Соколиная охота

Часть II, глава 6

Глава 6, в которой Гарри Поттер играет в детектива.
Чем бы дитя не тешилось…

— Ты меня когда-нибудь любил? – без обиняков спросил я.
— Да, — сразу же ответил Снейп.
— Настолько, чтобы опоить предмет своих желаний любовным зельем, превратив его фактически в своего раба? – ехидно. — Тогда я этого не сообразил, тогда я вообще паршиво соображал, но теперь, слегка поразмыслив, мне приходится признать, что дело не во внезапно вспыхнувшей жгучей страсти.

Я думаю, умру ли я прежде, чем стану целиком и полностью – его?
Уже сейчас я готов расплыться бледной кляксой по его коже, растечься по его венам красными кровяными тельцами, поселиться в его сердце грядущим инсультом.
По ночам я вжимаюсь в него так, словно хочу им стать.
Вообще-то, действительно хочу.
В сущности, он выиграл ещё до того, как взял карты в руки.
Просто потому, что он – это он.
Чудом ухитрившись в своё время не подхватить бациллу со звучным названием «Нормальная человеческая жизнь», я всё-таки попался – заболел Снейпом и утратил себя.
Смерть может написать хоть дюжину жалоб в небесную канцелярию – ей не ответят. Только плечами недоумённо пожмут: нет у нас в картотеке никого по имени Гарри Поттер. Не значится. Потерян. Стёрт. Занимайтесь своими делами, не мешайте работать.

Знакомые все симптомы.

