Школа цинизма

Глава 28

Время до возвращения студентов тянулось бесконечно долго. Гермионе казалось, что эти чёрные каникулы никогда не закончатся, хотя умом она понимала, что появление учеников в Школе облегчения не принесёт. Наоборот – только добавит проблем. Контролировать полный Хогвартс было намного сложнее, чем пару десятков человек, оставшихся на праздники, а Невилл несколько раз предупреждал её, что после убийства Дина многие окончательно наплюют на школьные запреты и сорвутся с цепи.
За день до приезда ребят Макгонагалл передала Гермионе список студентов, которые не вернутся. У Гермионы было такое чувство, будто она держит в руках список погибших, читая в нём сплошь знакомые имена – Ромильда Вэйн, Меган Джонс, Захария Смит, Демельза Робинс, Уэйн Хопкинс, Лиза Турпин, Джон Саммерби… Имён было очень много – кого-то Гермиона знала лично, чьи-то фамилии видела в списках учеников.
Больше всего огорчало то, что на этом пергаменте было много имён её друзей из Армии Дамблдора. Она надеялась, то теперь они станут настоящей армией, будут сражаться и охранять спокойствие в школе – но, оказалось, многие предпочли остаться дома со своими семьями. Удивления это не вызвало – но всё равно была детская обида, что друзья бросают их, оставляя в самом эпицентре противостояния факультетов.
Но огромный холл замка ожил, когда его наполнили вернувшиеся ученики. Гермиона с улыбкой наблюдала, как приветствуют друг друга друзья, расставшиеся буквально пару недель назад. О произошедшим на каникулах, казалось, все решили забыть. Наверное, об этом даже не захотят вспоминать. Разве что в гостиной Гриффиндора внезапно наступит тишина, когда остальные заметят, что диван под окном свободен, а колода маггловских карт, которые притащил в Хогвартс Симус, так и лежит на подоконнике.
— Гермиона! – её хлопнули сзади по плечу. Староста девочек развернулась – перед ней стояла Джинни Уизли, раскрасневшаяся от мороза, стягивающая варежки с маленьких ладоней.
— Джинни! Как я рада тебя видеть! – Гермиона обняла подругу. – Фу, ты холодная! – рассмеялась она, морщась.
Джинни усмехнулась, но улыбка была грустной. Гермиона нахмурилась, чувствуя, как этот холод уже пробирается в душу. Среди компании прибывших учеников не было видно ни вечно лохматой макушки Гарри, ни огненно-рыжей шевелюры Рона.
— Джинни, а где мальчишки? – встревожено спросила она.
Шестикурсница сунула руку в карман мантии и достала оттуда письмо.
— Держи, – с грустью сказала она, суя конверт в руки старшей подруге.
Гермиона взяла послание, бездумно спрятала в сумку. Его даже не обязательно было распечатывать, чтобы понять – ребята в школу не вернутся. Всё вдруг стало на свои места – непривычное отдаление Рона перед отъездом, объятия Гарри при прощании. Они уже тогда знали, что не вернутся.
Уехали. Сбежали, бросив её одну защищать учеников от Кэрроу и слизеринской армии.
— Извини, они… не могли говорить в школе, – проговорила Джинни. – Даже я всё узнала только в Норе. Они хотели тебе сказать, но потом решили, что будет лучше, если ты узнаешь потом.
Как удар под дых. Подло и низко.
Краем глаза Гермиона заметила, что в холе появились Невилл и Луна, а значит, сейчас начнутся расспросы о том, где Гарри и Рон. Говорить об этом сейчас Гермионе не хотелось – куда важнее было прочитать письмо; она была уверена, что там содержатся хоть какие-то ответы на появившиеся вопросы.
— Извини, – сказала она Джинни и поспешно выскользнула из холла, стараясь не столкнуться ни с кем из друзей.
Пулей взлетела в Башню Старост, и, даже не бросив сумку, не проверив, у себя ли Малфой, распечатала письмо.
Несколько страниц, исписанных корявым подчерком Гарри. Было заметно, что они обдумывали каждое слово, по много раз зачёркивая и перечёркивая целые предложения. Писали, что у Тонкс и Люпина родился сынишка, которого назвали Тедом, и Люпин предложил Гарри стать крёстным. Что магазинчик Джорджа и Фреда процветает и они подумывают о расширении, и уже нашли подходящее помещение – вот только закончится война. Что Молли до сих пор не сняла траур по Перси, а Флёр теперь не узнать – кто бы мог подумать, что утончённая француженка окажется превосходным боевым магом.
