Часть II, глава 8
Глава 8, в которой выясняется, как всё было На Самом Деле.
И было не один раз. Даже не пять и не десять.
Таким образом… Это было не подозрение. Это было… неверие в собственный триумф.
Чудненько.
Хорошо; теперь – мой выход.
Имелось несколько моментов, которые мне было необходимо уточнить у Снейпа.
«Как Люциус связался с Драко? Я должен знать».
«С помощью сновидений».
«Эээ?»
«Драко сказался больным и дрыхнул до обеда. Люциус был в курсе, что любимого и единственного отпрыска видели в баре в обнимку с бутылкой огневиски и девчонкой, поэтому не стал тратить время на сов и попросту приснился сыну».
«Круто. А ты…»
«У Люциуса потом спросишь, как ему это удалось. А теперь мы, может быть, если ты, конечно, в настроении, поговорим о сегодняшней операции? Не то чтобы я настаивал…»
«Прости».
— Жертвенный Клинок, — сказал я уже вслух. – Им Волдеморта заколоть – раз плюнуть. А потом уже можно под шумок все хоркруксы уничтожить.
— Ты и про хоркруксы знаешь? – спросил Дамблдор.
— Знаю. Вы же мне сами про них рассказывали.
— Не в этой жизни, да? – невесёлая усмешка.
Снейп вздохнул. Наверное, он вздохнул как-то по-особому, потому что Рем тут же вскинулся:
— Северус?
— Чего тебе?
— Что-то не так?
— Не твоё дело.
— Моё, раз спрашиваю.
Снейп попытался просверлить в нём дырку сумрачным взором; вотще: взор – штука всё-таки менее материальная, чем дрель, даже взор Снейпа.
— Что-то не так, — уверенно повторил я. – Что?
— Неужели это я – тот, кто должен выйти и умереть? Думай, чёрт бы тебя подрал, о Тёмном Лорде!
— Я уже сказал…
— Не годится. Или ты не помнишь, какие последствия имело использование Клинка в прошлый раз?
— Ну и какие? – мрачно осведомился я.
— Ты сошёл с ума, — в смысле, сейчас или тогда? Нет, наверное, всё-таки второе.
— Да. И это…моя вина, — признал я. — Моя, а не куска железа.
— Тебя обуяла жажда убийства. Клинок является передаточным звеном, с позволения сказать, ловушкой для магической энергии, которая высвобождается в момент смерти мага.
— Ну, энергия-то чистая высвобождается, не плохая, не хорошая…
— Чистая – это прекрасно, — с нечитаемым выражением на лице произнёс Снейп. – Наркоманы предпочитают чистые наркотики непонятным смесям.
— К тому же, — вмешался Дамблдор, — кто тебе сказал, что она «чистая»? Мерлин, нет, это не энергия высвобождается, а душа, душа мага, она не успевает слиться с Абсолютом, частицы энергии несут на себе отпечатки личности волшебника, и ты поглощаешь – просто-напросто поглощаешь чужие души, которые умирают СОВСЕМ.
— Души умирают? – переспросил я. – Так это…это же отлично!
Маги воззрились на меня с сомнением, которое менее оптимистичный человек, чем я, квалифицировал бы как внезапное сумрачное желание упечь меня в Мунго навсегда.
— Я имею в виду, убить часть души Волдеморта СОВСЕМ – это же идеально!
— Не часть, — ответил директор. – А душу целиком. Ты вонзишь Клинок в тело, активизируя его, и начнётся: магическая энергия с определённым индивидуальным отпечатком личности мага с помощью Клинка сольётся с твоей собственной. Расстояние не имеет значения, так же как и время, это… Гм, термин «принцип взаимодействия суперпозиций полей» тебе о чём-нибудь говорит?
Я сделал вид, что понял.
— Сольётся, да?
— Это нанесёт непоправимый удар по твоей личности. Отношения подобными материями…изменяют сознание.
