучились избавляться от собственноручно наведённого проклятия Мёртвого Времени, а миссис Уизли закатила взмыленному Шаку, пулей примчавшемуся из Хогвартса, высококлассную истерику (а нечего было под руку попадаться)…
Суета суёт.
— Я очень рад видеть тебя снова, мой мальчик. Очень рад! – объявил Дамблдор, с недоверием разглядывая свои хитрые часы, которые показывали всё, что угодно, только не время. – А теперь, прости, мне действительно нужно отлучиться – у нас… Словом, возникла одна неприятная ситуация.
— Всё в порядке, — слабо улыбнулся Ремус. Директор попрощался со всеми и буквально выбежал из сей юдоли скорби – хвала Мерлину, бывшей юдоли! – мы проводили его восхищёнными взглядами: живут же люди! Как говорится, «утром война, днём – светский приём»… Затем мы обратили наши восторженные взоры на главного виновника сегодняшней радости. Рем смущённо взглянул на толпу, которая, затаив дыхание, ждала неведомо что. – Привет, Гарри.
— Привет, дружище, — неловко пробормотал я, глядя в заспанные карие глаза. Потом плюнул на все условности и бросился ему на шею – я действительно был рад, что он в порядке. Ведь я… люблю его. Как старшего брата, которого у меня никогда не было. Меня неожиданно обдало волной текучего жара – хотя в помещении было довольно холодно. – Ты как?
— Не знаю, — сказал Рем. – Я был уверен, что…
— Да?
— Меня вычислили. Сам понимаешь, — просто сказал мой собеседник.
— О, Ремус, — всхлипнула Тонкс. Шак Шварц тяжело и громко вздохнул, поглядел на меня, на Рема, на Тонкс, резко развернулся и вылетел из комнаты.
— А почему у меня… — оборотень с удивлением разглядывал свои руки, которые украшали уродливые шрамы от локтя и до запястья.
— Это увлекательная история, — сказал Снейп. – Такая, что… «малейший звук тебе бы душу взрыл, кровь обдал стужей, глаза, как звёзды вырвал из орбит, разъял твои заплетшиеся кудри и каждый волос водрузил стоймя, как иглы на взъярённом дикобразе»*. Салют, чучело.
— Здравствуй, Северус, — приветливо отозвался Рем. — Я был бы страшно признателен, если бы ты поведал мне эту, как ты говоришь, увлекательную историю… Ммм… «глаза, как звёзды вырвал из орбит»… Звучит заманчиво.
Снейп повернулся ко мне; я кивнул. Тонкс бросила на меня удручённый, обречённый взгляд: прости, солнышко, но он имеет право знать.
— Дорогие друзья… Думаю, Рема следует ввести в курс событий, и, так как директора Дамблдора здесь нет, лучше всего это получится у профессора Снейпа. И…наверное, нам с вами не стоит им мешать. Ох, что-то в горле пересохло…
— Чаю? – мгновенно вскинулась миссис Уизли. – С пирожками?
— Было бы здорово, — улыбнулся я.
— Ну…с тобой всё будет в порядке, да? – спросил Кингсли у Рема. Дождавшись ответного кивка, он продолжил: — Тогда мы с ребятами пойдём…да?
Выходя, я услышал:
— Проблема состоит в том, что одна влюблённая особа поила тебя, остолопа, любовным зельем – при этом она ещё и готовить ему умудрялась неправильно, перекладывала аспарагуса, резала эскарго не кубиками, а ломтиками, а уж что эта непутёвая девка мудрила с фромажем, я себе даже представить не берусь. Учитывая тот факт, что ты принял мою разработку Сна-без-Снов, дивная получилась смесь – она чуть тебя не убила…
«Враги, да? – злобно подумал я. – До гроба, да? И неумолимая ненависть в сердцах, да? Щазз!» – и я с грохотом захлопнул дверь.
«Поттер, думай потише. Если бы в этом здании находились другие легилименты, у них бы уши задымились».
«Один вопрос. Ты ж его жутко кинул три года назад. Ты его ненавидишь. Нет?»
«Конечно, ненавижу. Он же идиот».
«Ага…»
«Три года назад я на него здорово разозлился. Одна-единственная неприятность – и страшный, жуткий, лютый зверь бежит, трусливо поджав хвост. Так дела не делаются. Ты ведь знаешь: работа не волк, в лес не убежит. Наш волк неплохо изучил фольклор: только и делает, что всю жизнь бегает – и не от каких-нибудь людей, обстоятельств, судьбы, на худой конец, а от себя, от своей природы: самое бессмысленное и утомительное занятие, которое только можно выдумать, невозможное с технической точки зрения, попросту глупое. Люпин твёрдо решил уйти из школы: хозяин – барин. Я ему немного помог: обеспечил хороший пинок под зад, чтобы долго болело и надолго запомнилось».
