Школа цинизма

Глава 8

Тонкс выполнила её просьбу через полторы недели – в пятницу за завтраком на стол опустилась сова, которую точнее всего было описать словом «растрёпанная», с большим свитком на лапке. Не дожидаясь, пока Гермиона отвяжет посылку, птица принялась клевать шнур.
— Это тебе от кого? – с подозрением спросил Гарри, наблюдая за попытками Гермионы забрать пакет и не попасть рукой под клюв.
— От Тонкс. Просила её кое-что мне прислать, – Гермиона всё-таки забрала свёрток и сразу спрятала его в сумку. Сова благодарно ухнула, сцапала из вазы печенье и вылетела в окно.
— Что именно?
— Да так, по мелочи, – Гермиона поспешно закончила завтрак и выбежала из Большого зала, бросив друзьям, что хочет ещё зайти в библиотеку до занятий. Гарри и Рон только закатили глаза.
Откуда им было знать, что Гермиона закрылась в туалете Плаксы Миртл и дрожащими пальцами развернула посылку. Первым ей попалась записка:
«Ну и задала ты мне задачку с этими ножами! Так и не поняла, что тебе нужно, поэтому посылаю сразу два – не знаю, какой тебе подойдёт. В любом случае оставь себе оба. Оба в ножнах. Расскажешь как-нибудь при встрече, зачем тебе всё это.
Передай привет Гарри. Хотелось бы знать, что ты им наврала про посылку.
Тонкс.
PS: если действительно собралась резать горло Драко Малфою, то хотя бы разбуди его перед этим.»
После последних слов была пририсована хихикающая рожица. Гермиона засунула письмо в сумку и развернула свёрток.
— Спасибо тебе, Тонкс, — прошептала она, глядя на два ножа. Один был обычным, в ладонь длиной и шириной около дюйма. На лезвии был начертан какой-то блеклый узор, такой же узор был на рукоятке из тёмно-бордового дерева. К ножу прилагались ножны из чёрной кожи с петлёй для пояса. Гермиона нащупала ремень. А она как-то не задумывалась, как будет таскать нож с собой. Но если на поясе, под свитером и мантией – никто не заметит.
Второй нож был выкидным, с блестящей рукояткой. Гермиона раскрыла его – достаточно было снять кольцо, скрепляющее две половинки рукоятки, как лезвие выпадало само. Гермиона понятия не имела, где Тонкс достала его – найти такой нож в маггловском мире можно было только в подпольных магазинчиках. В сложенном виде его легко можно было спрятать в карман мантии.
— О, подружка Поттера?
От противного голоса прямо над ухом Гермиона вздрогнула. Нож выскользнул из рук и со звоном ударился о кафельный пол.
— Привет, Миртл, – проговорила гриффиндорка, собирая оружие и пряча его в сумку.
— А это что? – полупрозрачная голова приведения с любопытством заглянула Гермионе через плечо. – Ух ты, это ж нож! Зачем он тебе?
— Неважно.
— Все вы тайны делаете! – Миртл взлетела к окну и уселась на подоконник, свесив ноги вниз. – А мне ничего не говорите! Ну конечно, что с меня взять, я же приведение!!! – то, что началось обычной обидой, закончилось истеричным ором. Гермиона поморщилась, поняв, что Миртл сейчас опять начнёт рыдать, и поспешно застегнула сумку.
— Извини, Миртл, мне надо бежать. – Она вскочила на ноги и рванула к выходу. – Скоро начнутся занятия. Кстати, – она обернулась на приведение. – Гарри передавал тебе привет, — добавила она с улыбкой.
Миртл мигом передумала устраивать истерику и с надеждой спросила «Правда?», но Гермиона вместо ответа выскочила в коридор.
Нож в кармане дарил хоть какое-то чувство уверенности. Гермиона понимала, что должна подвергнуться совсем уж страшной опасности, чтобы ей хватило духу его достать и тем более воспользоваться им по назначению, но всякий раз, как она видела Малфоя в сопровождении своих телохранителей, холодная рукоятка ножа, зажатая пальцами в кармане, хоть немного успокаивала. И вместе с тем пробирал страх – она прекрасно представляла, что с ней случится, если о ноже узнают Кэрроу.