— Но, — возразил я, — моё сознание…оно УЖЕ изменено. И… И – я не повторю прежних ошибок. Я… мы ведь не знали, что Клинок оказывает ТАКОЕ влияние на душу человека. Мы вообще ничего не знали – а теперь знаем. После, хм, убийства, Клинок нужно будет уничтожить, как-нибудь избавиться от него – и всё. Никакой наркомании, никакой угрозы, ни безумия, ни проблем.
— Гарри, я не думаю, что… — начал было Дамблдор.
— Есть идеи получше? – хмыкнул я. – Слушайте, мы должны – наконец-то – убить его. И у нас совершенно нет времени… Нет времени разыскивать хоркруксы. Особенно учитывая тот факт, что один из хоркруксов – я. Нам детей маггловских спасать нужно и вообще… Лучше уж я чуточку изменюсь, чем погибну. Я не хочу… Это ведь единственный выход. Не один из пяти, не один из двух, а – единственный. И вы это понимаете лучше меня, директор…
Дамблдор не смотрел на меня; седой и сгорбленный, он казался тенью самого себя, потерявшей своего обладателя в смертельных лабиринтах пустых сожалений.
— Ты полагаешь, что это правильное решение, Гарри?
— Да, профессор. Я уверен.
— То, что ты хоркрукс… Не сказал тебе, но, просто…
— Слушайте, я восхищён вашим благородством. Без шуток. Вы с самого начала знали, что во мне есть частица души Волдеморта. Вы меня не уничтожили – с глаз долой, из сердца вон, и проблемой меньше.
— Я не мог, — горько произнёс Дамблдор. – Не смог бы… Пророчество… И потом… я был должен Тому, я хотел исправить… Я не знал, что ты окажешься таким, Гарри, это… счастье, что ты оказался таким, что ты… что ты не он.
Частица души – не душа. Целое меньше части. Я могу говорить на языке змей и иногда смотреть глазами Волдеморта, но это – всё.
— Главное – то, что вы делаете, а не то, чем вы оправдываете ваши поступки, разве нет?
У вас было столько же аргументов «за», сколько и «против» — но вы не могли убить ребёнка, ни в коем случае, нет, и это вот и есть – главное, настоящее.
Вот тогда Дамблдор на меня и взглянул тем, особым взглядом, и я понял: это было неверие в собственный триумф. Неверие, сменившееся…триумфом.
Я улыбнулся. Рем улыбнулся. И только Северус, наш суровый Северус, был уныл и хмур – хоть он и не пытался убиться головой об стену и вымочить нас всех в жидком дерьме, тем не менее, его настроение было для меня очевидно. Парня поедом едят дурные предчувствия, понял я. Если бы я ещё и потрудился поразмышлять о том, что у магов такого класса не бывает дурных предчувствий с бухты-барахты, то история эта могла бы закончиться гораздо…приятнее – для всех заинтересованных лиц.
Однако ничего такого я, конечно, не сообразил.
***
Что такое магия Любви, а? Почему Дамблдор так усиленно втирал мне, что я умею любить и потому я сильнее Волдеморта? Зачем – чтобы я был «хорошим мальчиком»? Сначала я не понимал этого, потом думал, что это ложь, а теперь… Я просто не знаю.
Одно знаю точно: нет, Великий Мерлин всё подери, не сильнее.
Я стою сейчас перед ним, перед Тем-Самым – и, если бы это была спортивная дуэль, тотализатор, вы поставили бы сто к одному на старичка Томми.
А ведь так хорошо всё начиналось…
Можно было не трудиться и не накладывать на Жертвенный Клинок чары невидимости: меня даже не удосужились обыскать. Тут-то мне и насторожиться – но я только нос повыше задрал, посмеиваясь про себя беспечности своего врага. Или…гмм…это был со стороны Волдеморта некий особый тактический ход, фаталистический «авось», попытка заигрывания с судьбой?..
