Школа цинизма

Глава 5

Разбитая в кровь губа – это не простой след от пощёчины, так что отвертеться от объяснения с Гарри и Роном не удалось. И на переменах девушка старалась держаться от друзей подальше – зная, что они опять начнут расспросы и требования отказаться от поста Старосты, или хотя бы рассказать всё Макгонагалл. Гермиона только морщилась, прятала разбитую губу за шарфом и уходила.
В этот день последним уроком стояла трансфигурация – слава Мерлину, с Рейвенкло, а не со Слизерином, иначе Гермиона не представляла, как могли отреагировать Гарри и Рон на появление Малфоя. Профессор Макгонагалл только вскинула брови, заметив лицо Гермионы, но не стала ничего спрашивать.
— Профессор, – после занятия Гермиона, беспокойно теребя в руках ремень от сумки, подошла к Макгонагалл. – Я хотела бы вас попросить…
— Что у вас с лицом, мисс Грейнджер? – прервала её Макгонагалл.
— Ничего страшного. Ударилась, – соврала Гермиона, отворачиваясь. – Профессор, вы можете связать меня с кем-нибудь из Ордена?
Макгонагалл не высказала видимого удивления. Только вот взгляд её глаз стал ещё более внимательным и сосредоточенным. Быстро достав волшебную палочку, она наложила на кабинет заглушающее заклинание и вновь повернулась к своей студентке.
— Зачем вам это, мисс Грейнджер?
— Неважно, – Гермиона закусила внутреннюю сторону щеки, кляня себя за то, что приходится врать главе Ордена. – Это… личное. Так можете?
— Я постараюсь… – неуверенно сказала Макгонагалл, не сводя взгляда со студентки. – Почему вы сами не хотите написать мистеру Уизли?
— Боюсь, почту могут перехватить, – честно призналась Гермиона. – Тем более, я не хочу, чтобы это был мистер Уизли.
— Вот как? О чём же вы тогда хотите поговорить?
Гермиона замолчала, разглядывая носки своих ботинок. Макгонагалл вздохнула, поняв, что ответа не дождётся.
— С кем же вам тогда надо поговорить?
— Лучше всего – с Фредом или Джорджем Уизли, – вздохнула Гермиона. Она даже не задумывалась о том, с кем ей будет легче всего, одно только знала точно – это не должны быть Молли или Артур Уизли. Они не поймут её просьбу и начнут отговаривать и говорить то же самое, что и мальчишки. – Или с мистером Люпином. Думаю, лучше с ними.
— Хм… – Макгонагалл откинулась на спинку кресла, сложив перед собой пальцы пирамидкой, и так чем-то неуловимо напоминала Дамблдора. – Вы же понимаете, что никому из них нельзя появляться в школе?
— Да. Но, надеюсь, мы что-нибудь придумаем.
— Не знаю… – неуверенно произнесла декан. – Вот что, мисс Грейнджер. Через две недели поход в Хогсмид, постараюсь к этому времени договориться. Это всё?
— Да, – Гермиона облегчённо выдохнула. – Спасибо вам большое, профессор.
— Надеюсь, вы понимаете, какому риску подвергаете себя и Орден?
— Да. Но, боюсь, у меня нет иного выхода.
Макгонагалл только опять с выжиданием посмотрела на неё, но Гермиона отвернулась, не отвечая. Разумеется, она понимала, какому риску он подвергнет любого члена Ордена, который захочет с ней встретиться. Но только вот Макгонагалл не знала, какому риску подвергалась сама Гермиона, ежедневно пересекаясь с Малфоем. Или, может быть, знала, видя её разбитое лицо.

~~~~

Иногда Драко даже завидовал гриффиндорцам – завидовал их способности смотреть на мир и чётко делить его на чёрное и белое. Казалось, в их представлении просто не могло быть полутонов. Как и не могло быть людей, занимающих нейтралитет – в этой войне они всех мерили по одному лекалу. Если ты был с Дамблдором – значит, ты хороший. Если против – то враг. Наверное, поэтому из гриффиндорцев никогда не выходили шпионы – с их прямотой и откровенностью они бы не смогли юлить и придумывать легенды. Не зря же хитрость – отличительная черта Слизерина.
Драко усмехнулся и отбросил окурок под дерево. Если бы всё в мире было так просто, как думают друзья шрамоносного мальчика, жизнь была бы куда скучнее. Хотя безопаснее.
— Ну так что?
Драко отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на Пэнси, которая уже минут десять что-то ему втолковывала.
— Не знаю, Пэнси, – Драко отвернулся, делая вид, что на самом деле не знает, а не пропустил всю её речь мимо ушей. – Я подумаю.
— Мерлин, Драко, я всего лишь спрашиваю, поедешь ли ты домой на рождественские каникулы!
