Школа цинизма

Глава 23

Когда Хагрид приволок из Запретного леса огромную ёлку и занялся её установкой в Большом зале, все ученики возбуждённо загалдели, вспомнив о том, что уже на этих выходных они отправляются по домам на каникулы. Даже Гермиона рассмеялась, когда выяснилось, что на ёлке свила себе гнездо старая сорока, и теперь птица, недовольная вынужденным переездом, летала под потолком зала, громко каркая.
Карканье вместе со смехом учеников смолкло, когда Алекто Кэрроу ударила сороку зелёным лучом непростительного заклинания. Под гробовую тишину тушка свалилась на пол и была немедленно убрана Филчем.
— С грёбаным вас рождеством, – произнесла Гермиона, опять поворачиваясь к завтраку и окидывая оладьи критичным взглядом. Происшествие с сорокой убило остатки аппетита, так что теперь завтрак не вызывал никаких чувств, кроме рвотного рефлекса. Гермиона оттолкнула от себя тарелку, оперлась локтями о стол и глубоко вздохнула.
— Поверить не могу – уже через несколько дней мы отсюда свалим, – проговорил Гарри, ковыряясь вилкой в еде с таким видом, что становилось понятно – есть он сейчас не будет даже под непосредственной угрозой получить «Авада Кедавра». Даже Рон, которого обычно было трудно представить не забивающим рот едой, смотрел на завтрак с отвращением.
— Ну, кто свалит, а кому здесь оставаться… – проговорила Гермиона.
— Ты так и не передумала? – спросила Джинни. – Не поедешь с нами?
— Нет, я же говорила, – Староста девочек покачала головой. – Останусь здесь. Здесь тоже… дел навалом.
— Здесь опасно, – заметил Рон.
— Да вообще жить опасно, – опять вздохнула Гермиона. – Тем более во время войны.
Рон пожал плечами и вновь повернулся к Лаванде. Гермиона потёрла пальцами переносицу, чувствуя себя совершенно разбитой и уставшей, как никогда раньше. Даже на третьем курсе, когда она практически прожила два года за один, она так не выматывалась. А сейчас даже на каникулы надежды не было – с Кэрроу в школе об отдыхе можно будет только мечтать, как о чём-то несбыточном.
— Гермиона, ты читала? – Колин протянул ей через полстола «Ежедневный пророк». Семикурсница взяла газету, развернула. Заголовок с первой же страницы сразу бросился в глаза:
Новый приказ Министерства Магии о магглорожденных волшебниках.
Чертыхнувшись, Гермиона углубилась в чтение.
«В рамках политики, проводимой Министерством Магии, все магглорожденные волшебники будут обязаны носить на своих мантиях красно-белые нашивки, обозначающие их принадлежность к немагическому миру. Закон вступает в силу с первого января следующего года и обязателен к исполнению. Невыполнение приказа будет считаться преступлением, а нарушитель будет арестован по подозрению в пособничестве преступникам и изменникам страны, желающим подорвать целостность и благородство магического общества Англии.
Это уже не первый законодательный акт, касающийся волшебников, так или иначе связанных с миром магглов. В сентябре вышло постановление, согласно которому все магглорожденные маги обязаны регистрироваться в министерстве. В ходе этой процедуры были выявлены многочисленные пособники преступной организации «Орден Феникса» и её бывшего руководителя Альбуса Дамблдора…»
— Совсем о*у*ли, – выругалась Гермиона, отбрасывая газету в сторону. – Это называется «холокост»…
— Ты о чём? – не понял Гарри.
— А ты почитай! – Гермиона подтолкнула ему газету. Гарри и Джинни склонились над статьёй, сидевшие напротив Рон, Невилл и Лаванда вытягивали шеи, пытаясь прочесть хотя бы заголовок.
— Что-то мне это напоминает… – проговорил Гарри, дочитав до конца.
— Фашистскую Германию, вот что это напоминает, – пробубнила Гермиона. – Гонения на евреев, холокост, скоро ещё концлагеря появятся, я тебе точно говорю.
— Ты всё-таки останешься в школе? – с тревогой спросила Джинни.
— Хороший вопрос, – задумалась Гермиона. – Надо спросить у Макгонагалл или Снейпа, касается ли этот приказ студентов. – Она обернулась на преподавательский стол, но из нужных ей преподавателей никого не было. – Чёрт, ну вот где они, когда они нужны? – вопрос был риторический, так что ответа на него не последовало.
— Ты что, Снейпа будешь спрашивать? – не поверил своим ушам Невилл.
