* * *
8 июня 1935 г.
Под вечер редакция „Новинок магии“ редко пустела быстро: молодой, дружный коллектив был буквально одержим работой. Однако сегодня редактор, Джереми Брокльхерст, заверил всех, что они могут отправиться пораньше. Лишь одна из сотрудниц, Зилла Принц, высокая худенькая девушка с серьезными темными глазами, осталась, чтобы отредактировать статью. Все равно дома её никто не ждал, а за окном так лило, что она была готова ночевать в редакции, лишь бы не соваться под дождь. К тому же Джереми приходился ей троюродным братом, так что в редакции она в некотором роде ощущала себя, как дома.
Однако и Джереми Брокльхерст, распустив остальных, не пошел домой. Некоторое время он тихо сидел у себя в кабинете, как предполагала девушка, тоже работая, затем вышел и, к её удивлению, поставил перед нею бутылку огневиски, два стакана и тарелку с парой сэндвичей.
— На работе? — Зилла удивленно подняла брови. — Ты думаешь, это хорошая идея?
— Безусловно, — кивнул тот, и девушке показалось, что лицо его дернулось в судороге боли. Она привстала, взяла его за руку:
— Что случилось?
Он слабо отмахнулся, отошел к окну, уткнулся лбом в заплаканное стекло. Минуту помолчал.
— Ликаона Кэрроу расстреляли три дня назад в Германии. Как противника режима.
Зилла слабо охнула и прижала пальцы к губам. Некоторое время молчала: боролась со слезами. Джереми, видимо, по-своему восприняв её молчание, горько кивнул.
— Он, конечно, много нагрешил в жизни. Убил отца, подался к Гриндевальду в сторонники… Правда, ему внушили, что антисемитизм — только прикрытие, а на самом деле строят общество будущего, здоровое общество… То, о чем он мечтал, понимаешь? Не такое, как у нас.
Зилла задумалась. О Ликаоне Кэрроу у нее осталась слишком добрая память, чтобы теперь в чем-то его обвинять.
— Понимаю, — кивнула она медленно. Ударил гром, и молния осветила лица обоих мертвенно-синеватым бликом.
— А он только после резни в тридцать третьем все понял. И стал действовать… Помогал евреям уехать, делал им какие-то фальшивые паспорта, даже успел паре человек организовать побег из тюрьмы… Но хитрить и изворачиваться он никогда не умел особенно. И вот… — Джереми покачался на носках. — Немецкие знакомые сообщили Дамблдору, а он известил меня. Все кончено, Зилла. Давай выпьем.
— Выпьем, — строго согласилась девушка, поднявшись, и сама разлила огневиски: полстакана Брокльхерсту и чуть-чуть — себе. — Земля пухом.
— Что-что? — удивленно обернулся Джереми к ней; кажется, он не совсем того ожидал.
— Земля пухом, — твердо повторила девушка и осушила свой стакан первой. — Я никогда не забуду, как он был добр к моему брату и ко мне.
Дождь медленно капал на идеально сложенные камни мостовой. Джереми посмотрел в окно и вдруг подумал, что Ликаон, наверное, умер счастливым — настолько, насколько мог желать.
Конец
Комментариев нет