Школа цинизма

Глава 13

При такой же монументальности постройки, Грин-Холл, семейное поместье Лестрейндж, умудрялось быть совершенно непохожим на Малфой-менор. Драко всякий раз задавался этим вопросом, когда находился в имении родственников, но потом решил, что Малфой-менор обязан своей атмосферой Нарциссе, которая старалась превратить холодный замок в дом их маленькой семьи. Беллатриссе Лестрейндж явно было не до создания уюта в собственном доме, поэтому семейное гнездо её мужа так и осталось средневековым замком, в котором первым делом думаешь не о камине в уютной гостиной, а о пыточных камерах в подземелье.
Наверное, именно поэтому Волдеморт и выбрал это поместье в качестве своей резиденции. Блейз Забини, когда узнал об этом, презрительно обозвал Грин-Холл «гадюшником». Драко был с другом согласен.
Все его однокурсники разбрелись по своим семьям. Теодор Нотт о чём-то разговаривал со своим отцом – вернее, говорил только Гелберт, Теодор же с ничего не выражающим выражением лица слушал. Крэбб и Гойл даже тут были вместе, как и их отцы. Наверное, с презрением подумал Драко, они так пытаются стать хоть чуточку умнее.
Люциуса не было. Драко это не удивило – отец наверняка был с Лордом. Там же, скорее всего, были и хозяева поместья.
— Ну и ради какого цирка нас собрали? – холодно поинтересовался парень у своего крёстного, оглядывая скучающую толпу. Они со Снейпом, равнодушно кивая в ответ на редкие приветствия, направлялись в главный зал. Драко стоило огромных усилий не зевнуть – он бы с гораздо большим удовольствием занялся делом, подобающему позднему времени – спал. Можно с Пэнси. Или ещё с кем-нибудь. Почему-то на ум совершенно ни к месту пришла Грейнджер.
Снейп хмуро глянул на него, но ничего не ответил. Они вошли в зал, за ними потянулись все остальные.
— Так какого дементора нас сюда притащили? – опять спросил Драко, разглядывая люстру под потолком. – Я бы с большим удовольствием выспался у себя в школе, чем тащиться на это сборище.
— Терпение, Драко, – Снейп улыбнулся одними уголками губ. – Наверное, Лорд знает, почему вы здесь, иначе бы вас не вытащили, как ты говоришь, из школы.
Блондин насупился. У него немедленно возникло подозрение, что крёстный и сам не знал причину созыва, но, верный своей привычке, Снейп не мог рассказать младшему по званию о своём неведении.
— Тогда, надеюсь, это будет стоить того, что меня лишили здорового сна.
— Твои однокурсники почитают за честь быть призванными Тёмным Лордом…
— Тёмному Лорду не делает чести армия невыспавшихся малолеток, – парировал Драко.
— А сам-то кто? – Снейп издевательски изогнул бровь, наблюдая за студентом Хогвартса. Не дать ни взять, щенок, волчонок, которого погладили против шёрстки – мигом ощетинился, уши прижал, показывает свои ещё маленькие клыки.
— Я Малфой, Северус, – холодно отозвался Драко, мигом переставая напоминать несмышлёного щенка и становясь почти точной копией Люциуса. – И тебе не следует об этом забывать…
Снейп очень давно был знаком с Малфоями, чтобы знать, когда стоит прекратить. А в голосе Драко была неприкрытая угроза. Отвернувшись, директор Хогвартса исподлобья посмотрел на крестника. Правильно Люциус говорил – им, начинавшим вместе с Тёмным Лордом, грядёт на смену новое поколение, жестокое, хладнокровное, такие, как Драко Малфой, которые ради достижения любой цели пойдут по трупам близких людей.
Тёмный Лорд не мог не объявить о своём скором выходе – сначала в распахнувшиеся двери пополз чёрный туман. Потом в его клубах возникли два Пожирателя – оба без масок, как и было принято на таких собраниях, но в плащах. Первым был Рудольфус Лестрейндж, во втором, даже не видя его лица, по белым волосам безошибочно угадывался Люциус Малфой.
И только за ними в зал вышел и сам Лорд. Вернее, выплыл, заставляя туман клубиться вокруг себя. Он единственный был в капюшоне, хотя даже из-под его тени были видны горящие красным глаза.