Она возненавидела их уроки. Она забивалась на заднюю парту и старалась не попадаться на глаза ни профессору, ни слизеринцам на маггловедении, безропотно глотая все оскорбления, которые произносила Алекто Кэрроу в адрес магглов и магглорожденных волшебников. Она не смела задавать вопросы на занятиях по тёмным силам, не желая в очередной раз стать волонтёром для демонстрации заклятий. Хотя она уже знала больше, чем любой из Гриффиндора – книги, добываемые ей Макгонагалл, служили прекрасной заменой объяснениям Амикуса Кэрроу.
— Итак, – Амикус Кэрроу слетел по лестнице, и Гермиона мельком подумала, что манеру появляться он позаимствовал у Снейпа. – Всем убрать палочки, в ближайшее время они вам не понадобятся.
Все ученики попрятали свои палочки в сумки, слизеринцы – с улыбками, гриффиндорцы – с тревогой. Все ещё слишком хорошо помнили преподавание Долорес Амбридж на пятом курсе, которое тоже началось с требования спрятать палочки. Но на этот раз никто не проронил ни слова.
— Мы уже достаточно изучили магические способы защиты, так что теперь, думаю, пришло время научиться маггловским приёмам, – с холодной усмешкой сказал Кэрроу. – Мы с профессором Снейпом договорились, что вам будет полезно уметь постоять за себя и без волшебных палочек в руках.
Гермиона прикусила губу. Неужели Кэрроу собирается учить их приёмам рукопашной борьбы? А почему нет, это же тоже защита, и умение правильно врезать по челюсти всегда может пригодиться. Только вряд ли это будет обучение для всех – скорее чистокровные волшебники будут использовать магглорожденных и провинившихся в качестве живой боксёрской груши, отрабатывая приёмы.
— Мисс Грейнджер? Не согласитесь ли вы продемонстрировать нам несколько приёмов из стилей борьбы магглов?
Гермиона подняла глаза на профессора, но тут же отвернулась, затравленно окидывая взглядом учеников. Гарри и Рон сидели рядом, упрямо сжав кулаки, готовые в любой момент встать на защиту своей подруги. Гермиона чуть качнула головой: не надо, не нарывайтесь.
— Я не умею, – тихо произнесла она; во рту внезапно пересохло.
— Простите, мисс Грейнджер?
— Я не умею драться…
— Вот видите, мисс Грейнджер, – Кэрроу довольно отвернулся. – Грязнокровки – они ничто, они пустое место. Вы не можете постоять за себя, как магглы, и не имеете права называться волшебниками.
Гермиона со всей силы закусила внутреннюю сторону щеки, лишь бы сдержаться и не ответить Кэрроу.
— В таком случае, может, вы пройдёте вперёд и мы вместе покажем, чему мы будем учиться? – с преувеличенной вежливостью предложил Кэрроу. От этой змеиной вежливости Гермионе стало холодно.
Она на ватных ногах встала, сняла мантию, положила её на стул. Вместе с мантией остался на стуле и нож. Странно, за полдня она уже успела привыкнуть к нему, как к части себя.
Она медленно вышла вперёд и остановилась напротив преподавателя. Тот окидывал её оценивающим, холодным взглядом. На вид ему было не больше сорока лет, и его можно было назвать красивым – если бы не холодные, жестокие глаза, которые выдавали его натуру и уродовали правильное лицо. Странно, — подумала Гермиона, подавляя желание обернуться на стол Слизерина. Такое же холодные жестокие глаза у Малфоя, но они делают его… красивым. Или она настолько привыкла ко взгляду слизеринца?
— Итак, мисс Грейнджер, – усмехнулся Кэрроу. – Простейшим заклинанием у вас выбивают палочку. Ваша реакция?
Гермиона ничего не ответила, зная, что любой ответ будет неверным, уже потому, что она гриффиндорка и магглорожденная.
— Не знаете? Что ж…
Одним неуловимым движением он оказался за ней и выкрутил ей руки так, что она не могла пошевелить и пальцем. Гермиона ахнула от боли и тут же прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. В классе стал просто до невероятного тихо – гриффиндорцы смотрели на происходящее с ужасом, слизеринцы – с восхищением. Гермиона зажмурилась, чтобы сдержать слёзы – от боли и обиды.