Ещё они писали, что отправляются на поиски хоркруксов, и им очень тяжело, что они не могут взять с собой Гермиону, но она должна понять – для неё сейчас безопаснее в Хогвартсе. Оказывается, они всё уже давно спланировали, и о том, что они не вернутся, знали Макгонагалл и Люпин. Они до последнего надеялись, что Гермиона всё-таки передумает и поедет с ними на рождественские каникулы, и тогда они бы отправились на поиски втроём, но будет даже лучше, если она останется – она сможет поискать информацию о хоркруксах в книгах, они там точно есть, им Макгонагалл говорила, что Дамблдор изъял их из библиотеки, их надо только найти… И школе будет спокойней, если у его студентов будет такая защитница, как Гермиона. Ещё они писали, что они очень любят её и надеются, что она поймёт их, что это ради её же блага, и они обязательно скоро увидятся.
Гермиона почему-то подумала, что тогда, перед Рождеством, она, возможно, видела ребят последний раз. Они могли не вернуться из своего похода, её могли убить в школе.
В конце письма был постскриптум – пара строчек рукой Рона, в которых он просил, чтобы она объяснила всё Лаванде. Гермиона скомкала письмо и бросила его в камин, чтобы оно как можно быстрее сгорело. У неё было ощущение, что друзья её предали, воспользовались, как самой умной, для того, чтобы она помогла им на первых порах, а теперь, когда им действительно могла понадобиться любая помощь, какая только возможна, оставили позади и решили бороться самостоятельно.
Она даже не знала, чего было больше – обиды, что её оставили в стороне, или злости на самонадеянность Гарри и Рона. Можно было подумать, что они считали её неподходящий для серьёзных боевых операций, что она – всего лишь мозг их компании и ничего больше. Только Гермиона уже давно понимала, что для того, чтобы взмахнуть палочкой, требовалось думать.
Ей оставалось только надеяться, что за ними присмотрят. Люпин, мистер Уизли, Бруствер. Кто угодно, пока она, как принцесса в неправильной сказке, сидит в этом замке.
— Грейнджер, тебя Макгонагалл хочет видеть.
Гермиона вздрогнула – она так задумалась, что не заметила даже, как вошёл Малфой. Ничего не ответив, повернулась к выходу из гостиной – она не разговаривала с Малфоем с самого Рождества, только перекидывалась парой фраз при необходимости. Сложно было смириться, что она спала с ним – а всего через пару часов он присутствовал при убийстве её друга.
— Это относительно того, что Поттер и голодранец Уизли не вернулись с каникул?
Гермиона медленно повернулась, уставилась на Малфоя. Как полгода назад, в начале курса. Смотрят друг на друга с ненавистью, готовые испепелить взглядом.
— Не твоё дело, – сказала она.
— Почему не моё? – Малфой пожал плечами. – Имею же я право порадоваться, что не буду лицезреть их уебанские рожи хоть какое-то время.
— Сукин сын, – бессильно прошептала Гермиона и вышла на лестницу. Она была уверена, что Малфой расхохотался ей вслед.
К её удивлению, у Макгонагалл сидел Невилл. Парень выглядел смущённым, но очень гордым, и у Гермионы зародилось подозрение, что именно его назначили на освободившуюся с уходом Рона должность второго Старосты Гриффиндора.
— Проходите, мисс Грейнджер, – как всегда спокойным голосом сказала сидевшая за столом Макгонагалл. – Это буквально на пару минут. Думаю, вы уже в курсе, что мистер Поттер и мистер Уизли по определённым причинам не вернутся в Школу в этом семестре. Мистер Лонгботтом будет исполнять обязанности Старосты вместо Рональда Уизли.
Гермиона мысленно поаплодировала своей догадливости. Хотя тут даже гадать не надо было – учитывая, что Невилл и так исполнял обязанности Рона и Джинни на каникулах, других кандидатур на это место просто не было.
— Я хочу, чтобы вы ввели мистера Лонгботтома в курс дела, – продолжала Макгонагалл. – Объясните ему его обязанности. Кстати, вот расписание, раздадите ученикам за ужином, – она протянула девушке пухлую стопку листов. – Первый поход в Хогсмид состоится в конце февраля, уточните дату у мистера Филча. И сообщите остальным Старостам о произошедших изменениях.
Гермиона послушно кивала, запоминая нехитрые указания. Всё та же рутина, обычная работа, уже ставшая привычной за полгода.