На некотором отдалении от Лорда появилась Беллатрисса, за ней – Рабастан Лестрейндж. Драко пришлось прикусить язык, чтобы не хмыкнуть – слишком уж напоминал этот выход хорошо отрепетированный номер. Но смеяться расхотелось, как только Лорд повернулся к собравшимся. Всё, как один, опустились на колени.
— А, мои верные слуги, – протянул Лорд голосом, слишком уж похожим на змеиное шипение. – Вижу, собрались почти все, кого я звал…
Он махнул рукой, позволяя подняться, и повернулся к трону.
— Алекто, скажи, где твой брат? – спросил Лорд, не оборачиваясь к Пожирательнице.
Алекто Кэрроу, такая гордая и жестокая со студентами, сжалась от этого вопроса.
— Он в Хогвартсе, мой лорд, – произнесла она, отводя взгляд. – Он не мог покинуть школу. Один из нас должен постоянно находиться там.
— А, старый добрый Хогвартс, – прошептал Лорд, садясь на трон. Из складок его мантии бесшумно выползла Нагайна и обвилась вокруг подлокотника, положив голову на плечо своему хозяину. – Ещё стоит, Северус?
— Пока стоит, – отозвался Снейп, хотя Драко показалось, что он хотел добавить «правда, неизвестно, сколько ему ещё стоять».
— Это хорошо. Иначе где же будут учить чистокровных волшебников, готовых верно служить мне? И я рад видеть некоторых из них сегодня здесь, – взгляд красных глаз перебегал с одного студента на другого, заставляя ёжиться, как от холода. – Правда, некоторых я уже давно знаю…
От неспешности Тёмного Лорда не осталось и следа – со скоростью змеиного броска он повернулся к младшему Малфою. Драко успел заметить, как торжествующе улыбнулся Люциус, как уставились на него чёрные глаза ручной змеи Лорда, прежде чем он сам склонил голову в почтительном поклоне.
— Да, мой повелитель, – тихо ответил он.
На этих собраниях никогда не шумели, не кричали, даже не говорили полным голосом. Здесь всегда шептали, подражая языку змей. И ситуацию, когда кто-то кого-то не расслышал, невозможно было представить – в присутствии Лорда никто даже не думал открывать рот без его разрешения.
— Ты хороший сын своего отца, – проговорил тот, кого раньше звали Том Реддл, откидываясь на спинку трона. – Со временем ты займёшь почётное место рядом со мной.
— Благодарю, мой лорд, – откликнулся Драко, не поднимая головы. – Это будет честь для меня.
Он услышал, как Лорд пошевелился и всё-таки рискнул поднять взгляд. Отец стоял рядом с троном, смотря прямо на него. Поймав его взгляд, он только коротко кивнул и отвернулся.
— Раз так, – опять заговорил Лорд, – пусть другие поучатся. Введите наших гостей.
Рабастан Лестрейндж взмахом палочки открыл двери. В помещении появились Фернир Сивый и Манкейр – они вместе тащили под руки какого-то человека. Именно что тащили, идти сам человек не мог, вместо одной ноги у него был обрубок протеза. Человек был весь в крови, его жидкие волосы падали ему на лицо. Изорванный костюм не скрывал, насколько он изувечен прошлыми боями.
— Думаю, не надо представлять, – усмехнулась Белластрисса Лестрейндж. – Аластор Грюм, известный также как «Грозный Глаз». Впрочем, я бы теперь назвала его «безглазым». – Она подняла руку и покрутила что-то на ладони. Присмотревшись, Драко понял, что это и был знаменитый Всевидящий глаз Грюма, от которого вряд ли можно было что-то скрыть. Несомненно, полезная штука, только вот зачем она Лорду?
Сивый и Манкейр бросили старого аврора в центр зала и тот сразу же оказался скован цепями, крепившимися к кольцам в полу. При звуке своего имени он поднял голову и, тяжело дыша, оглядел всех присутствующих.
— Нам повезло, что удалось схватить столь знаменитого аврора, – прошелестел Тёмный Лорд. – Правда, увы, информации нам от него ноль. Не так ли, Рудольфус?