— Ты не совсем прав. Зелье, которое я использовал, не подавляет волю. Оно всего лишь привносит в уже существующую склонность…эммм… элемент одержимости, — тихо, но уверенно. Самоуверенно, я бы сказал.
— Да, конечно, разумеется, это же совершенно меняет дело! – вскричал я.
— Не меняет, — спокойно согласился Снейп. Мне захотелось наорать на него, ударить, сделать что-нибудь, потому что – ну невыносимо же!
Вместо этого я сказал:
— Хотел получить всё и сразу, да? Бессмертие, власть…меня?
— Всё… и постепенно.
Вообще-то это было даже красиво. Тонко и изящно. И он в конечном итоге получил, чего хотел. Вот только…
— О том, чего НЕ БЫЛО, мы с тобой поговорить ещё успеем, — прервал Снейп мои размышления. – А сейчас нам НЕОБХОДИМО вернуться к делам минувших дней. Ты должен знать, что происходит.
— Хорошая мысль. Так с чего начнём? Впрочем, прости, глупый вопрос. Тебе это ненужно, ты и так неплохо осведомлён. Это нужно мне. Хорошо; тогда – карты на стол.
— Спрашивай.
— Да. Вчера… — были моменты, которые я собирался прояснить. Со своими чувствами разберусь потом. — Ты сказал, что пророчество Трелони было ненастоящим. Это произошло… я так понимаю…
— «Империус». Я должен был показать Тёмному Лорду свои воспоминания. Свои НАСТОЯЩИЕ воспоминания. Слишком многое стояло на кону, нельзя было отделаться полунамёком, нельзя было сфальшивить.
— Угу, «империус». Тогда вопрос такой: почему я? Вот почему он выбрал меня, а?..
— Пророчество, — пожал плечами Снейп.
— Ты же сказал, что оно не…
— Да, да, оно не. В данный момент я имею в виду другое пророчество.
— Что, ещё? – тоскливо протянул я. – Сколько же их там было…
— Истинное – только одно. Да и то не пророчество, а… Скажем так, некий очень могущественный и любопытный маг однажды заглянул в будущее – одним глазком.
— Кто, Дамблдор?
— Да нет, не он. Его учитель. Эзергиль.
— И что этот Эзергиль там увидел?
— Достаточно, чтобы позволить себе небольшую шалость. Весёлый был парень – судя по рассказам директора. Он загадал Дамблдору загадку.
— И? – не на шутку заинтересовался я. — Ты знаешь, о чём там говорилось?
— Да. Там говорилось о четырёх людях, которые… Впрочем, нет, лучше я процитирую. Слушай.
«Их четверо. У первого и второго одна судьба на двоих, но первый сам выберет свою судьбу, а второму ты навяжешь её, но он от неё уйдёт, бросит, как скучную жену. Второй уничтожит первого, чтобы умереть от руки третьего, но третий не убьёт второго. Четвёртый разрушит всё и всё воссоздаст, вопреки своей природе и в соответствии с ней. Дети Солнца и дети Луны, Солнце и Луна играют ими в пинг-понг, а ты мальчик на побегушках и подаёшь мячи, так подай мяч. Когда Луна сделает первый ход, подари Солнцу человеческое дитя».
— Ух ты, — сказал я. Достали они своими загадками, вот честное слово!
— Надеюсь, ты в состоянии провести идентификацию личностей, о которых говорится в этом пророчестве?
— А ещё сложнее спросить слабо было? – огрызнулся я. – Дамблдор навязал мне мою судьбу, значит, второй – это я, и я убил первого, Волдеморта. Третий – это Драко Малфой, который прижучил меня там, но оттуда мы с тобой благополучно свалили, так что это не считается. Четвёртый – это ты, противоречивый наш (думаешь, спрячешься за каким-то там пророчеством и уйдёшь от ответа?.. щазз). Всё это, конечно, замечательно, но ты так и не ответил, почему Дамблдор выбрал меня?
— Да любой бы подошёл, — сдержанно прорычал Снейп, в самое сердце поражённый моей тупостью, — когда настало время выбирать, он мог выбрать любого, кого угодно, хоть Лонгботтома, хоть Малфоя, хоть Парвати Патил – и всё бы завертелось, игра бы началась.
— А как он понял, что настало время?
— На него снизошёл божественный дух. Его феникс излил ему на голову послание оригинальной формы.
Я предпочёл гордо промолчать.
«Луна сделает первый ход, Луна сделает первый ход…»
— Солнечное затмение, — кисло оборонил Снейп, — иногда сравнивают с нападением Луны на Солнце. А это, в свою очередь…
— Ааа, — я хлопнул себя по ляжке. – Затмение! Точно! А что, в тот год было?..