«Вот оно что…»
«Всё, отстань. Я занят – пытаюсь растолковать одному известному тебе болвану тонкости психологии человеческих отношений».
«Угу. Ты такой специалист в психологии, с ума сойти можно…»
«Ты такой специалист в вопросах, связанных с безумием… Тебе виднее, конечно».
«Пошёл ты», — возмущённо подумал я и попытался направить мысленный луч своего негодования прямо Снейпу в родничок или в висок, или ещё куда – всё равно, лишь бы мой посыл вызвал у этого доморощенного властителя душ жесточайшую мигрень.
Он иногда заигрывается, честное слово. Я уже видел, к чему это привело, спасибо, наелся, добавки не надо.
…И тишина. Я вздохнул и отправился пить чай.

***

Через полчаса вернулся Дамблдор – чтоб сообщить нам, то есть мне и миссис Уизли (остальные разбрелись по каким-то своим мифическим делам) принеприятнейшее известие: Вольдеморт захватил в плен Рона и Гермиону**.
Я был, мягко говоря, огорошен. Я просто взвыл дурным голосом – и хлопнул по столу кулакам так, что моя чашка раскололась вместе со столешницей.
— КАК?!
С коричневыми каплями чая на хмуром челе, весь в лимоне и сахаре, думаю, я смотрелся очень страшно: ну просто гроза вселенной, все ужасы, летящие на крыльях ночи, вытирают сопли в уголке.
— В чём дело, Гарри? – Рем скатился к лестнице и подбежал к нам.
— Рон?.. Рон? МОЙ РОНАЛЬД???
— Молли, пожалуйста…
— МОЙ РОНАЛЬД???
— ЧТО – ВООБЩЕ – СЛУЧИЛОСЬ?!
— Прекратить истерику! – рявкнул Снейп, вплывая в гостиную, мантия задумчивым флагом развевалась за его спиной.
— Это…моя ошибка, — ожидаемо изрёк Дамблдор.
— Я не хочу знать, в чём она заключалась, — а вот это уже сказал я, и это было неожиданно – для Дамблдора, я имею в виду. Гарри Поттер не заорал яростно: «Как?! Вы умеете ошибаться?? Да вы гоните!!» и даже не протянул тоскливо: «Вы мерзкий манипулятор, ууу, вы играете в свою игру, ааа, разве ж так можно, ыыы». – Только не начинайте. Где они сейчас?!
«Рон, Рон…», — всхлипывала Молли Уизли.
Рем участливо сжимал моё плечо.
— В старой церкви на окраине Лондона. Вместе с тридцатью девятью обычными детьми и несколькими взрослыми магглами.
— Чудесно.
— Том хочет, чтобы ты пришёл туда один и без оружия.
— Чудесно, — повторил я.
— Гарри?
— Эта бодяга войдёт в историю под названием «Однодневная война».
— Не льсти себе, — протянул зельевар, наливая себе в чашку кипяток. – Даже если ты умрёшь, война не закончится. Понятие окончательной победы по сути своей абсурдно. Так же как окончательного поражения. Пока человек жив, не бывает ничего окончательного.
— Отличная причина для человека, который пытается схватить с неба парочку звёзд, продолжать своё неблагодарное занятие, — хмыкнул я. – Не получится в этот раз, получится в следующий. Всех доброжелателей, которые утверждают, что это бессмысленно и невозможно, «иди займись полезным», просьба пройти на фиг и не мешать работать.
Директор взглянул на нас с ним – на нас с ним (чёрт, мне нравится, как это звучит)! – с подозрением.
Ну ещё бы.
К чести Дамблдора следует отметить, что он не закидал нас вопросами как гнилыми помидорами, от души и с интересом.
Наш диалог – не слишком, может быть, уместный в данных обстоятельствах, цели своей сослужил отлично: я чуточку успокоился и даже немножко повеселел – всё ещё можно исправить, нужно просто пойти и сделать это! Пока человек жив…
Они живы. Мои друзья живы.
И таковыми останутся ещё долгие годы…
Я…я…я, чёрт возьми, видел это!
— Как он их захватил? – спросил Снейп. – Глупые дети покинули Хогвартс – зачем?
— Нам удалось разузнать, что мистер Малфой – Драко Малфой – намекнул мисс Грейнджер, что неплохо было бы…форсировать события.