И на эту тему она прожужжала ему все уши?!
— Паркинсон, ты с ума сошла! – взорвался Драко. – Какие каникулы, семестр только начался!
Брюнетка смутилась и достала из сумки пачку сигарет. Тонкие, дамские. Драко они чем-то раздражали.
— Просто, я подумала…
— Пэнси, лучше не думай, тебе это не идёт, – усмехнулся Малфой, опускаясь на траву под деревом и кладя голову на сумку. В лицо сразу полезла какая-то высохшая травинка, и он сдул её. – Сейчас же только начало октября, какие рождественские каникулы… Я бы вообще не стал загадывать на такой срок.
— Да ты пессимист.
— Я реалист, – хмыкнул Драко, закрывая глаза.
Действительно, мало ли, что может измениться к зиме. Может, отца выпустят из тюрьмы, а может, его самого сто раз убьют. Всё возможно.
— Я получила сегодня письмо из дома… – начала Пэнси.
Драко приоткрыл один глаз, делая вид вежливой заинтересованности. Пэнси, насколько он знал, получала по несколько писем в неделю.
— И что? – травинка всё никак не хотела оставить в покое его лицо, так что Драко под конец просто оборвал её и принялся жевать кончик.
— Отец перевёл часть состояния на моё имя.
Тааак… Драко сел. А вот это уже интересно. Насколько он знал, в чистокровных семьях ведьмы получали состояние только при замужестве. То, что отец Пэнси переписал на счёт дочери хоть какую-то часть семейных денег, ничего хорошего означать не могло.
— Много?
— Нет, процентов пятнадцать, как я поняла. Мелочь, если посчитать. Но всё равно странно.
— А о причинах ничего не сказал?
— Нет.
— Действительно странно. – Драко выплюнул травинку и потянулся за сигаретами. – Может, он решил повысить тебе карманные расходы?
— Да я и так не жаловалась, знаешь ли…
Парень закурил, опять улёгся на землю. Осень в этом году была какая-то странная – тёплая, почти без дождей.
— Что ты сделал с Грейнджер? – опять подала голос Пэнси.
— А почему я должен с ней что-то делать?
— Ну, знаешь ли, я всё равно не поверю, что она сама так упала.
Драко усмехнулся.
— Всего лишь показал грязнокровке, что не стоит тыкать в меня палочкой.
— Не боишься, что её телохранители тебе отомстят?
— Пэнси, в тот момент, когда я начну бояться Поттера и Уизли, я торжественно сделаю тебе предложение руки и сердца.
— Лучше предложи мне состояние и свой титул, – усмехнулась Пэнси, шлёпнув его по животу. Хотя все в школе и считали, что у них роман, назвать их отношением этим громким словом было сложно. Скорее, это был дружеский секс. В том смысле, что Пэнси была хороша в постели и с ней можно было поговорить, как с другом, но именно по последней причине Драко никогда бы на ней и не женился. Он вообще считал, что жениться надо на том человеке, с которым во всех смыслах «не соскучишься», с которым ни один день не будет похож на предыдущие. А такого друга, как Паркинсон, он терять не хотел. У него и так их почти не было.
Опять замолчали. Драко уже закрыл глаза и думал, что хорошо бы поспать, вздремнуть прямо здесь, под серым небом, а Пэнси пусть охраняет его сон, так нет же, размечтался:
— Малфой!!!
Голос Поттера нельзя спутать ни с чьим другим в этой проклятой школе. Слизеринец открыл глаза, скосил взгляд в сторону – вот он, Мальчик-Надежда-всего-мира чуть ли не бегом спускается по холму от школы, разумеется, в сопровождении своего верного рыжего оруженосца.
— Можешь начинать бояться, – хмыкнула Пэнси.
Малфой со вздохом сел. Вот чего ему сейчас не хватало – так это разборок с гриффиндорцами, у которых внутренним стержнем было шило в заднице. Смотреть на Поттера снизу вверх было ниже его достоинства, поэтому Драко встал.
— Поттер, – протянул он. – Чем обязан, что ты своим воплем перебудил всех пауков в Запретном лесу?
— Что ты сделал с Гермионой?
Твою мать… У них что, весь мир крутится вокруг этой грязнокровки? Только что Паркинсон помянула её, теперь вот Поттер с Уизли. Воистину – вспомнишь гавно – оно и появится.
— А я-то надеялся, что вы умнее…
— Ты, ублюдок, если ты её ещё хоть пальцем тронешь…
— То что, Поттер? Вышибешь мне мозги? Нажалуешься Макгонагалл? Натравишь на меня весь ваш смехотворный Орден? Мне казалось, ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать мне.
— Это ведь ты избил Гермиону… – начал Уизли.
С каких это пор они начали задавать вопросы?