— Было.
— Понятно. Эээ…Северус. Слушай, ты только не… Ты сказал, что любой бы подошёл, даже сёстры Патил, но…всё-таки…почему он выбрал меня?
Я думал, он зарычит и бросится на меня, как бешеный вепрь, но он не зарычал и не бросился. Только произнёс одно-единственное слово:
— Реклама.
— Что?
Снейп – ужасный учитель, просто ужасный. Для него само собой разумеется, что все мыслят так же, как и он. Вот сказал он «реклама», и всё, мои думы потекли по заданному руслу, и я сразу всё понял. Обломись. Не потекли. Не понял.
— С точки зрения рекламы твоя персона идеально вписывалась в образ героя. Твои родители – авроры, гриффиндорцы, популярны, неподкупны… Они умерли – умрут, защищая своего сына…
— Эй, то же самое было у Невилла! Они, конечно, не умерли, но…
— Да, — смиренно согласился Снейп, — именно поэтому Лонгботтом также фигурировал в том фальшивом пророчестве. Ты видел Дамблдора в моём думосбросе. Он говорил правду: директор всегда ратовал за свободу выбора. И… он не посмел брать такой грех на душу.
— То есть он не собирался выбирать козла отпущения… сам, лично? Типа слишком большая ответственность? Не хотел ломать ребёнку жизнь?
— Верно. С формальной точки зрения Дамблдор чист: он подал мяч, навязал «второму» его судьбу, но выбор ему делать не пришлось, за него выбрал Тёмный Лорд. Или, как это, вероятнее всего представляется Дамблдору, за него выбрала Судьба.
— Жееесть… — протянул я. – Вообще-то, это жуткое лицемерие. Дамблдор знал, что Реддл выберет меня: я полукровка, а для Кое-Кого это уже навязчивая идея.
— Он мог предполагать…
— Ха-ха. Спорим, он знал наверняка?..
— Слушай, давай ты просто смиришься с этим? В соответствии с теорией вероятности кто-нибудь – и не обязательно самый ловкий, сильный или умный – непременно приходит к финишу первым. Ты пришёл к финишу первым. Пора бы уже научиться с этим жить.
— Да-да, — проворчал я. – Как скажешь. Ладно, поехали дальше. Дурсли.
— Решил обсудить со мной своё тяжёлое детство?
— Если бы я решу обсудить с кем-нибудь своё тяжёлое детство, ты будешь последним, к кому я обращусь!.. Нет, я хочу сказать: почему Дамблдор засунул меня к этим уродам?
— Он же объяснял.
— Он объяснял, да вот я не повёлся!..
— И правильно сделал. Слушай, Поттер, — задумчиво протянул Снейп, — что, по-твоему, лучше: провести детство в приюте или в чулане под лестницей?
— Эээ…
— Я думаю, лучше всё же в приюте. Сам-Знаешь-Кто там неплохо устроился. Ребята его боялись, он приторговывал разной мелочью…
— Это ты к чему?
— С другой стороны, останься он с дядей и тёткой… — принялся рассуждать Снейп, даже не глядя на меня, будто бы сам с собой. — При условии, что у него были бы дядя и тётка… Настоящие маглы… Тогда… Он вероятнее всего, командовал бы шайкой каких-нибудь уличных мальчишек, его бы боялись… Он выманивал бы у младших деньги и… Приторговывал бы разной мелочью.
— Ага. И что?
— Мерлин, какой же ты идиот… — по мнению Снейпа, оскорбления должны были служить стимулом для моей умственной активности. Он часто использовал этот инструмент влияния. Настолько часто, что у меня уже выработался к нему иммунитет:
— Это называется «человек с альтернативным мышлением». Ну так что?
— Дамблдор поставил тебя в такие условия, находясь в которых, ты просто не мог не стать через некоторое время недоверчивым, озлобленным на весь мир, амбициозным маленьким ублюдком. Никого не напоминает?..
— Ну… — конечно, напоминает!
— Далее: тебе никогда не казалось странным, что сам ДИРЕКТОР школы потворствует всем твоим выходкам? Интересно, есть хоть одно школьное правило, которое тебе не доводилось нарушать?
— Ну, да, это странно. Я думал об этом. Дамблдор…эксцентричный человек. У него такая, может быть, специальная метода преподавания. Да мало ли…
— Поттер. Заткнись и подумай. Причина?
— Он хотел, чтобы я… поверил в себя. Научился принимать решения самостоятельно… И я научился! Я…
— …Давно бы уже угробил кучу народу и себя в том числе, если бы не постоянная подстраховка. Зеркало Еиналеж, Фоукс, Маховик Времени, который дал тебе директор, поддержка со стороны Ордена… Мне продолжить?