Эхх. К сожалению, ноги его уверенности росли из совершенно другого места.
Ладно. Опишу пока То-Самое-Место. Значит…церковь. Зрелая готика. Весьма впечатляющий бронзовый портал: в основном сцены из Ветхого Завета; особенно впечатлила меня реализация истории Давида – исхудавший, обезумевший отец заносит жертвенный нож над глупеньким хнычущим мальчуганом – и руку Моисея останавливает сама длань Господня, а точнее ангел небесный, с довольно необычными крыльями – они были похожи на флаг или плащ. Мерлин мой… До костей пробирает.
Я вошёл в церковь – и сразу передо мной возникла композиция Страшного Суда: какие-то чуды-юды нелепые, тупые и страшные, глаза как лампы, в пастях извиваются грешники, другие смиренно ожидают своей очереди… Праведники с отрешёнными лицами старательно таращатся в Пустоту… Совершенно невозможный, тонкий и невесомый Христос, который, тем не менее, ухитрялся над всем этим безобразием вполне однозначно НАВИСАТЬ, и очень уж грозно это у него получалось – грешники от него на диво прытко шарахаются, какие уж там чуды-юды, подумаешь, жрут живьём, ну и что, тут другое… Другое. Я решил, что можно действительно многое отдать, чтобы твой бог так на тебя не смотрел. Наверное, когда на тебя ВОТ ТАК смотрит любимый человек – это лютая, невыносимая пытка. Если бы Снейп одарил меня таким взглядом, беспомощным, разочарованным, усталым – и всё, и больше ничего, сам виноват, сам во всём виноват, приговор, точка – я бы…я бы…не знаю. Да я лучше бы съел свою голову! В сравнении с альтернативой, это весело и душевно, как посиделки с пивом перед телевизором.
Приглядевшись, я различил и висельника-Иуду, и апостолов, и…
Увы, мне не дали насладиться прекрасным – Тёмный Лорд, понимаете ли, ждёт не дождётся, а тётя учила меня, что нехорошо заставлять старших маяться, заставлять их тратить время впустую – нет, старших следует уважать и время их следуют уважать тем более.
Даже эти пять минут – слишком большой подарок тебе, Том.
Или мне.
Я не был до конца уверен в своих силах…
Неважно.
Скоро всё решится.
Победитель будет прав – и это несправедливо, но справедливость – несправедливая штука, так уж всё устроено. Я понял это ТАМ – судьба дала мне время понять. И это понимание немало облегчает мою жизнь здесь… но не делает вещи проще.
Салют, смерть.
Я иду к тебе навстречу.
Кто не спрятался – я не виноват.
***
Вот такой у меня был настрой. Задорный, боевой. Самое оно, в общем.
И тут он всё испортил. Волдеморт. Погань!
— Гарри Поттер… тебе ещё не надоело? – если бы он сказал это…ну я не знаю, насмешливо… Так нет: бесконечно скучающим тоном он это произнёс!
— Что? – глупо спросил я. Понимаете, я уже решил: вот он мне сейчас заявит, что я слабак и идиот, рискую своей жизнью непонятно во имя чего, припёрся спасать магглов, которые хуже тараканов, а он, Лорд Волдеморт, охренительно крут и собирается установить охренительно крутой миропорядок, замочит меня и сразу установит, а я…
А я, понимаете, под шумок: бздынь! – и всё.
И тут мою картину маслом утопили в серной кислоте – ничего не осталось, ни лоскутка!
— Это, — сказал Волдеморт. – Не так… не так я представлял себе бессмертие.
— Ты сошёл с ума? – предположил я. Да нет, вроде, всё нормально: глаза горят, красные, злые, носа нет, пробоин в черепе тоже вроде нет…
Свита Томми, все как один, в плащах и масках, недовольно зашуршала в углах.