— Уизли, избил – это слишком сильное слово. Я всего лишь указал грязнокровке её место…
Уизли, не слушая дальше, со всей силы заехал ему кулаком по челюсти. От удара в глазах потемнело, боль тупо отозвалась во всём черепе. Драко услышал, как вскрикнула Пэнси, но было не до неё. Уизли опять пытался ударить его, но сейчас преимущество было на стороне слизеринца – он вывернул рыжему руку, лишая того равновесия, повалил на землю. Пнул ногой в бок – Уизли сдавленно вскрикнул, когда тяжёлый ботинок попал ему по рёбрам. Наверняка будет перелом, но сейчас это Драко не заботило – избить этого чёртова гриффиндорца, бить его до тех пор, пока он не превратится в кровавое месиво, чтобы не позорил чистокровных волшебников. Уже не имело значение, что он всего лишь хотел отпихнуть от себя парня, и не устраивать драку – собственная сила опьяняла, заставляя наносить всё новые и новые удары.
Сзади к нему бросился Поттер, рывком развернул и ударил кулаком по лицу. От противного влажного хруста Драко на секунду оглох, на губах почти сразу же почувствовался противный привкус крови – даже не надо было быть колдомедиком, чтобы понять, что Поттер сломал ему нос. Боль мешала сосредоточиться, да он и не успел бы – Поттер повалил его на спину и, усевшись сверху, уже замахнулся, чтобы вконец разбить ему лицо. Не успел – подбежали Крэбб с Гойлом, оттащили Мальчика-который-выжил от своего друга и, легко, как куклу бросив на землю, принялись отвешивать ему удары – по плечам, по бокам, по животу. Поттер не проронил ни звука, не пытался защищаться, только закрывал голову от ударов.
Неподалёку поднялся Уизли, пошатываясь, попытался броситься на помощь другу – но от него просто отмахнулись, как от мелкой собачки. От удара Гойла Уизли отлетел в сторону и свалился на землю.
Драко, прижав руку к носу, постарался сесть – рядом тут же оказалась Пэнси, придержала его за плечо, протянула ему белый носовой платок. Он поморщился, прижал платок к носу, но только ещё больше размазал кровь по лицу, и теперь сидел, глядя как Крэбб с Гойлом избивают Поттера. Хотел крикнуть им, что бы они не забили его до смерти, но язык не слушался.
— Вы с ума сошли!!!
Ну вот. Только её здесь и не хватало, для полноты картины. Грейнджер. Появилась непонятно откуда, когда самое интересное уже закончилось. Опоздала ты, Грейнджер. Могла бы посмотреть, как твой друг избивает ненавистного тебе слизеринца.
— Ступефай!
Крэбба и Гойла отшвырнуло от гриффиндорцев. Староста девочек, откидывая с лица волосы, опустилась рядом с друзьями.
— Придурки, – прошипела она. – Я же просила не лезть.
— Гермиона, он же тебя ударил… – попытался возразить Уизли.
— А вы что, решили, что ничуть его не лучше, да? – она помогла Поттеру сесть – тот морщился и держался за правый бок, но выглядел не в пример лучше Малфоя – у него хотя бы лицо было чистым.
— Грейнджер, что, так непривычно, что за тебя вступаются? – не вытерпел Драко.
Она развернулась к нему – злая, разъярённая, красивая, как и всегда. Её лицо исказилось гневом – казалось, она сама сейчас ударит Малфоя.
— Да ты тоже хорош, весь в крови. А знаешь, никакая у тебя не голубая кровь, такая же красная, как у грязнокровок.
— Сука…
— Ну да, что, продолжишь? – она откровенно смеялась над ним, выставив перед собой палочку. – Давай, вперёд. Ты сейчас даже двух шагов не сделаешь.
Грейнджер опять повернулась к друзьям, помогла Поттеру встать на ноги. Уизли досталось меньше – он, пошатываясь, поднялся сам.
— Тебе надо к мадам Помфри… – проговорила Староста девочек, обхватывая Поттера, чтобы он не упал.
— Гермиона…
— Заткнись, – зло рявкнула она, оттаскивая Поттера в сторону замка.
Пэнси задумчиво проводила гриффиндорскую троицу взглядом.
— Тебе бы тоже туда неплохо пойти, – проговорила она.
— Чтобы ещё и там с ними поцапаться? – огрызнулся Драко, сворачивая платок. – Лучше убей сразу. Мне надо к Снейпу.
— Жаловаться?
— Кровь остановить, дура! – Драко поднялся на ноги и медленно побрёл на поиски директора. Действительно, денёк сегодня выдался превесёлый.