— Нет, думаю, я уловил твою мысль, — задумчиво сказал я. — Он мне потворствовал. Он меня покрывал и подстраховывал. Теперь, вероятно, из всего сказанного тобой я должен сделать некий вывод, который потрясёт основы и… Не помню, что «и». Неважно; принимая во внимание тот факт, что сначала ты заговорил о Реддле, я должен, наверное, задуматься и…сравнить себя с Редлом. Дамблдор считает, что я – ну вот просто копия Реддла. После жизни у Дурслей я должен был превратиться в него окончательно. Стать, как ты правильно сказал, озлобленным закомплексованным неудачником. И тут приходит Добрый Дедушка Дамблдор и дарит мне прекрасный новый мир. Не по доброте душевной (он ведь только притворяется Добрым Дедушкой), а чтобы исправить ошибку. Реддла он третировал, мне потворствует… Но он…он знает, что я убью Реддла и повторю его судьбу. Он…
— Делает всё, чтобы ты не превратился в Тёмного Лорда. В ближайшее время.
— А в отдалённом времени, значит, превращусь. И меня тут же Малфой уроет. А потом…
— Мы с тобой прекрасно знаем, что случится потом. Дамблдор – нет. И, если ты помнишь, в пророчестве сказано, что второй «уйдёт от своей судьбы». Дамблдор считает, что ты сможешь противостоять искушению.
— Ну и хорошо.
— Хорошо, да не очень… Нужно решить, какое количество информации мы можем предоставить ему, не ставя себя под угрозу.
В тот момент я не знал, что он уже поделился с директором делами давно минувших – или грядущих, может быть – дней. Частично. Без подробностей.
— Под угрозу?
— Ты же помнишь, что случится с миром через несколько лет, правда?
— Мы этого не допустим.
— Мы ПОСТАРАЕМСЯ помешать столь печальному исходу. Но этого недостаточно.
— Ясно…
— Что тебе ясно? Вот представь: идёшь ты по коридору, глядь – директор. Что будешь делать?
— Скажу «здрасте». Объясню, что у меня голова болит. Извинюсь и уйду.
— Не пойдёт. Он тебе только в глаза глянет – и сразу заметит: что-то неладно. К тому же Дамблдор попробует тебя «прочесть». Он заинтересован в тебе даже сильнее, чем раньше.
— Почему?
— Потому что он наконец понял: ты – не Реддл. Впервые он заговорил об этом перед поимкой Люпина. Толковал о том, что нужно совершить поворот на сто восемьдесят градусов и…
— А, помню. Я слышал.
— Интересно. И каким же образом?
— Усовершенствованные Длинные Уши близнецов Уизли, — скороговоркой объяснил я.
— Уизли – сила зла, — проворчал зельевар.
— Угу. Сплошной Антиснейп. Слууушай. Я понял. Так вот откуда все эти язвительные реплики. Ты знал, что я не был ИЗБРАН, ты знал, что меня ИЗБРАЛИ. И поэтому ты… Господи, теперь всё ясно. И слова Дамблдора. Даже то, что он постоянно твердил мне про эту силу любви. Вот почему он постоянно твердил мне про эту силу любви, а?
— Ты знаешь, что такое аутотренинг?
— Да, да. То есть нет. В смысле, я знаю, что такое аутотренинг, и никакой силы любви у меня нет. Просто, по замыслу Дамблдора, я должен был верить, что мы с Томом – разные полюса, тогда как сам старик был совершенно уверен в обратном. Вот это стратег. Вот это замысел.
— Ты в восхищении? – хмыкнул Снейп.
— Ну да. Теперь я понял, где моё место в этой партии. И почему я тут нахожусь. Ты этого добивался?
— Более-менее. О прошлом мы поговорили. Теперь, думаю, настало время обсудить настоящее. Так как ты всё-таки планируешь его убить?
— Кого, Дамблдора? – озадаченно протянул я.
— Конечно нет, балда, Тёмного Лорда! – фыркнул зельевар.
— Эээ… — ещё более озадаченно протянул я. – Не знаю. Импровизация – моя сильная сторона. Придумаю что-нибудь, ну там, на месте.
— Идиот, — констатировал Снейп.
— Дундук, — обиделся я.
— Ты хотя бы имеешь представление, чем всё это может кончиться, кретин?..
— Хам.
— Сам.
— Хорошо-хорошо, — сдался я. — И чем, по-твоему…
Нашу увлекательную дискуссию прервала Хедвиг – ввалилась в комнату через дымоход взъерошенным пыльным комком перьев.
В записке, привязанной к её лапке, было всего несколько слов:
«Гарри,
прилетай скорее! На Рема совершено покушение!!
Твоя, Тонкс».