Сам Волдеморт, надо сказать, стоял за кафедрой, тяжело опёршись руками на деревянную поверхность, будто священник, заморенный мессой. Дивное зрелище! Маггловские дети чинно сидели на скамеечках и боялись – идеальная паства для нашего нового пророка. Я, заняв стратегически выгодное положение прямо перед Безносой Бестией, ждал ответа и дождался-таки: Волдеморт насмешливо фыркнул и сказал:
— Нет.
Я как-то сразу ему поверил. Более того, у меня поджилки затряслись. Не зря затряслись, оказывается…
Ладно, чёрт с ним.
— Где Рон и Гермиона?
Волдеморт неопределённо махнул рукой:
— Там…
— Я должен увидеть их!
Ещё один ленивый жест:
— Приведите.
Привели.
Мои друзья выглядели неплохо – как будто не в плену сидели у злодейского негодяя, претерпевая страшные пытки, а чай с лимонными дольками в кабинете у директора пили.
— Ты доволен, Гарри Поттер?
— С вами всё в порядке, Гермиона? – крикнул я.
— Да, Гарри, нас просто заперли…
— Ну и слава богу.
Вернёмся теперь к нашим баранам.
— Ты сам на себя не похож, Томми, — издевательски протянул я.
— А много ли тебе про меня известно, Гарри? — хмыкнул мой противник.
— Немало. Трудное детство, деревянные игрушки… Великие планы по захвату мировой власти. А всё почему? – Дамблдор на день рожденья конфетку не подарил?
— А тебе? – неожиданно заинтересовался Том.
— А мне дарил, — гордо ответил я.
— «Бойтесь данайцев, дары приносящих»…
— Нет! Бояться как раз не следует! Просто нужно держать глаза открытыми и пытаться хоть что-то понять. Конечно, у Дамблдора были свои мотивы, он пытался подойти к проблеме… дипломатически, учитывая интересы людей…
— Он никогда не пытался учитывать ничьи интересы, кроме своих собственных.
— Хорошо; его интересы, они… соответствуют критериям гуманности и, — я не смог сформулировать точнее, — то, что он делает, это хорошо и человечно.
Мне показалось, или глаза Тома начали гореть интенсивнее?
— …В конечном итоге, — неуклюже закончил я.
— Цель оправдывает средства, да?
Я не ответил. То есть, я знал, что цель не должна оправдывать средства. Но…
— Если цель – Добро, и Справедливость, и Свобода… если Цель – Благо… разве имеет значение что-то ещё? Разве имеют значение… как ты говоришь, люди? Что – люди? Зверьё… Когда ты делаешь собаке прививку, глупая псина рычит и брызжет слюной, её жалко, но не настолько, чтобы позволить ей умереть от какой-нибудь глупой собачьей болячки, верно?
— Ты у меня спрашиваешь, собаковод-любитель?? Мы сейчас говорим не о псах, а о людях, которых ты убил ради… власти? Ради того, чтобы провозгласить себя Диктатором. Ради…
— Не суди о вещах, в которых совершенно не разбираешься, щенок! – взревел Том Реддл и уже спокойнее продолжил: — Моей целью было не убийство магглов, моей целью было спасение магов… Цель оправдывает средства, это правда, так утверждаю я, так мыслит Дамблдор. Политика не имеет ничего общего с моралью и нравственностью; политик, руководствующийся в своей деятельности нормами морали, порочен и глуп, он проиграл ещё до начала борьбы, а с ним – его народ, которому нравятся красивые слова, такие как «честность», «честь», «свобода», «равенство», «братство»… Народ этот даже не задумывается, что подобные слова, произнесённые по отдельности или вместе – особенно вместе! – парадокс, нонсенс, абсурд, в них изначально заложено противоречие, и люди, поднявшие их на щиты, придут ни к чему иному, как к самоуничтожению… В природе нет равенства, и в природе не может быть свободы; самой природой установлено неравенство умов и характеров, и способностей, и, повинуясь её законам, законам природы – ибо не можем не повиноваться! – мы не свободны… Мы не свободны. Тем