~~~~

Снейп ничего не стал спрашивать, а на неуверенные попытки Драко объяснить свою разбитую физиономию только махнул рукой и выругался сквозь зубы. Нос, как Драко и догадывался, оказался сломан – всё-таки кулак у грёбаного Золотого мальчика был явно тяжелее мозгов. Снейп произнёс над лицом крестника пару заклинаний, дал зелье для сращивания костей – залечивать перелом на лице было ещё больнее, но когда Драко попросил наложить обезболивающее заклинание, директор уже закончил и отвернулся со словами «извини, забыл», произнесёнными таким тоном, что Драко прекрасно понял – ни хера Снейп не забыл, прекрасно всё помнил, и не дал ему обезболивающего только по каким-то своим, одному ему ведомым причинам.
На удивление, в коридорах было пусто, так что получилось добраться до башни Старост, избежав неприятных расспросов о том, что с ним произошло.
В гостиной сидела Грейнджер – на его обычном месте на подоконнике, с книгой по древним рунам на коленях и кружкой чая в руках. Проще было сделать вид, что он её не заметил – достал виски из стола, глотнул прямо из горлышка бутылки, надеясь хоть как-то притупить противную ноющую боль. Виски капнуло ему на подбородок, он в совершенно неаристократичной манере стёр его рукавом мантии.
— Ну и что это было?
Он повернулся к окну и увидел, что Грейнджер уже не сидит, уткнувшись в книжку, а смотрит на его лицо.
— Ты о чём?
— О том, что случилось на улице. Обязательно надо было нарываться?
— Не я первый начал.
— Ну да, давайте ещё как дети в детском садике – я не виноват, он первый начал! – Грейнджер с громким стуком захлопнула книжку. – Малолетки чёртовы.
— Где Уизли и Поттер?
— С каких это пор ты так обеспокоен их местонахождением?
— Волнуюсь, как долго ещё я буду избавлен от их общества.
— Они в медкрыле. Через два дня уже выйдут, можешь не волноваться.
— Б*я*ь.
Грейнджер усмехнулась.
— Гордишься своей чистокровностью, а ругаешься, как последний маггл.
— Вот только не надо меня учить, хорошо? – рявкнул Драко, делая ещё один глоток. – Или хочешь присоединиться к своим дружкам?
— Рука не поднимется, – равнодушно пожала плечами Грейнджер, и Драко с удивлением понял, что она права – у него действительно сейчас не было никакого желания устраивать очередную потасовку с грязнокровкой, пусть даже ему бы и представилась возможность её убить.
— Ты-то почему не там?
— А ты уверена, что я их не убью, оказавшись с ними в одном помещении?
— Нет. – Грейнджер соскочила с подоконника, подошла к нему и, взяв его лицо в ладони, придирчиво осмотрела только что вправленный нос. – Хорош, – усмехнулась она. – Они тебе что, нос сломали? Кто залечил?
— Снейп. – Драко вырвался из её рук и с трудом удержался, чтобы не начать демонстративно вытирать лицо – привычка. Каким мелочным казалось всё это сейчас. Если раньше он ненавидел её только за то, что она – грязнокровка и заучка, то теперь это отошло на второй план, а главным было то, что она – подруга Поттера, в этой войне она его враг, а врагов надо ненавидеть.
Тогда почему он рассматривает её неровный пробор и мечтает провести рукой по её волосам, запутаться в них пальцами, чувствовать аромат её шампуня?
Грязнокровка. Грязная кровь. Грязь. Почему грязь может быть такой красивой? Это неправильно. Нельзя так о ней думать.
— Отвали, – он оттолкнул её от себя и ушёл к себе. Почти упал на кровать и, зажав ноющую голову руками, закрыл глаза. Почему так противно о ней думать, почему от одной мысли о ней хочется кричать? Почему хочется убить её, чтобы навсегда забыть о её существовании, и почему, вопреки своим принципам, он неосознанно ищет в толпе копну её каштановых волос? Почему хочется забрать её от её друзей, спасти её от них, потому что она – другая. Она не такая, как эти идиоты гриффиндорцы. Не такая, как тугосоображающий Лонгботтом, долговязый Уизли или даже Золотой мальчик Поттер, который сначала делает, а потом думает. Это Грейнджер. Грейнджер, которую вряд ли знают её друзья – сука, которая может залепить пощёчину Слизеринскому принцу, а уже следующей ночью пить с ним виски, чтобы потом открыть книгу по тёмной магии. Его Грейнджер. Пусть Мальчик-который-выжил считает её своим другом – он-то знает, что настоящая Гермиона не такая. Не золотая девочка, которую обожают учителя и первокурсники. Пусть они думают о ней всё, что угодно – а он будет вспоминать её потемневшие от гнева и страсти глаза, когда прижимала палочку к его горлу, спрашивая, знал ли он об убийствах магглов.
Каждый носит маску, Грейнджер. Только кто-то о ней знает, кто-то – нет. Когда ты снимешь маску, Гермиона?