— И составьте график вечерних дежурств, – докончила Макгонагалл. – В связи с произошедшими событиями теперь этим занимаются не только Старосты, но все студенты шестых и седьмых курсов. Какие-нибудь вопросы?
Гермиона и Невилл переглянулись, парень пожал плечами.
— Пока нет, профессор Макгонагалл. Я уверен, Гермиона мне всё объяснит.
— У меня есть, – вставила Староста девочек. – Профессор, я могу как-нибудь связаться с Гарри?
— Зачем вам это? – сухо спросила Макгонагалл, сощурившись.
— Я бы хотела узнать об их планах. И чем я могу помочь. Они написали мне, что не просто так оставили меня в Хогвартсе.
— Мисс Грейнджер, планы Гарри Поттера – это самая секретная информация Ордена. Чем меньше людей ею располагают, тем лучше. Это не от недоверия к вам, это всего лишь предосторожность.
— Но хоть какой-нибудь способ есть? – спросила Гермиона.
Макгонагалл вздохнула.
— Обратитесь ко мне, когда это будет важно. Я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо.
Это было не совсем то, на что она рассчитывала, но хоть так. Наверняка связь с Гарри теперь будет представлять длиннейшую цепочку, и любое письмо будет идти неделями, но это было лучше, чем оказаться в полной изоляции.
Попрощавшись со своим деканом, Гермиона и Невилл вышли из кабинета. И тут же напоролись на Пэнси Паркинсон, сидевшую на корточках у соседней стены. При виде гриффиндорцев девушка поднялась и, отряхнув брюки, подошла к ним.
— Надо поговорить, – произнесла она.
Гермиона, нахмурившись, посмотрела на Невилла, словно спрашивая, где они могут поговорить в спокойствии и без риска, что их увидят – а если Паркинсон перешагнула через свою гордость и хочет поговорить о чём-то с враждующим факультетом, то дело действительно серьёзное.
— Миртл? – предположил Невилл.
Гермиона кивнула.
— Знаешь, где её туалет?
— А она вопить не начнёт? – поморщилась Пэнси. – А то от неё шума больше, чем от Пивза. От её визга оглохнуть можно.
— Если нам повезёт, её там вообще не будет, – заметила Гермиона. – Давай там через десять минут.
Пэнси кивнула и поспешила прочь от кабинета Макгонагалл, как будто боялась, что кто-нибудь увидит её с гриффиндорцами. Её можно было понять.
Через десять минут она прошмыгнула в заброшенный туалет. Невилл и Гермиона уже были там – стояли, негромко переговариваясь. Гермиона вкратце передала ему содержание письма от Гарри и Рона, упустив настоящую причину их отъезда. Невилл поделился новостями, которые сообщила ему его бабушка. Точка зрения Августы Лонгботтом могла казаться предвзятой, она знала только то, что хотела знать, но с её резкостью суждений её новости казались гораздо реалистичнее тех, которые официально печатали в «Ежедневном Пророке».
— А где эта истеричная дура? – поинтересовалась Пэнси, заметив отсутствие самой хозяйки туалета.
— Пришлось уломать Почти Безголового Ника пригласить её на прогулку, – ответила Гермиона. – Он нас после этого возненавидит, но мы хотя бы поговорить спокойно сможем. Что у тебя случилось?
— Я так понимаю, ты теперь Староста вместо Уизли? – спросила слизеринка у Невилла. – Поздравляю.
— Спасибо, – смутился Невилл.
— Так о чём ты хотела поговорить? – сухо спросила Гермиона, опершись о раковину.
Паркинсон поморщилась, как будто увидела большого противного жука, но всё-таки заговорила.
— Грейнджер, я к вам хочу.
— Куда – к нам? – спросила Гермиона, переглянувшись с Невиллом.
— В этот ваш клуб. Как вы его называете… армия имени Дамблдора? Который у вас на пятом курсе был.
Гриффиндорцы синхронно вздохнули. Дело принимало совсем уж неожиданный оборот, и теперь было очень важно не оступиться, не сболтнуть лишнего.
— Откуда ты взяла информацию про Армию Дамблдора? – вскинула брови Гермиона.
Такого ответа она не ожидала:
— От Малфоя.
В туалете повисла тишина. Паркинсон переводила взгляд с Невилла на Гермиону, Невилл не сводил глаз со Старосты девочек, сама гриффиндорка могла только открыть рот от удивления.
— А Малфой-то откуда знает? – наконец нарушил тишину Невилл, непонятно к кому обращаясь.
Пэнси промолчала, Гермиона могла только развести руками и покачать головой.
