Глава 2
Гости
Гектор Трэверс был точен и исполнителен во всем, что касалось работы. Это требование относилось и к походу в гости. Гектор, конечно, понимал, что хозяевам неудобно прийти на ужин ровно к шести часам, как указано в приглашении. Нужны дополнительные полчаса, чтобы эльфы успели накрыть стол, а хозяева — особенно хозяйка — закончить вечерний туалет. Однако опоздания не допускались. До шести часов Гектор спокойно наслаждался кофе в кабинете, но, едва стрелки приблизились к нужному сроку, он поправил смокинг, пошел к двери. Можно было воспользоваться каминной сетью, но камин у Ноттов был маленьким и неудобным. Мистер Трэверс вышел на крыльцо и, стараясь не смотреть на струи ливня, мгновенно аппарировал к дому Ноттов. Благо, у них на крыльце был длинный козырек.
— Мистер Трэверс, добрый вечер, — проворный эльф Скорк открыл дверь. Гектор равнодушно рассматривал его маленькое рыльце, напоминавшее пятачок поросенка. Однажды его осенила мысль, что маглы, возможно, списали облик своих чертей с домовых эльфов, искусственно приставив им рога.
— Хозяева ждут Вас, сэр, — Скорк лихо повесил плащ гостя в черный зеркальный шкаф.
— Великолепно, Скорк. Проводи меня, — Гектор, прищурившись на отблеск свечей, лениво посмотрел на большой треножник с тусклым огоньком. Луиза, похоже, увлеклась последними новшествами в области освещения. «Не хватало еще керосиновых ламп», — хмыкнул про себя Гектор.
— Мистер Трэвэрс помнит Скорка… — с благоговением прошептал эльф. Растрогавшись, молодой эльф навел глянец на черные штиблеты Траверса.
— Отчего мне не помнить тебя, Скорк? — меланхолично улыбнулся Гектор.
— Тем более, что если ты, поганец, будешь продолжать в том же духе, я передам тебя Трэверсам, — пробурчал вошедший Кантанкерус с притворным недовольством.
— Сэр, пожалуйста… — глаза эльфа расширились от ужаса. Нотт рассмеялся и приобнял старого приятеля.
— Не сомневался, что это Вы, старина, — кивнул он. — Идемте, Луиза скоро позовет к столу.
— Ну а пока можем выкурить по трубочке? — невозмутимо отозвался Гектор.
— Почему бы и нет? — Нотт всегда был рад приходу друга, разделявшему его пристрастие к табаку. — Идемте поживее.
Курительная в доме Ноттов напоминала смесь кабинета и зимнего сада. В левом углу стояли огромный турецкий диван и пара плюшевых кресел. По бокам горели тусклые синеватые огни. В центре стоял маленький фонтан, окруженный газоном и карликовыми деревьями. Можно было все это наколдовать, однако миссис Нотт предпочитала живую природу. Кантанкерус иногда подшучивал над женой, что она-де недаром росла за городом.
— Как здоровье миссис Трэверс? — равнодушно бросил хозяин, едва Гектор подошел к креслу. Он говорил монотонно, словно отдавая необходимый долг.
— Благодарю, как обычно, — мистер Трэверс, усевшись в кресле, вытянул вперед ноги. — Немного кашляет с апреля разве что…
— Что с ней такое? — на лице Кантанкерсуа мелькнуло подобие складки.
— Возраст… Возраст, мой друг, — меланхолично ответил Гектор. — Проклятая болезнь, от который нет лекарств… Надеюсь, Луиза все также красива и весела?
— И отменная хозяйка, — кивнул Нотт. — Дети, наши дети — наша радость и наш крест… Иногда, старина, я удивляюсь — как ей удается справляться со всеми нами?
Гектор изобразил дежурную светскую улыбку. Оглянувшись, он с удивлением заметил фигурки массивных бронзовых слонов, которые несли на спинах курильницы для ароматов. Поодаль стояли каменные кобры, раздувавшие капюшоны. Гектор не смог сдержать улыбку: точно такие же фигурки он видел в юности у Блэков. «Как они все хотят быть похожими на Блэков», — подумал он. Впрочем, как ни старайся, а дом Ноттов никогда не станет домом Блэков. Никто, ни один волшебный род, не мог повторить особую магию их дома, где, несмотря на горевшие везде свечные люстры, углы тонули в тени, а потускневшие от времени зеркала не отражали свет. Разглядеть что-нибудь в этих зеркалах было сложно, и подчас казалось, что они отражают интерьер совсем других комнат, в другом доме, далеко отсюда.
— Недавно читал о Вас в «Пророке», — рассмеялась Кантанкерус, набивая трубку табаком. — Кливена пишет, что Вы, мой друг, достаточно циничны!
— Меня давно удивляет, что люди используют слова, не понимая их смысла, — Гектор удобно вытянул ноги. — Достаточно циничен… А что значит «недостаточно циничен»? — поднял он брови.
— Вам виднее, старина, — хохотнул Нотт, откинувшись в кресле.
— Где грань между достаточным и не достаточным цинизмом? — ехидно улыбнулся Трэверс.
— Опять же, достаточным для чего? — поддержал друга Кантанкерус. — Согласитесь, для различных поступков, которые кем-то могут быть осуждены, степень цинизма нужна разная. Вот, к примеру, со мной учился наверняка известный Вам Альбус Дамблдор. Его отец забавы ради убил трех маггловских детей. Какая степень цинизма нужна для этого поступка?