— Видите, даже самая умная студентка школы не может ничего поделать, если у неё нет палочки, – проговорил Кэрроу так тихо, что кроме Гермионы его никто не услышал.
Следующий удар поставил её на колени – Кэрроу ударил её по ногами и они сами подогнулись, словно предавая девушку. Коленки ударились о каменный пол, вызывая непреодолимое желание вскрикнуть от боли. Гермиона до скрипа сжала зубы. Нельзя. Ни кричать, ни плакать. Они только этого и ждут, что она признает себя слабой. Нельзя.
— Что ж, думаю, вам понятно, чему я хочу вас научить, — проговорил Кэрроу. Гермиона стояла перед ним, не имея возможности даже не пошевелиться – теперь преподаватель держал ей руки и волосы. – И, надеюсь, другие магглорожденные маги более сведущи в приёмах борьбы, нежели мисс Грейнджер.
Он толкнул Гермиону вперёд, и она упала прямо на лицо. Во рту сразу же почувствовался вкус крови – она прокусила губу. Но смогла встать и, потирая руки, побрела на своё место. Её трясло. Гарри и Рон тут же накинули ей на плечи мантию, Невилл дал платок, увидев, что у неё губа в крови. Гермиона не смогла даже улыбкой поблагодарить его – от боли свело скулы.
— У меня из носа кровь не идёт? – шёпотом спросила она.
Все помотали головами. Это хорошо – она боялась, что она сломала себе нос при падении.
— В целях повышения эффективности занятий класс будет разбит на пары, и вы будете тренироваться друг с другом.
На это заявления оба факультета отреагировали одинаково – загалдели, выбирая себе партнёра. Гермиона переглянулась с Лавандой Браун – они были единственными девушками из Гриффиндора, кто ходил на занятия Кэрроу.
Но преподаватель решил иначе – они опять работали парами с другим факультетом. Гермиона скрестила пальцы, молясь, чтобы ей не достался кто-нибудь из свиты Малфоя. Меньше всего повезло Рону – он работал с Гойлом. Гарри в партнёры достался Блейз Забини – Гермиона видела, как расслабилось лицо друга, когда он услышал имя мулата со Слизерина. Забини хоть и был близким другом Малфоя, к Гриффиндору относился нейтрально, ему было совершенно всё равно, кто выиграет, лишь бы это не шло в ущерб ему самому.
— Драко Малфой – Невилл Лонгботтом.
Гермиона посмотрела на Невилла – лицо того выражало сначала недоверие, потом – панический ужас. Его можно было понять – неловкий Невилл, обладавший скорее аналитическим складом ума, не продержался бы против Малфоя и минуты, тем более того наверняка обучали приёмам борьбы в поместье. Но помочь другу Гермиона никак не могла.
— Миллисент Булстроуд – Лаванда Браун.
Гермиона не смогла сдержать усмешки. Тут ситуация была диаметрально противоположной паре Невилл-Малфой: худая, бойкая Лаванда против неповоротливой коровы Булстроуд. Что ж, хоть кому-то повезло.
— Пэнси Паркинсон – Гермиона Грейнджер.
Чёрт. Паркинсон. Слизеринская шлюха. Подстилка Малфоя. Гермиона нашла взглядом темноволосую девушку, но та только равнодушно пожала плечами. Что ж, могло быть и хуже. Паркинсон, хоть и сука последняя, никогда не опустится до того, чтобы ударить в спину, особенно если знает, что может получить в ответ. К тому же, Гермиона была уверена, Паркинсон знала о драках ещё меньше, чем сама Гермиона.
После обеда единственным уроком стояла история магии. Гарри и Рон, не скрываясь, спали, спрятав головы в скрещенных на парте руках. Невилл делал домашнее задание по трансфигурации на понедельник, Лаванда прятала под партой какой-то романчик и всецело была поглощена историей любви главных героев. Гермиона перевела взгляд на слизеринцев – Крэбб и Гойл что-то жуют, разбрасывая вокруг себя крошки, Паркинсон красит ногти, Забини то и дело бросал взгляд в окно, а потом склонялся над листом пергамента – приглядевшись, Гермиона увидела, что он занят изображением Запретного леса. Рядом сидел Малфой…
А Малфой тупо пялился прямо перед собой, не слушая мистера Бинса, не видя перед собой классной доски и стен кабинета. Казалось, мыслями он находится где-то далеко от Хогвартса, и там у него ещё больше проблем, чем здесь.