— Ладно, с этим будем разбираться позже, – медленно проговорила она, глядя в пустоту, и достала из кармана сигареты. – Паркинсон, что с тобой случилось, что ты вдруг возжелала присоединиться к гриффиндорским грязнокровкам?
— Я не к тебе присоединиться хочу, Грейнджер, – мигом ощетинилась Пэнси. – Я просто не хочу, чтобы меня свой же факультет прирезал. А на меня там и так уже косо смотрят – из-за родителей и потому что я отказалась идти со всеми тогда ночью. Я могу быть слизеринкой, но я не хочу никого убивать.
— Честно, – усмехнулась Гермиона, не обратившая никакого внимания на то, каким тоном Паркинсон произнесла свою речь.
— Грейнджер, неужели так трудно понять, что мне страшно? – голос у Пэнси получался злой и хныкающий одновременно. Гермиона подумала, что слизеринка сейчас наступает на гордо собственной гордости. – Знаешь, как у нас на Слизерине? Кто не с нами – тот наш враг. Кто даже не согласен. Так вот, я сейчас – эта несогласная. – Она словно поняла, что ничего от Гермионы не добьётся, и переключила своё красноречие на Невилла. – Ну вот ты, Лонгботтом. Ты же сам предлагал мне помочь! Вы же гриффиндорцы, готовы всех защитить, если кто-то в беде…
— Ты с пистолетом обращаться умеешь? – неожиданно оборвала её Гермиона, поняв, что брюнетка может вот-вот заплакать.
— С… чем? – нахмурилась Пэнси.
— А с боевыми заклинаниями у тебя как?
— Не так хорошо, как хотелось бы.
— То есть сражаться ты не умеешь, – подвела итог гриффиндорка.
— Грейнджер, умела бы я сражаться – просила бы я защиты?! – хнычуще воскликнула Пэнси и прикусила губу.
— А актриса из тебя какая?
Невилл и Пэнси как по команде уставились на Гермиону. Прошло не меньше минуты, как на лице Пэнси начала появляться понимающая улыбка.
— Врать умею, – хитро усмехнулась она.
— Нам не помешал бы информатор на Слизерине, – сказала Гермиона. – Как думаешь, справишься? А мы тогда защитим тебя, если опадёшь в передрягу у своих же.
— Боишься, что я засланная гадюка, поэтому предлагаешь шпионить уже на вас?
— Да, боюсь, – честно призналась Гермиона. – Как-то трудно сразу поверить девчонке, которая последние несколько лет называла тебя грязнокровной б*я*ью.
— Может быть, правильно боишься, – вздохнула Паркинсон. – Я же не ради вас на это иду, а ради себя.
— Типичный Слизерин, – усмехнулся Невилл. – И вашим и нашим. Где выгоднее.
— А почему бы и нет, если ставки такие высокие? – Пэнси откинула назад волосы. – Шпионить, значит?
— Не нарывайся на их гнев, Паркинсон, – предупредила Гермиона. – У Малфоя уже есть Метка, остальные могут получить их в любой момент. Может оказаться чревато сразу идти против кучки Пожирателей-недорослей. Обезопась себя среди них, а рассказывать будешь мне или Невиллу.
— Ладно, я посмотрю, что смогу, – вздохнула Пэнси. – Только, Грейнджер… если они поймут, что я шпионю на вас, вам придётся меня защищать.
— Если мы поймём, что ты всё-таки «засланная гадюка», то тебя не защитит даже Малфой, – мрачно парировала Гермиона.
Пэнси грустно усмехнулась.
— Такая умная, Грейнджер, а не понимаешь… Драко сейчас готов защищать только двоих людей – свою мать и тебя. Мне он в крайнем случае поможет, но убивать ради меня не будет.
Пэнси была в курсе убийства Макнейра, Шанпайка и Нотта. Почему? Откуда? Почему Малфой поставил её в известность? Когда? Что ещё она знает? Гермиона вдруг поняла, что из-за этого даже не злится на Малфоя – в конце концов, она же всё рассказывает Невиллу.
— Паркинсон, я тоже не хотела, чтобы ради меня убивали, – мрачно ответила она. – Поверь, не слишком приятные ощущения.
— Верю, – вздохнула Пэнси.
Она ещё постояла минуту, но никто больше не проронил ни слова, так что ей ничего не оставалось, кроме как развернуться и уйти. Гермиона достала ещё одну сигарету, закурила, задумчиво глядя на мутные зеркала на противоположной стене.