— Он хотя бы точно знает… Думаю, нам бы официально сообщили, если бы студентов это тоже касалось. Хотя радоваться надо, что магглорожденным вообще доступ к образованию не перекрыли. Ладно, – Гермиона вздохнула и засунула газету в сумку. – Не знаю, как вы, а я на занятия. Идиоты в правительстве и скорые каникулы уроков пока не отменяют.
Найти Снейпа ей удалось только вечером. Вернее, он сам вышел из директорского кабинета, на ходу надевая перчатки.
— Профессор Снейп!
Гермиона вскочила с подоконника, на котором сидела всё это время, и бросилась к директору, пытаясь достать из сумки газету.
— В чём дело, мисс Грейнджер? – сухо спросил Снейп, резко поворачиваясь к девушке.
Как всегда под его взглядом, Гермиона опять почувствовала себя наивной первокурсницей, свято верящей, что абсолютное знание школьной программы поможет ей стать своей в новом для неё мире. Тогда она ещё не знала, что одним прекрасным днём таких, как она, будут метить, как скот.
— Сегодняшний приказ Министерства, – она развернула газету. – Скажите, он касается и студентов Хогвартса?
Снейп, прищурившись, окинул её взглядом.
— Ленты на рукава вам пока не выдавали, – ответил он. – Или вы думаете, что ещё не вся школа в курсе вашего происхождения?
Ещё полгода назад Гермиона бы вспыхнула – от гнева, что он произносит это так, словно она должна стыдиться, что её чистоту крови обсуждают чуть ли не на каждом углу. Только вот после полугода общения с Драко Малфоем Гермиона научилась не давать волю эмоциям.
— Так значит не надо? – переспросила она, даже не моргнув.
— Мисс Грейнджер, – Снейп тяжёло вздохнул. – Если вы не заметили, в школе не действуют многие законы Министерства. Именно поэтому вы и другие грязнокровки ещё живы. Кстати, – он посмотрел куда-то поверх её головы. – Где ваши телохранители? Неужели под мантией-невидимкой?
Гермиона поморщилась. И сам Снейп, и Малфой несколько раз говорили ей, чтобы она не ходила одна по школе, тем более в позднее время. Но быть послушной девочкой Гермиона тоже разучилась уже очень давно.
— Спасибо за заботу, профессор, – со всем возможным сарказмом ответила она, убирая газету обратно в сумку.
— Мистер Кэрроу говорит, что вы пропускаете его занятия, – как ни в чём ни бывало заметил Снейп, отворачиваясь. – Нехарактерно для вас, не находите?
— А разве не заметно, что мистер Кэрроу уже научил меня всему, чему хотел? – парировала Гермиона.
Она действительно не бывала на его занятиях с того дня, как порезала Булстроуд, и Кэрроу отобрали у неё палочку. Малфой сначала обозвал её трусихой, потом пожаловался, что долго в паре с Браун, которую ему поставили в отсутствие Гермионы и Булстроуд, он не проживёт – лишится всех волос и пуговиц на рубашках. Разжалобить Гермиону не получилась – она объявила обоим Кэрроу бойкот.
— Гермиона, не ищите неприятностей, – спокойно сказал Снейп, глядя на неё уже даже не с обычной ненавистью и презрением, а скорее с усталостью и тревогой. – Многие желают вашей крови. А ваше убийство даже расследовать не будут.
— Как трогательно вы все обо мне заботитесь, – усмехнулась Староста девочек.
— Просто не хочу, чтобы вы забывали о своей безопасности. – От тревоги и усталости не осталось и следа, и теперь Снейп опять говорил своим сухим и холодным голосом. – Пока вы в школе, от Министерства вы защищены. Но от того, что будет твориться внутри школы, вас никто не защитит. Так что будьте осторожны.
— Спасибо за заботу, – с нажимом повторила Гермиона и развернулась, даже не прощаясь с директором. Директор… Да ни хера он им не директор. Да, возможно, именно ему они обязаны тем, что таких, как она, ещё не выдали Министерству. Но вот приказы его для них ничего не значат.
Гермиона поднялась в Башню старост, скинула мантию. Достала бутылку огневиски, налила себе в стакан. Сделала глоток, поставила стакан на стол. Даже курить не хотелось.
Сзади хлопнула дверь.
— Ты что, опять уходишь? – спросила Гермиона, не оборачиваясь. Почему-то она даже не удивилась.
— Меня вызывают, – просто ответил Малфой.
Гермиона всё-таки оглянулась через плечо. Малфой выглядел так, как всегда уходил на эти ночные собрания – чёрная мантия, кожаные перчатки, высокие сапоги. Только волосы он почему-то не стал собирать в хвост, как делал обычно.