У меня глаза на лоб полезли.
— Гермиона не дура.
— Дура. Но не самоубийца, — подтвердил Снейп. – Значит, так и было задумано. Что сказал ей Драко?
— Что Том собирается уничтожить прихожан, очевидно. Действовать нужно было быстро – и мистер Уизли вместе с мисс Грейнджер отправились в церковь и потребовали, чтобы Том взял их в плен – после чего обменял на тебя, Гарри. Местоположение церкви им объяснил мистер Малфой. Он же помог им аппарировать.
— Потребовали, да? – пробормотал я. – А магглов-то он почему не перебил? Он же явно не джентльмен и вряд ли придерживается правил благородной игры… Это совершенно не в его стиле.
— Мисс Грейнджер заранее позаботилась о том, чтобы позаимствовать у Северуса пилюли, вызывающие глубокий коматозный сон, который очень легко перепутать со смертью. Она пригрозила Тому, что в том, случае, если договорённость будет нарушена, они с Рональдом Уизли проглотят пилюли и погибнут – таким образом их ценность, как заложников, станет более чем сомнительной.
— Позаимствовала?! Стырила, вы хотите сказать!! А со мной они связаться не могли?? Гермиона?? Малфой?? А с вами?? – заорал я. — Откуда он вообще узнал, что…
— Тебе уже сказали: действовать нужно было быстро, — ответил Снейп. – У Люциуса есть способ связи с Драко – Драко побежал к Грейнджер – Грейнджер бросилась туда, сюда: ни тебя, ни Альбуса, ни, на худой конец, Шакала, а МакГонагалл – что МакГонагалл…
— Всё равно они…
— Эти идиоты спасли жизни, — спокойно сказал зельевар. – Они выиграли время.
Я вздохнул.
Что там сказал Дамблдор? Что совершил ошибку?
Вряд ли.
Всё ведь складывается идеально. Идеально…
Я просто не могу не пойти туда – и не вступить в бой.
Но почему именно сейчас?..
«Всё дело в Люциусе».
«Ммм?»
«Люц со мной, а я с Дамблдором».
«Я всё равно ничего не понял».
«Идиот».
«Как скажешь».
«Вдвойне идиот. Люциус мог ничего не говорить Драко, и тогда твои приятели не попали бы в сложную ситуацию. Однако этого не произошло. Вопрос: почему?»
«Ммм…»
«Они решили, что ты готов».
«Ты им сказал – ты ему сказал, Дамблдору, что мы – что я, эээ…»
«Разумеется, я информировал Дамблдора об изменении обстановки. И, разумеется, без подробностей. Патронусом».
Уфф. Хреновый, значит, из меня физиономист. Это на лице Дамблдора было написано не подозрение. Тогда что?
— Что, больше никаких приступов паники? – насмешливо спросил Снейп уже вслух, прерывая странную паузу. – Никакой жалости к себе, несчастному?
Чего?
А…
Понимаешь, у меня ведь нет права быть слабым.
Я не могу быть слабым более пяти минут – ну вот есть у меня такой маленький недостаток… И перед кем мне слабость демонстрировать, главное?? Перед красноглазой шмакодявкой, которая за время нашего знакомства меня успела достать неимоверно, перед пучеглазым болваном, чьи губы обильно мажут салом и кровью – а ему всё мало, он никак не может ожить?..
— Если я начну паниковать… тем более жалеть себя, несчастного… то некому станет сражаться. Проще сразу пойти и сдаться на милость Вольдеморта – милость Вольдеморта, согласитесь, что это словосочетание даже звучит смешно! Миссис Уизли, не волнуйтесь, мы их спасём. Никуда ж не денемся. Всё будет хорошо, ясно вам? Иначе и быть не может.
Потому что я его грохну.
Однажды ведь уже грохнул?..
Ну и вот.
А что, вы как-то иначе незапланированные уикэнды проводите?
Ну и мудаки.

A/N: *У. Шекспир, «Гамлет». А шо? Мои ребята – образованные ребята, таки имеют право. (Даже Поттер «Венецианского купца» цитирует, от Снейпа нахватался.) Изначально вся шняга и затевалась ради того, чтобы показать нормальные зрелые отношения двух взрослых людей, не зануд. Волшебников. Сообщников. Они ведь через тааааакое плечом к плечу прошли, они даже понять смогли друг друга, ну, насколько это возможно, конечно, для человека – понять другого человека, башню Вавилонскую для двоих возвести – это вам не хрен жопой жрать, это сила.
** Баян? А-Хули (так лисичку зовут у Пелевина).

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Adblock
detector