Он задумчиво выколотил трубку и продолжал:
— Тогда, помню, мы, маленькие остолопы, восхищались поступком его отца. Даже звали Дамблдора перевестись на Слизерин — да-да, Сириус Блэк и к этому нас подначивал. Однако теперь у меня самого дети, и я не понимаю, как можно тронуть хоть волосок на голове этих беззащитных существ.
Гектор помолчал. Некоторое время он сосредоточенно смотрел на кончик глиняной трубки — одного из главных украшений курительной коллекции Ноттов, которое отец Кантанкеруса привез из Мадурая. Друг не мешал ему думать: напротив, в его карих глазах мелькал заинтересованный огонек, напоминавший приятное предвкушение. Через пару минут Гектор с наслаждением сделал новую затяжку и тихо произнес:
— Иногда мне кажется, что Дамблдор в душе более ревностный любитель чистокровности.
Нотт не перебивал друга, хотя продолжал рассматривать его со все возрастающим интересом.
— Отец — убийца магловский детей, — снова пустил вверх кольцо дыма Гектор. — Мать, почему-то скрывавшая младшую дочь… Не потому ли, что та была сквибкой? В Годриковой Впадине ходят слухи, что Дамблдор был знаком с этим австрияком Гриндевальдом. Поговаривают, тот причастен ко многим нашумевшим преступлениям, вы знаете?
— Но Дамблдор защищает маглокровок, — несколько опешил Кантанкерус. От волнения он подвигал шеей, словно ему был тесен воротник.
— Думаю, это не более чем конъюнктура, — пожал плечами Гектор. — Такая шельма, как Дамблдор, отлично знает куда дует ветер. Однако, друг мой, именно дело Дамблдора, — продолжил он, набивая трубку тяжелым «корабельным» табаком, — побудило меня заняться интересным проектом.
— Вы сегодня просто в ударе, старина, — хлопнул Нотт по кожаной обивке дивана. — Дамблдор побудил Вас написать статьи по проблеме чистокровности?
— Можно сказать и так, — Гектор, привстав с кресла, принялся расхаживать по комнате взад и вперед. — Три года назад…
— То есть, когда чуть отошли от прекрасной Клементины, — насмешливо вставил Нотт, подняв пожелтевший от табака палец.
— … Ближе к делу, — нахмурился Трэверс. — Так вот, три года назад я узнал кое-что о семье Дамблдоров. Представьте, что род Дамблдоров чистокровный — по некоторым выкладкам они идут едва ли не от самого Антиоха Певерелла. Только отец Даблдора женился на маглокровке, — поморщился он. — Вот я и решил проверить: есть ли действительно чистокровные роды?
— Антиоха Певерелла? — расхохотался Кантанкерус. — Он же умер бездетным! И потом, друг мой, вы не застали Альбуса Дамблдора в школе, а я-то был его одноклассником. Боже мой, видели бы вы его тогда! Это теперь он приобрел светский лоск. А тогда это был мальчишка в надставленных брюках, в поношенной мантии, в стоптанных башмаках, с обветренным лицом и ужасными руками. Наши девочки, Геспер Гэмп и Элла Крейвуд, дразнили его «медведем». А как он говорил — это чудовищное деревенское произношение? А как он ел? А с его братом еще хуже: такое впечателение, этот самый Аберфорт рос в хлеву и плохо умел говорить вообще, по большей части работал кулаками. Отец рассказывал, что и их папаша был не лучше. Женился на грязнокровой индианке…
«Типичный случай вырождения», — подумал Гектор, вспоминая Аберфорта. Этот дикарь вызывал у него страх и омерзение, когда он учился на первом и втором курсе. Впрочем, для чистокровных родов такая степень деградации была, к сожалению, не столь уж редкой.
— И это, по-вашему, настоящие чистокровные? — когда Кантанкерус кипятился, на его шее выступала вена. — Да я скорей признаю их в Брокльхерстах! Финеас хоть и опозорил себя, но все-таки он джентльмен.
— А представьте, что многие роды на самом деле похожи на Брокльхерстов, — подмигнул Трэверс. — Только они свои браки с магглами и магглорожденными скрывают. К примеру, Малфои не раз нарушали принцип чистокровности ради выгоды. Один из них, говорят, даже хотел жениться на королеве. Про Принцев вы и сами знаете — как бы они ни рвались в высшее общество, пока они только нувориши. Еще живы люди, которые помнят грязнокрового — и в прочих смыслах грязного — основателя их рода. Я боюсь, даже Блэки, — он демонстративно осмотрелся, словно проверяя, не подслушивает ли кто, — даже Блэки вовсе не так чистокровны, как они говорят.
Нотт расхохотался.
— Предположим даже, Вы правы, — согласился он. — Но как это проверить?
— Проверить можно, — неожиданно серьезно сказал Гектор. — Признаться, это стоило мне кое-каких трудов, нескольких поездок во Францию, но результат налицо.
Улыбнувшись, с видом заправского конферансье, он достал из смокинга тонкий лист пергамента. Затем быстро увеличил его до целого свитка. Изумленный Кантанкерус, не выпуская трубку изо рта, подошел к другу и начал рассматривать лист, словно перед ним было произведение искусства.
Комментариев нет