Муж Беллатриссы покачала головой.
— Ней, мой лорд. Нам почти ничего не удалось выяснить, кроме конечного места назначения и весьма относительных целей его пребывания на Балканском полуострове.
Лорд кивнул, давая понять, что ему и так всё это хорошо известно.
— А раз так, – продолжил он, – вряд ли нам будет от него какой-нибудь толк. Кто-нибудь хочет внести предложения?
Идиотский суд. Судилище. Посмешище. Цирк. Словно пытаются показать свою власть. Драко усмехнулся и сделал шаг вперёд. Не дожидаясь разрешения Лорда, он прошёл к Грюму и присел перед ним на корточки. Рывком понял его голову и долго вглядывался в изуродованное лицо. Пожалуй, уже только за это он был готов поклясться Лорду в вечной верности – он слишком хорошо помнил, как на четвёртом курсе его превратили в хорька и выставили на посмешище перед Поттером и его дружками. То, что тогда под личиной Грюма был Барти Крауч-младший, дела не меняло.
— Щенок, – вместе с кровью выплюнул Грюм, умудрившись запачкать рукав сюртука Драко.
Парень размахнулся и заехал аврору по челюсти – ударил не так, как бил Грейнджер в школе, а со всей силы, стараясь принести как можно больше боли, выбить зубы, сломать челюсть. Голова Грюма метнулась назад, изо рта опять брызнула кровь.
Драко не пошевелился, молча наблюдал за аврором. Сзади послышался голос отца – резкий, словно приказ. Он обернулся – отец сжимал руку Беллатриссе Лестрейндж. В пальцах Полжирательницы была зажата палочка – она не могла никому простить, что что-то происходит без разрешения Тёмного Лорда, и любой подобный поступок был в её глазах нарушением приказа. Драко с холодной улыбкой кивнул отцу, встал, вернулся на своё место рядом со Снейпом. Беллатрисса проводила его полным ненависти взглядом, выдернула у Люциуса свою руку и гордо отвернулась. Драко был готов поклясться, что Тёмный Лорд смеётся над этой сценой – он любил стравливать между собой своих слуг, заставляя доказывать их преданность.
— Думаю, мы обойдёмся без пыток, – проговорил Лорд, глядя на бывшего члена Ордена Феникса. – Кто из вас приведёт в исполнение приговор?
Драко отвернулся – он ненавидел это. Они превратили убийства в цирк. Он мог понять, если бы они убивали во время сражений, из мести – но вот так, убить беззащитного пленного. Это было омерзительно. Он бросил взгляд на отца – Люциус стоял, рассматривая свои руки, делая вид, что всё происходящее не имеет к нему никакого отношения. Драко знал, что отец думал так же, как и он – Малфои не для того присоединялись к Тёмному Лорду, чтобы участвовать в публичных казнях.
Грюма убил Долохов. Просто вышел вперёд, направил на аврора палочку и пошептал «Авада Кедавра». Полыхнуло зелёным, тело пленника грузным мешком повалилось на пол. Исчезли сковывающие его цепи, в них больше не было необходимости. Долохов, с почтительным поклоном Лорду, отступил назад. Вот они – собаки, внутренний круг среди Пожирателей, особо приближенные к Лорду. Те, для кого не писаны законы. Драко ухмыльнулся, вспомнив о том, что для него уже заготовлено место в этом кругу. Мерлин, он бы сейчас многое отдал, чтобы вновь оказаться на третьем курсе, когда не было ещё никакого Лорда, а самой большой проблемой был вездесущий Поттер.
— Введите следующего, – негромко приказал Рудольфус.
Сивый и Макнейр вышли и через пару минут вернулись, ведя между собой молодого человека. Этот пленник мог ходить сам, хотя вид у него был не лучше, чем Грюма. Драко едва не рассмеялся, когда посмотрел на этого человека – по огненно-рыжим волосам в нём безошибочно угадывался очередной член семьи Уизли.