— Ты ей веришь? – наконец спросил Невилл.
— Нет, – ответила девушка. – Но она напугана. А страх, как и гордость, может служить очень хорошим оружием, если правильно им пользоваться.
— И какой нам будет толк от её шпионажа?
— Слизеринцы иногда куда-то отлучаются по ночам, – сказала Гермиона. – Ходят на собрания Пожирателей Смерти, эдакие стажёры. А их чаще всего сопровождает Снейп. Если мы будем заранее знать, когда их не будет, у нас появятся возможности осуществить некоторые наши планы.
— И какие же у нас планы?
Гермиона хитро улыбнулась и затушила окурок о раковину.
— Обворовать директорский кабинет.

~~~~

Персефона Паркинсон никогда не читала газет. Она считала, что в мире есть гораздо более интересные вещи, на которые следует потратить время – список был очень обширным, начиная от сборника «Песен бродячих волшебников» шестнадцатого века, и кончая последним выпуском «Ведьмополитена». Но газет она не читала. Как-то вот так получилось. Она не была к этому приучена, хотя знала, что каждый аристократ за завтраком должен ознакомиться с новостями, печатаемыми всевозможными изданиями. Но Пэнси была аристократкой, а не аристократом, поэтому считала, что ей соблюдать данный ритуал не обязательно.
И она сама не знала, как в руки ей попал выпуск «Ежедневного Пророка», с первой страницы которого на неё глядело бледное лицо Беллатриссы Лестрейндж.
Тётку Драко Малфоя Пэнси знала только понаслышке, но не горела желанием познакомиться, вполне довольствуясь мнением о ней своих родителей и Драко. Мнения, к слову сказать, были нелестные.
Но, несмотря на это, она вчиталась в текст под фотографией:
«“Ежедневный пророк” с прискорбием должен сообщить, что вчера погибла известная ведьма, чистокровная волшебница Беллатрисса Лестрейндж. Обстоятельства её гибели пока неизвестны, но Министерство Магии уже заверило, что приложит все усилия, чтобы её смерть не осталась безнаказанной.»
Пэнси засунула газету в сумку и направилась на поиски Драко. С Рождества он стал гораздо чаще бывать в факультетской гостиной – единственной причиной этому Пэнси могла придумать только то, что он вусмерть разругался с Грейнджер из-за убийства… фамилии гриффиндорца Пэнси не помнила. Томпсон? Нет, как-то проще, на обычное имя похоже. Да, точно, Томас. Она ещё думала, что его зовут Томас Дин, а не наоборот.
Она и нашла Драко в гостиной факультета – он о чём-то спорил с Блейзом Забини, оживлённо жестикулируя. Пэнси знала, что в такие моменты Драко лучше не попадаться под руку, но всё равно рискнула подойти к ребятам, хотя сидевшая в стороне Дафна отчаянно махала ей, чтобы она не вмешивалась.
— Чего тебе? – оборвал речь Драко Блейз и развернулся к Пэнси, но девушка на него не смотрела, доставая из сумки газету.
— Я видела статью, – сказала она.
Драко молча взял газету, развернул её, окинул скучающим взглядом.
— Да, я читал, – равнодушно ответил он. – Даже колдографию подобрали… так, что она выглядит почти нормальной.
— Выражать соболезнования надо или нет повода?
— Проблем теперь не оберёшься. – Смерть тётки вызывала у Драко никак не горе, а скорее раздражение, смешанное с досадой. – И так сегодня надо домой.
— Ты что, сегодня уходишь из Школы? – нахмурилась Пэнси.
— Отец хочет видеть, – Драко поморщился. – Говорит, мать настаивает, это важно. Снейп выведет меня вечером.
Девушка навострила уши.
— Снейп что, с тобой идёт? – спросила она, стараясь не показывать, что она, как лисица на запах зайца, наткнулась на интересующую её информацию.
— Он зачем-то нужен Лорду. Слушай, Пэнс, я понятия не имею, что происходит, и знать не хочу. Давай потом поговорим, хорошо? Сейчас не до тебя.
— Ну ладно, ладно, – примирительно сказала Пэнси, отступая назад. Всё равно она и так выяснила всё, что хотела. Жаль, поздно – Лонгботтом просил, чтобы она сообщала хотя бы за день. Почему так, Пэнси не знала, но решила, что не следует спорить с теми, кто когда-нибудь может спасти тебе шкуру. А сейчас оставалось всего несколько часов.
И, на свой страх и риск, Пэнси бросилась в библиотеку, надеясь найти там Грейнджер.