***

Вашу ж МАТЬ! Просто…просто…какого дьявола?!
Хорошо; у каждого из нас есть свой предел прочности. В данный момент я чувствую себя тетрадным листом, который разрывают напополам, зачем – неведомо…
Дальше – больше.
Но дальше уже некуда…
Чёрт. Всё, что мне нужно – пара чёртовых спокойных дней, чтобы понять, что, чёрт возьми, творится с моей чёртовой жизнью…

Я что, так много прошу??

— Поттер. С таким выражением лица…тебе бы Гамлета играть.
Я отрываю вопрошающий свой взор от безмолвных потолочных балок и мрачно оборачиваюсь.
Снейп. Стоит у камина. Смотрит на меня. В руке горсть «летучего пороха».
— Мы же договаривались, что с тебя всё как с гуся вода. А ты отклоняешься от сценария.
— Посмотри на меня, — говорю устало. — Разве я похож на гуся?
— Ну, по степени надутости, кичливости и агрессивности…
Мои губы против воли изгибаются в кривой ухмылке.
— Не драматизируй, — советует Снейп.
— Да… Просто, когда я начинаю думать о том, что уже произошло и о вещах, которым ещё только предстоит случиться, я… у меня руки опускаются.
— Я никогда не был хорош в этом, — невпопад отвечает Снейп.
— Что?
— Тебе бы к Дамблдору обратиться. Это он у нас – главный специалист по разжиганию боевого духа в рыдающих героях.
— Я не рыдаю!
— Пока ещё.
Печаль и злость путаются змеиными хвостами где-то у меня в кишках и прогрызают путь к сердцу.
— Он умер?.. – выговаривают, будто сами собой, мои одеревеневшие губы.
— Может быть, ты сам это проверишь?! – потеряв терпение, рычит Снейп.
— Я просто…я не могу.
Немогунемогунемогу. Кто-нибудь. Остановите это. Я не хочу…
Янехочунехочунехочуне.
Когти безнадёжности скребут по сетчатке моих глаз – с тыльной стороны. К чему бы это? Наверное, к слезам… Чёртов оракул чёртов Снейп, как в воду глядел, но я не должен тут нюни распускать, я не должен…
— Даже не пытайся, — резко отвечает Снейп. — Ты себе и представить не можешь, что человек способен выдержать, особенно если очень припечёт.
Боже… это отвратительно. Я сам себе противен.
Маленький хныкающий сукин сын – и этот вот хлюпик должен спасти мир. Ха-ха. Лучшая хохма года.
Ты что, можешь действовать только когда у тебя мозги набекрень и вены забиты наркотой?!
Нет. Ты просто расслабился. Нюх потерял.
СОБЕРИСЬ.
Глубоко вздыхаю. Медленно выдыхаю. Тягучая волна тошнотворной слабости, печали и злости лижет мои ступни, но, хвала Мерлину, больше не накрывает с головой – а мне только это и нужно было.
«Ты себе и представить не можешь, что человек способен выдержать, особенно если очень припечёт».
Я киваю и иду к камину. В конце концов, у меня нет выбора.
У меня нет времени.
У меня нет права быть слабым.