— Куда сегодня идёте? – с горьким смешком спросила Гермиона, сделав ещё один глоток.
— Никуда не идём. Меня одного вызывают.
Если он ставил целью её напугать, у него это получилась. Гермиона поставила стакан на стол, резко обернулась. Уставилась на его лицо – сосредоточенное и задумчивое. Как будто он шёл на казнь. Б*я*ь, а ведь он и шёл почти на казнь! Неужели они были так глупы, что верили, что убийства сойдут ему с рук? Ведь Волдеморт не прощает.
— Драко… – она замолчала, не зная, что сказать.
— Не жди, – оборонил он и, даже не бросив на неё взгляда, вышел из гостиной.
Гермиона одним большим глотком допила виски и с размаху швырнула стакан по пол, себе под ноги. Естественно, хрупкое стекло разбилось вдребезги, но желанного успокоения это не принесло.
Гермиона уже очень давно не плакала. Даже когда она узнала о смерти родителей, она обошлась без слёз – она кричала, билась в истерике, но слез не было. А сейчас она поняла, что её немного – и она готова будет зарыдать, завыть от отчаяния и ощущения полной безнадёжности.

~~~~

— Ну и скажи, пожалуйста, зачем я ему понадобился? – недовольно спросил Драко своего крёстного, вслед за ним входя в Грин-холл.
— Узнаешь при личной встрече, – резко ответил Снейп. Исходя из этого, Драко сделал два вывода. Первый – Снейп сам не знает, что происходит и из-за чего весь шум. Второе – его беспокоит то, что что-то происходит без его ведома.
— Северус, – парень нерешительно остановился и дотронулся до рукава крёстного. – Насчёт Макнейра, Нотта и Шанпайка… ты знаешь?
Снейп резко развернулся, глядя прямо в глаза Малфою. Сразу захотелось отвернуться, как-нибудь закрыться, исчезнуть. Зря спросил, понял он. Конечно, Снейп знает.
— Да, – подтвердил его догадки мужчина. – Не буду спрашивать, почему. Скажи одно – причина есть?
— Есть, – сухо кивнул Малфой, а сам вспомнил Грейнджер, сидящую под подоконником, и её тихий, почти неслышный голос: «Родителей убили».
— Макнейр, Шанпайк и Нотт руководили последней операцией, – заметил Снейп, опять отворачиваясь. – Мне поверить, что это простое совпадение?
— Ты обещал не спрашивать, – напомнил Драко. – Так что лучше поверь в совпадение.
— Я не верю в совпадения, – сухо ответил Снейп и повернулся ко входу в главный зал Грин-холла. – Не заставляй Лорда ждать.
Его практически силой втолкнули в зал и захлопнули сзади двери. Малфой почувствовал себя семилетним мальчишкой, разбившим любимую мамину вазу, и теперь отбывающим наказание в тёмном и холодном чулане. В этом зале тоже было темно и холодно. Темно – из-за всегда опущенных портьер. Холодно – от присутствия Волдеморта.
Малфой не удивился, увидев, что Тёмный лорд был не один – скорее он удивился тому, что почти никого из собравшихся он не знал. Из тех, кто здесь сейчас присутствовал, он узнал только супругов Лестрейндж. Отца тоже не было, и это больше остального вселяло тревогу. Драко посмотрел на Беллатриссу, но она ничего не ответила и отвернулась. Было видно, что всё происходящее ей не нравится.
— А, молодой Малфой… – прошептал Волдеморт. Скрывавший его капюшон наклонился вперёд.
Драко ненавидел эту часть встреч – когда надо опуститься на колени и склонить голову перед змееподобной полукровкой. Но раз за разом инстинкт самосохранения брал верх над юношеским бунтарством и он следовал ритуалу.
— Мой повелитель, – негромко сказал он, не глядя на Лорда. Слова дались с трудом.
— Можешь встать.
Неправильно. Ему не должны были позволить встать. Да и разговаривать тоже вряд ли должны были. С осуждёнными на казнь предателями не ведут бесед.
Не для того его сюда позвали.
Драко едва не рассмеялся. Что ж, Грейнджер, можешь спать спокойно. Я всё же вернусь в Хогвартс.
— Ты показал себя сыном своего отца, Малфой, – прошептал Волдеморт.
— Да, мой лорд.
Противно. Стоять и отвечать одно и то же, соглашаться со всем, что он говорит. Интересно, а нужны ли здесь люди, которые действительно умеют думать, а не только соглашаться с глупыми призывами и громкими словами о чистоте крови?
— Шанпайк был мне верным слугой. Как и Макнейр.