более, мы неравны. Теперь братство… В генетике существует интересное явление, которое многое объясняет – само же оно необъяснимо. Возьмём, к примеру, браки в тесном, чётко очерченном кругу – то бишь близкородственные браки, практикуемые на протяжении даже не лет – столетий. В результате их – и это общеизвестный факт – на свет рождаются дети со всевозможным набором смертельных генетических заболеваний, начиная с врождённого сифилиса и кончая, к примеру, проблемой несвёртываемости крови… Эти дети приговорены ещё до рождения, но каким-то чудом они доживают до двенадцати лет, мальчик женится на девочке, девочка, опять-таки, чудом, рожает наследника – и оказывается, что этот самый ребёнок, этот выродок, обладает идеальным набором генов, он абсолютно здоров. Подобный эксперимент проводился на мухах, на крысах, на людях… Ярчайший пример – наша английская магическая аристократия. Самодовольные индюки живут и процветают… Хоть и не должны бы. Исходя из этих фактов, я утверждаю: нам не нужно вливание свежей струи неволшебной крови. Нам не нужно вливание свежей струи неволшебной крови – наши гены без него не истощатся, жилы не оскудеют… Мы выживем. Более того, самой природой мы созданы не для того, чтобы выживать – как сейчас – а для того, чтобы жить и править. Я утверждаю: маги – высшая раса. Мы избраны самой природой, чтобы творить её волеизъявление. Мы – те, кто может, магглы – те, кто не может; никто из нас не свободен, но мы и, хвала Мерлину, не равны. То, что происходит в наше время – это извращение, это не правильно; так быть не должно. Ты, Гарри Поттер, слепой дурак и не видишь этого, ты подхватываешь гневный клич слепой толпы, которая на полном скаку несётся в пропасть, а я, я – тот, кто пытается остановить безумцев, которые не ведают, что творят, и да, я обязан вытерпеть натиск этой толпы…
— Ты что, Христа цитируешь?! – не выдержал я. – Ты сумасшедший…
Нет, обстановка располагала в принципе, но…
— Слушай меня, Гарри Поттер. Я провозглашаю новый миропорядок, старый добрый новый миропорядок, который согласуется с законами человеческого общежития и законами природы. Маги и магглы – это два класса, две страты, две касты; волшебники и обычные люди от природы неравны – и функции у них тоже совершенно разные. Одни рождены для того, чтобы повелевать скрытой Силой, видеть суть вещей, другие – для того, чтобы обрабатывать поля, растить скот, строить дома… Магглы нуждаются в том, чтобы ими управляли, руководили их действиями. Но и маги в этом нуждаются! Таким образом, я утверждаю, что во главе пирамиды власти должен стоять Мировой Диктатор, чистокровный маг, который приведёт нашу Цивилизацию к миру и процветанию.
Я не очень хорош в политике. Но вообще-то всё это очень походило на…
— Как в Древнем Риме, да? Патриции и плебеи… Древняя Индия, опять же. Слушай, это же классный план. Просто суперкласс! Есть только одна маленькая проблемка. Такая крошечная…
— И какая же? – раздражённо спросил Волдеморт.
— Эти древние цивилизации… на каком-то этапе своего развития они самоликвидировались. Томми, дружище… не дай бог, конечно… то, что ты предлагаешь – это старый, не раз испробованный и абсолютно тупиковый путь развития. Это утопия утопийная, это… идеал, может быть… и как любой идеал, он недостижим. Это тупик.
— Каждый раз, когда я нахожу новые аргументы, ты отыскиваешь им опровержения, — раздражённо сказал Волдеморт. – Это забавно, конечно, весьма забавно, но со временем начинает надоедать.
— Ты о чём?
— Не в первый раз мы с тобой, Гарри Поттер, спорим о политике, о пути, о возможностях. Вот только я помню предыдущие разговоры, а ты – нет.