***

Мы дома, на Гримаулд-Плейс 12.
Здесь полно авроров (и все как один – члены Ордена); Молли Уизли причитает так, что стены стонут; Тонкс рыдает на её плече. Я чувствую, как в моём левом виске зарождается пульсирующая боль. Пока это первые, осторожные и нежные толчки, боль тычется мне в висок, будто слепой котёнок, но в скором времени она грозит перерасти в полноценную мигрень – вот уж чего не надо, того не надо!
Я хватаю Тонкс за руку, с трудом отцепляю от Молли, и тащу к себе в комнату; Снейп идёт следом.
— Рем жив?
— Да… Доктор говорит, что он будет в порядке. Мы успели…вовремя.
Наконец-то. Хоть какая-то определённость.
— Я хочу, чтобы ты рассказала мне всё с самого начала.
Настало время вспомнить, что я – начальник убойного отдела аврората. Я лучший. Я нереально крут.
— Вчера Снейп сообщил нам, что наконец нашёл противоядие, — всхлипывая и заикаясь, говорит Тонкс.
Так вот почему он пришёл так поздно. Работал здесь, в лаборатории.
— Все ужасно обрадовались.
Ещё бы.
— А сегодня…сегодня всё было как обычно, — продолжает девушка, немного успокоившись. — Почти. Вот только – сейчас я это понимаю – с десяти до половины одиннадцатого никого не было дома. Обычно в это время Молли готовит обед, но в этот раз её подруга Агата послала ей её письмом встретиться в кафе, что в семнадцати кварталах отсюда. Билл, Чарли, Натан, члены Ордена… Все находились на работе, и даже у тех, у кого сегодня был выходной, нашлись некие причины, заставившие их выйти из дома.
Ох, невпопад подумалось мне. А я ведь сегодня уроки прогулял. И Снейп, получается, тоже. Странно, что он не акцентировал моё внимание на этом моменте – обычно зельевар никогда не отказывает себе в подобном удовольствии…
Что ж, значит, у него были на то причины.
«Предлагаю тебе быть во всеоружии перед грядущей заварушкой».
Ага-ага.
— В десять ноль пять или около того ко мне прилетела сова, к лапке которой была привязана записка. Всего три слова: «Немедленно иди домой».
«Немедленно» я не смогла – задержали в аврорате.
Дома я была только в десять пятнадцать…или десять двадцать. Всё вроде бы было нормально, тихо и спокойно… Не знаю почему я поднялась к Ремусу. В конце концов, я думала о нём всю ночь…
В общем, когда я вошла в комнату, он лежал с перерезанными венами в луже крови.
Раны были нанесены ножом с зазубринами, — добавляет девушка. – Я сразу вызвала колдомедика. Проверенного колдомедика. И Дамблдора. В комнату ведь действительно нельзя зайти просто так…
Вот оно что. Она стояла там, беспомощная, и просто смотрела. Ей бы плакать, но вот – не плачет. Тонкс – аврор. Профессионал. Своё она уже отрыдала, а теперь пора заняться делом.
Я решаю подвести некоторые итоги:
— Вчера Снейп сказал, что нашёл способ разбудить Ремуса. Сегодня кто-то позаботился о том, чтобы убрать вас всех из дома и спокойно разделаться с беспомощным, находящимся – всё ещё находящимся в коме человеком. Пока всё просто. Кому ты вчера рассказал про противоядие? – спрашиваю у Снейпа.
— Всё тем же. За ужином собралась старая добрая компания: Фред, Джордж, Натан, миссис Уизли, Билл, Чарли, Флёр, Кингсли и Дамблдор, — старательно перечисляет Снейп.
«Хм. Мило. А мне ты ничего не сказал, урод».
— И один из них – убийца, — констатирую я.
— Можно и так сказать.
— Что?
— Убийц среди них трое. Более успешных, менее успешных… Сейчас это неважно.
Интересно.
— Это ты послал ей сову?
— Да.
— Хотел, чтобы она засекла убийцу?
— Не задавай глупых вопросов.
— Твой план провалился; вот это – глупо!
Снейп недовольно щурится:
— В тот момент мне пришло оповещение. Кто-то влез в мой кабинет. Думать нужно было быстро. Ничего лучшего мне просто в голову не пришло.
…И это тоже глупо, думаю я.
Тонкс смотрит на нас обоих чуть ли не с суеверным ужасом. Прости, но мне и дела нет до твоих чувств, а Снейпу – тем более.