От резкого стука в дверь Гермиона подскочила. Рядом недовольно повернул головой разбуженный Рон. Не дожидаясь ответа преподавателя, в класс влетел Снейп.
— Простите, что помешал, профессор Бинс, – медленно, в своей манере растягивать слова, произнёс он, давая тоном понять, что ничуть не сожалеет. – Я заберу мистера Малфоя.
— Это обязательно? – профессор Бинс нахмурился. – Мы проходим магические причины венгерской революции 1848ого года…
— Мистер Малфой? – произнёс Снейп, больше не удостаивая вниманием призрачного профессора.
Малфой со вздохом подхватил даже не раскрытую сумку и вышел из кабинета. Вслед за ним вышел Снейп. Гермиона посмотрела на часы – до конца лекции ещё десять минут, а Бинс никогда не отпускает их раньше. Ей надо найти Малфоя. Срочно. Что-то в голосе Снейпа ей не понравилось, и она была уверена, что это касается Малфоя и его участия в войне.
— Профессор Бинс? – она неуверенно подняла руку. – Разрешите выйти?
Бинс смерил её взглядом, но кивнул и вновь вернулся к перечислению волшебников, казнённых во время подавления восстания. Гермиона схватила сумку и выскочила в кабинет. Она понятия не имела, как собирается их найти и тем более подслушать. Хорошо бы иметь мантию Гарри, но придётся обойтись без неё. Лишь бы они не пошли в кабинет директора, там точно не услышишь, о чём они говорят.
Но они никуда не пошли и искать их тоже долго не пришлось – Малфой сидел на подоконнике в следующем же коридоре, опершись локтями о колени и уткнувшись лбом в сцепленные пальцы.
— Малфой? – Гермиона подошла к слизеринцу и в нерешительности остановилась, не зная, что делать дальше. Зря она его искала. Всё равно вряд ли он ей что-нибудь расскажет. Это совершенно не в его манере.
Драко медленно поднял голову. Окинул её взглядом, словно не узнавая, кто стоит перед ним. Потом отвернулся.
— Отца освободили, – только и сказал он. – Вчера вечером.
Гермиона медленно выдохнула. Люциус Малфой вышел на свободу. Он больше не в тюрьме. Значит, что-то скоро произойдёт. Вряд ли после возвращения правой руки Тёмного Лорда война не перейдёт в новое русло.
— И что теперь будет? – совершенно бессмысленно спросила Гермиона, садясь на подоконник рядом с Малфоем.
— Понятия не имею, — он пожал плечами. – Вряд ли что-нибудь хорошее.
Гермиона разглядывала его профиль. Странно. Очень странно. Его отца освободили – почему он не рад, не хвастается перед ней, не грозится своим отцом опять? Почему вместо этого он выглядит так, будто на него свалилась ещё одна проблема, и у него нет способа её решения.
— Чего тебе, Грейнджер? – он словно вспомнил, с кем он разговаривает, и повернулся к ней. В его глазах не было привычного презрения, только усталость и беспокойство.
Гермиона попыталась придумать ответ. Не придумала и только пожала плечами.
— Ну так проваливай отсюда. Не хватало, чтобы нас увидели вместе.
Гермиона встала, повесила сумку на плечо. Вот он – Малфой.
— Что, боишься, папочка не одобрит твоего общения с грязнокровкой?
Он медленно поднял голову, посмотрел на её лицо.
— Дура ты, Грейнджер, – только и проговорил он, вновь отворачиваясь. – Как была дурой, так и осталась.
Где-то вдалеке прозвонил колокол, знаменуя окончание урока. Из ближайшего кабинета высыпали второкурсники с бело-синими галстуками. Не обращая внимания на старост, дети помчались по коридору, громко галдя. Гермиона мельком подумала, что символом у них надо было делать не орла, а сороку – столько от них было шуму. Но она им завидовала – они не участвовали в этой войне, им не надо было учить непростительные заклинания, их просто оберегали другие.