— Ты о чём? – холодея, повторил я.
— Ты прав: это тупик. Сейчас ты схватишься за свой Ножик и убьёшь меня, потом, через несколько лет натворишь таких дел, что волей неволей тебе придётся вернуться в прошлое и попытаться всё исправить – не тут-то было… Я проживаю этот год уже в двадцать шестой раз или двадцать седьмой, или… И это только те, о которых у меня сохранились воспоминания – вероятно, были и другие… Всё расплывчато, всё… путается. Вероятно, их было много, очень много, почти бесконечность, застывшая в смоле летних месяцев… Как ты думаешь, откуда Северус Снейп почерпнул знания о заклятии, которое способно хранить воспоминания мага, пусть даже о жизнях, которые НЕ СЛУЧИЛИСЬ – или случились, однако были СТЁРТЫ? Как он смог переместить вас обоих в прошлое? Разумеется, он узнал об этой древней практике от меня. И ты полагаешь, что я рассказал ему всё? Нет, Гарри Поттер, далеко не всё.
Эта новость была – как обухом по голове. Я чуть не умер от ужаса, дикого, иррационального, животного ужаса. Моё сердце судорожно билось где-то в горле, и я едва не выкашлял эту трепещущую от страха мышцу, задыхаясь от нехватки воздуха.
— И это всё, чего ты достиг? – кое-как выплюнул я. – Пресловутое…бессмертие? Эта беседа повторяется…всё повторяется…и этот замкнутый круг – твоя великая бессмертная жизнь?!
Хуже, по-моему, не бывает.
— Беседовать мы начали позже, — пожал плечами мой враг. – Сначала просто дрались… Потом… разговаривали. Я никогда не говорил тебе, как обстоят дела на самом деле, считал, что это слишком опасно, а жаль: лицезреть твою реакцию – истинное наслаждение.
— Трус! – выдохнул я.
Господи, не надо… Не хочу…
ТАК – НЕ – ДОЛЖНО – БЫТЬ!
— Когда-нибудь, — сказал Волдеморт. – Я их найду. Аргументы. Когда-нибудь… я выиграю этот спор. Когда-нибудь ты будешь стоять здесь, онемевший, растерявший все слова, а я…я буду прав. Когда-нибудь…
Он сходит с ума, понял я. Ещё бы. Три летних месяца и три сентябрьских дня, превратившиеся в вечность. Почти три десятка смертей: он умирал, я почти умирал… Такой вот, блядь, порочный круг. И у него осталось – только это. Его попытки меня переубедить. Немыслимо… Остановите это, кто-нибудь…
Волдеморт поднял палочку и направил её на моих друзей.
— Ты знаешь, что нужно делать.
Рукоятка Жертвенного Клинка легла мне в ладонь.
Я НЕ МОГУ ПОЗВОЛИТЬ ИМ ПОГИБНУТЬ.
Даже если это будет означать…
Я просто не могу.
Что бы это не означало.
Вот он. Момент истины. Поворотный момент – но как раз повернуть-то я и не в состоянии.
В данных обстоятельствах слово «тупик» приобретает новые смысловые оттенки…
— Авада… — произнёс Волдеморт.
— Господи, помоги, — взмолился я, бросаясь вперёд, в надежде поразить костлявое тело до того, как произойдёт непоправимое.
Достаточно даже крошечной царапины…
Волдеморт сделал паузу и посмотрел на меня. Оказывается, это так просто – убить величайшего Тёмного мага столетия, Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, Того-Чьим-Именем-Пугают-Детей, Того-Кто-Хуже-Незванного-Господина-Кондратия. Очень просто убить того, кто хочет быть убитым.
До смешного просто.
A/N: можно было поставить здесь – «END»; выходка как раз в моём вкусе. Интересная, конечно, мысль, я её долго думала.
Окей, прячьте помидоры, это ещё не конец.
Комментариев нет