Малфой резко вскинул голову, вглядываясь в едва проступающее под капюшоном белое лицо Лорда. Понять, что он имеет в виду под своими словами, было нереально.
— А у Нотта остался сын, твой ровесник. Когда-нибудь он займёт место своего отца.
О да, в этом можно было не сомневаться. Теодор Нотт уже сейчас демонстрировал все качества, присущие Пожирателям – жестокость, вспыльчивость, непримиримость в вопросах крови и готовность идти до конца. Было время, когда даже сам Малфой уважал Теодора. Очень быстро, впрочем, это уважение сменилось презрением – младший Нотт не знал меры и не обладал хладнокровной рассудительностью. Из Теодора получился бы такой же фанатик, как Белла Лестрейндж. Преданный делу, но глухой к здравому смыслу.
— А ты показал себя настоящим Пожирателем Смерти, – продолжал Волдеморт. – Думаю, ни один из убитых тобой не посчитает оскорблением, что ты займёшь его место.
Стоило больших усилий, чтобы не закричать. Не завопить, как маленький ребёнок, которого ведут на неприятную, но необходимую медицинскую процедуру: «Не хочу, не хочу, не хочу!!!» Драко сжал зубы до скрипа, опустил голову, внутренне противясь происходящему. Внутренне противясь – а руки уже снимали перчатки, расстёгивали манжет на левом рукаве рубашки.
«Странно, что отца сегодня нет», – мелькнула мысль.

~~~~

Было уже далеко за полночь, когда он наконец вернулся в гостиную. Стащил с себя мантию, скомкал её и отправил через всю комнату в угол – чтобы не видеть, не знать, забыть. Забыть не получалось – не позволяли.
Уселся на подоконник, стянул перчатки, закурил. Пальцы окоченели, после дозы никотина они вообще перестанут двигаться, но ему было плевать. Хотелось, чтобы руки вообще отвалились, исчезли, не напоминали больше об этой боли – как физической, которая настигла его в тот момент, когда палочка Тёмного Лорда прикоснулась к его коже, так и душевной. Он спрятал лицо в ладонях, стараясь, чтобы длинные волосы не упали на сигарету, и задумался. Что будет дальше, он не знал. Даже не хотел знать.
— Малфой? Ты вернулся?
Тихий голос гриффиндорки вывел его из задумчивости. Драко поднял голову, посмотрел на девушку – она стояла в дверях своей комнаты, в домашней кофте, в заплетённой на ночь косой, но в джинсах и ботинках. Было понятно, что она и не собиралась ложиться спать.
— Я же просил не ждать… – он недовольно поморщился, как от зубной боли.
— Я волновалась. Когда ты последний раз вернулся так поздно, я тебя еле от крови отмыла.
— Знаешь, лучше бы я сейчас вернулся весь избитый, как тогда…
— О чём ты?
Драко молча наблюдал, как она подходит к нему, становится напротив. Смотрит на него своими тёмными глазами, ожидая, что он сейчас всё объяснит, из-за чего она… Она что? Что она будет делать потом? А думала ли она вообще, что будет потом? Велик был соблазн ничего не говорить, просто закатать рукав, чтобы она сама всё увидела… Но он только отвернулся.
Гермиона села напротив него на подоконник, поджала под себя ногу. Достала сигарету, тоже прикурила. Долгое время просто курила молча. Потом, когда уже начал тлеть фильтр, повернулась к Малфою.
— Драко, я же вижу, что тебе п*з*ец как плохо, – вздохнула она. – Только эта твоя ёбаная гордость не позволяет тебе всё рассказать. Кому ты этим делаешь лучше, вот скажи? Себе, другим? Малфой, а ты можешь хоть на секунду представить, что за тебя хоть кто-то беспокоится? Что кто-то волнуется за твою грёбаную аристократическую задницу? Да, ты, б*я*ь, аристократ и тебе на всех насрать, но подумай о том, что не все такие же!
Она замолчала, поморщившись, отвернулась, словно сожалела о том, что всё это сказала. Драко откинулся назад, упёрся головой о стену. Закрыл глаза.
— Грейнджер, зачем тебе это? – устало спросил он.
— А зачем ты сейчас сидишь здесь со мной и говоришь, что тебе не нужна помощь, а молча не уйдёшь к себе? – возразила Гермиона.
— Ты что, в самом деле так за меня переживаешь? – поинтересовался Драко, глядя на неё из-под полуприкрытых век.
— А тебе это кажется странным – переживать за кого-то?
— Тогда радуйся, что я просто жив, – вздохнул он. Гермиона ничего не ответила, только подтянула колени к груди и обхватила ноги руками, словно ей было холодно. На Драко она не смотрела.