— Ладно, грязнокровка, проваливай отсюда, — протянул Малфой. – Что люди подумают…
— Ну конечно… – усмехнулась Гермиона. – Ты же этого не перенесёшь, хорёк чистокровный.
Она развернулась и направилась обратно к кабинету истории магии, надеясь перехватить там Гарри и Рона. Больше она сегодня Малфоя не видела – на ужин в Большом зале он не явился, хотя его телохранители сидели на своих обычных местах и, пользуясь отсутствием главного, о чём-то громко рассказывали. Никто, кроме них самих, не смеялся, и кончилось всё тем, что Блейз Забини рявкнул им, что если они сейчас не заткнутся, он лично повыдёргивает им языки. Угроза подействовала.
Гарри и Рон предложили сходить к Хагриду, но Гермиона отказалась – почему-то из головы не шли слова Малфоя «отца освободили», и она понимала, что вряд ли будет хорошим собеседником. Тем более для разговора с Хагридом – лесничий всегда безошибочно угадывал её настроение, и Гермионе не хотелось объяснять, чем она озабочена. Так что, велев передать Хагриду от неё привет, Гермиона умчалась к себе.
В гостиной было темно и холодно – судя по всему, Малфой сразу после занятий отправился в поместье. Гермиона разожгла камин, попросила Этти принести чашку горячего шоколада. Завтра была суббота, а значит, гостиная до следующей недели в её распоряжении – вряд ли Малфой не останется на выходные в поместье. Можно будет пригласить Джинни и Луну. Или Лаванду и сестёр Патил, устроить девичник. Гермиона знала, что от разговоров Лаванды и Парвати у неё уже через полчаса начнёт болеть голова, через час она обзовёт их безмозглыми дурами, а через два применит к ним «Круцио» и Визенгамот её оправдает. Но это будет всё равно лучше, чем опять сидеть и думать, думать о войне, искать способы помочь Гарри, прогнозировать, чем обернётся для Ордена освобождение старшего Малфоя, и гадать, кто же будет следующей жертвой.
— О, грязнокровка!
От неожиданности рука Гермионы дрогнула, и на тёмную мантию пролился горячий шоколад. Гермиона сквозь зубы выругалась.
— Не беспокойся, ещё больше не запачкаешься.
Гермиона подняла глаза на Паркинсон – та стояла перед ней, упрев руки в бока и глупо хихикая. Всегда аккуратное каре растрёпано, развязанный галстук болтается на шее, блузка застёгнута только на три пуговицы, мантия перекинута через плечо. Губы Пэнси вспухли, кожа блестела от высохшего пота – она выглядела так, что сразу становилось понятно: только что у неё был хороший секс. Гермиона отвернулась – она знала, что Малфой спит с Паркинсон, но почему-то сейчас от мысли об этом стало тошно.
— Иди куда шла, Паркинсон, – тихо отозвалась Гермиона, снимая мантию и кидая её на диван.
— Можно подумать, я тут задержусь, – пьяным голосом бросила слизеринка. – Ты мне своим присутствием и так настроение испортила.
— Тогда выход направо, – Гермиона, не глядя на неё, достала из сумки учебник и уселась за стол. – И рубашку застегни, спрячь синяки на шее.
— Это засосы, Грейнджер, засосы, – хмыкнула Пэнси. – Знаешь, что это такое? Да нет, вряд ли, у тебя же любовь только с книгами и недоумками.
Гермиона не отреагировала, делая вид, что перестала замечать присутствие другой девушки. Паркинсон чему-то картинно вздохнула, накинула мантию и, пробормотав «какая гадость», вышла из гостиной. Гермиона уставилась в книгу, но слова всё никак не хотели собираться в связанный текст. Перед глазами всё так же стояла Пэнси Паркинсон, довольная, счастливая. Сука. Она не имела никакого права находиться рядом с Малфоем. Она никто. Она не понимает, что происходит. Не она видела, что сделало с Малфоем известие о том, что отец опять на свободе. Она не имела права быть с ним.
Книга полетела на пол. Гермиона сжала голову руками и, закрыв глаза, старалась не думать о том, чем занимались Паркинсон и Малфой у него в комнате.