Так, где-то тут тетрадки что ли какие-то должны быть… Пергамент? Что-нибудь? Наконец я нахожу какой-то замызганный клочок бумаги, цапаю у Снейпа из кармана вечное перо (вы бы видели его выражение лица) и вывожу несколько неловких каракулей, закрыв свою писанину от любопытных собеседников локтём – ибо нефиг! Тут у меня наклёвывается секретный секрет!
— Спорим, — ухмыльнувшись, говорю, — на триста галеонов, что я сейчас написал здесь имя несостоявшегося убийцы Рема?
— Я и так его знаю, — говорит Снейп.
Тонкс тоже его знает.
— Но у тебя нет доказательств, — объясняю я.
— А у тебя, значит, есть?
— У меня, значит, есть.
С видом фокусника я поворачиваюсь к своему говорливому зеркалу и зову:
— Эй, знаток мод? Проснись!
Гладь стекла идёт рябью.
— Доброе утро, молодой хозяин. У вас галстук набок сбился и пиджак весь сморщился.
— Вот такой он забулдыга, — соглашается Снейп.
— Так, — принимаю оскорблённую позу, — разговорчики в строю! Говорить только по существу. Вот ты… Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи… Видела ли твоя соседка… твоё соседко… ммм, словом, то зеркало, которое находится прямо над нами – видело ли оно, что происходит в комнате моего гостя? Вы ведь можете связываться друг с другом, я прав? Ты говорило мне об этом…
И потом, я много читал о магических зеркалах. Что, в общем-то, неудивительно…
— Да, молодой хозяин, — прошелестело зеркало. – Конечно, мы можем связываться друг с другом, мы же не какие-нибудь там ОБЫЧНЫЕ зеркала, мы – творения магии! А…когда я говорило об этом? Я не помню…
— Меня ты помнишь?
— Конечно! – обрадовалось зеркало. — Ты – молодой хозяин.
— Исчерпывающе. Слушай, не могло бы ты сказать тому зеркалу – я имею в виду то, что в комнате Ремуса – чтобы оно, ммм, как бы это сказать… передало тебе изображение людей, которые были там сегодня. Это возможно? Оно не спит? Я имею в виду, оно ведь находится в комнате с УМЕРЩВЛЁННЫМ ВРЕМЕНЕМ.
— Оно находится где?
— Неважно, — машу рукой. – Ты можешь сделать то, что я сказал?
— Я могу, — слегка обиженно говорит зеркало. – И оно не спит. Мы никогда не спим. А почему ты сам не поднимешься и у него не спросишь?
— Если я туда войду, то засну и уже никогда не проснусь, — говорю. – Примерно как мой гость, понимаешь? Он же всё время спит.
— Да, да… Ужасно, правда? Он не одевается, не раздевается… Он такой скучный!
— Угу. Пожалуйста, свяжись с тем зеркалом и покажи мне то, что происходило сегодня…с десяти часов утра.
— Хорошо… А галстук? – неожиданно спрашивает любопытное творение магии.
— Что – галстук? – я как-то даже теряюсь.
— Ты отгладишь галстук?
— Отглажу, — покорно обещаю я.
— Хорошо, — удовлетворённо бормочет зеркало. – А то…сам понимаешь.
— Точно.
Наконец эта штука темнеет.
Темнеет – это понятно. В комнате наверху было темно как в душе дьявола.
Через пару минут напряжённого ожидания по поверхности зеркала будто бы плетью хлестнули – плетью света: кто-то открыл дверь. Убийца? Очень долгое время ничего не происходило, потом по светлому пятну скользнула тень.
— Ему нужно было защититься, выставить стену между собой и заклинанием, — комментирует Снейп.
Мы слышим звуки шагов. По-видимому, неизвестный подошёл к кровати, сделал своё чёрное дело, полюбовался мгновение плодами негодяйской своей работы и затем побрёл к выходу.
Вот он вышел на свет… Ослепительно-алым сверкнула грива волос…
Я схватил графин и налил немного воды в стакан, после чего протянул стакан всхлипывающей Тонкс:
— Выпей, пожалуйста…
— Это он… Сволочь… Конечно, это он…
— Да, — соглашаюсь, — это Натан. – Только у него имелся мотив…сегодня.
Протягиваю ей свою бумажку.
— Что? – лепечет Тонкс.
На бумажке написано её имя.
— Когда я к Снейпу в карман лазил за пером, то ещё и Сыворотку Правды прихватил. Он её постоянно с собой таскает. Я подлил эту штуку в твою воду. Прости. Но…теперь мне нужна правда, Тонкс. Ответь мне, пожалуйста, почему ты стала двойным агентом и…почему ты сдала Ремуса?

***

Понимаете, я ведь не был до конца уверен. И с доказательствами у меня имелись большие проблемы. Но… я вот буквально жопой чуял: недостающее звено – это Тонкс. Поставь её имя вместо пресловутого «Х» — и мозаика сложится идеально.
…Знаете, как всякие умники пудрят вам мозги?.. Ну эти, детективщики. Они описывают преступление, потом заставляют героя его разгадывать. Вот только сам процесс гадания – не побоюсь этого слова – вам не показывается. То есть, ходит, ходит наш герой из угла в угол, трубкой пыхтит и вдруг выдаёт: вот он – убийца!
Все восхищённо аплодируют.
А что герой сам до последнего не был уверен и наобум сказал, инстинктам своим сыщицким повинуясь – это и не колышит никого.
Главное – обойтись без всяких там ненужных излишних деталей. Ну вроде демонстрации движения мысли и всего такого прочего.
Спишем это на озарение.

Окей, это – никогда не озарение.
И прежде чем догадаться про Натана и тем более – про Тонкс, мне пришлось крепко подумать.
Коломбо я вычислил сразу (он действительно не очень-то и умён). У него был мотив: ревность. Натан любит Шака, а Шак любит Рема…обычная история, банальный любовный треугольник. Или не треугольник? Кто знает… вдруг обнаружатся новые грани?..
Пока Рем лежал в коме, всё было подвешено в воздухе. Однако вчера Снейп, образно выражаясь, нажал на спусковой крючок – озвучил то, чего Натан так боялся. Коломбо, естественно, решил действовать. Он неплохо подготовился, раз смог войти в эту комнату, а потом и выйти из неё. В одном ему не повезло: мозгов маловато при рождении досталось.
Зато волосы красные…

Тонкс.
Всё это время она вела себя…неправильно.
Неправильно.
Неправильно.
Это – единственная улика, которой я обладал. Смутное ощущение неправильности происходящего.
Окей, начнём сначала.
Итак, к Рему прилетает сова, и он сразу же срывается с места. Что за сова? От кого? Что за послание она принесла? Какую информацию оно содержало?
В Ордене есть двойной агент (который не Снейп). Такой…ужасно засекреченный. Никто его вычислить не может. Возможно, потому что это – вовсе не двойной агент, а человек…допустивший ошибку?
Тонкс. Её истерики. Её поступки.
Она узнала, что Ремус пропал…
Стоп. Ведь именно Тонкс всем нам сообщила, что Рем пропал – пусть даже отсутствовал он совсем недолго.
Это подозрительно?
Нет, это совершенно нормально.
Как же всё происходило?

— Ремус не вернулся, — бледные до синевы губы, дрожащая челюсть, которая могла бы посоревноваться с лучшими танцорами страны в умении плясать чечётку, бешеные глаза с паутинкой кровавых разводов…

И всё из-за того, что оборотень не переночевал дома. Так он редко ночует дома, всё в стае проводит разъяснительную работу на тему что такое хорошо и что такое плохо…
Это подозрительно?
Это…странно.
Она не истеричная баба, в конце концов. Она – профессионал.
И она любит его.
Не слишком ли…сильно…она любит его?

Далее. Она пришла ко мне и предложила спасти Ремуса. Я возомнил, что такая честь мне оказана из-за моей великой доблести и непревзойдённых лидерских качеств (ну ещё бы). И, естественно, возгордился. Но что если…если просто допустить: Тонкс совершила серьёзную ошибку. Когда вы совершаете серьёзную ошибку, вы очень хотите её исправить – немедленно! И…вы исправляете. Абы как.
Абы как.
Рем впал в кому.
А Тонкс в это время…что там рассказывала Молли Уизли? Тонкс напилась, обвиняла всех не пойми в чём…
Подозрительно?
Нет. Приемлемо. По отдельности – всё вполне приемлемо, но в совокупности…

Вот примерно так я тогда и рассуждал. Этому меня учили в аврорате. Этому научил меня Снейп.
— Прости. Теперь…мне нужна правда, Тонкс.
Такая мелочь. Поделись. Тебе ведь не жалко, а?

A/N: в какой-то момент эта история снова захватила меня. Вот это разочарование: я-то уж было полагала, что избежала её цепких лап, но не тут-то было.
…Дорогой народ! А как вы пишете макси? (те, кто пишет макси, я имею в виду)
У вас есть какой-нибудь чёткий план? Какой-нибудь нечёткий план? Ну, хоть какой-нибудь план? Намётки? Сценарий?
Вообще, что-нибудь, кроме неодолимого желания разделаться, наконец, с этим – и быстро, ещё быстрей?..
Хорошо; here we go.
У меня никогда ничего такого нет; только история – все сделали трагические лица – которую я накачиваю кровью собственного сердца (честно, не я придумала это выражение. Оно слишком пафосное…но иногда оно мне нравится. Вот, например, сейчас), и которая в один прекрасный день начинает самостоятельную жизнь.
Ага-ага. Сейчас моя история уже пошла в колледж.

N/B: И ещё раз: я живу ради отзывов/фидбека. Пожалуйста, не лишайте меня смысла жизни.