Одновременно – торжество и страх. Торжество, потому что он ненавидел эту семейку нищих больше, чем грязнокровок и магглов, которых они так любили. Казалось, он сам готов дать медаль любому, кто очистит магический мир от этих оборванцев, порочащих имя чистокровных волшебников. А страх – потому что впервые перед ним убивали кого-то, кого он знал лично. Он помнил Перси Уизли по своим первым курсам в Хогвартсе – рыжего тогда назначили старостой и он несколько раз снимал с Малфоя баллы за какие-то нарушения. Перси Уизли был братом его однокурсника – пусть и ненавистного, но человека, которого Драко знал лично. Перси Уизли был знакомым Гермионы Грейнджер.
Внутри скрутило. Рано или поздно Грейнджер узнает, и тогда ей не составит труда сложить два плюс два, она поймёт, где он пропадал сегодня ночью, не зря же её считают лучшей ученицей школы. Драко закрыл глаза, потёр виски руками. Да что же происходит… Почему он думает о реакции этой чёртовой грязнокровки.
— Перси Уизли, предатель чистокровных, – усмехнулся Рабастан Лестрейндж.
Молодой мужчина вскинул голову, оглядел всех ненавидящим взглядом. Он был совсем не похож на Грюма – если тот смирился с тем, что ему было суждено умереть, то в этом говорило чисто гриффиндорское упрямство готовность со всеми спорить.
— Я никого не предавал, – проговорил он. – Я был верен Министерству Магии.
— То есть мне? – с издёвкой уточнил Тёмный Лорд.
Уизли ничего не ответил.
— Круцио, – равнодушно сказал Лорд, доставая из складок мантии палочку.
Перси рухнул на колени, сгибаясь от боли, но не проронил ни звука. Драко с интересом наблюдал за ним. Любопытно, это отличительная черта всех гриффиндорцев – упрямится до последнего? Кричать о том, что ты невиновен, даже когда тебя ведут на исполнение приговора?
— Я. Не. Предавал, – с трудом выдохнул Уизли. – Я – не моя семья, я не предаю чистой крови.
Интересно, он хоть сам понимал, какой бред он сейчас нёс? Вряд ли, во время пытки человек может говорить всё, что угодно, лишь бы облегчить страдания.
— Если ты отвернулся от своей семьи, то почему тебе можно верить? – спросила в пустоту Алекто Кэрроу.
Северус бросил на неё быстрый взгляд, но ничего не сказал. Драко поморщился – слишком уж всё это становилось похожим на театр абсурда. Пытки, ненависть, невысказанные угрозы. Слуги Лорда были готовы сцепиться между собой, лишь бы показать себя в глазах хозяина. Интересно, когда жертв войны больше не будет, какое развлечение тогда придумает себе Лорд? Будет стравливать между собой своих слуг? Вспомнилось, как отец говорил о том, что Лорд ни с кем не будет делить власть и рано или поздно избавится от своих приспешников. Ему даже не надо будет стараться – они сами перегрызут друг друга, как последние псы.

~~~~

Он вернулся в школу уже на рассвете. Уставший, вымотавшийся, чувствуя себя, как после прямого попадания «Круцио». Его самого не пытали, но смотреть на пытки и убийства, совершаемые ради развлечения, было отвратительно. Это было как раз то проявление смерти, в котором не было ничего прекрасного и благородного – это была одна только грязь, пачкающая пол кровью.
Спать не хотелось. Не было вообще никаких желаний. Можно было пойти в подземелья Слизерина, разбудить Паркинсон и оттрахать её, только чтобы заглушить до сих звучащие в голове стоны жертв. Можно было пойти к Снейпу и просидеть у него до полудня, тупо пялясь в окно и не замечая хода времени. Можно было спуститься на кухню к домовикам и нажраться там огневиски – той бутылки, что стояла в столе, было недостаточно. Можно было…
А ещё можно было взять маггловский пистолет и пустить себе пулю в висок. Это желание было самым неосуществимым, и поэтому самым заманчивым.
Он почему-то совершенно не удивился, когда увидел в гостиной Грейнджер. В комнате было холодно, камин давно не горел, было приоткрыто окно, но всё равно стоял противный запах табачного дыма. Грязнокровка сидела на подоконнике, одетая в джинсы и свитер, которые он видел на ней вечером – чёрт, казалось, это было так давно. Она и не думала ложиться спать – даже не сменила чёрные ботинки на мягкие балетки, которые обычно носит по вечерам.
Единственное, что его удивило – это то, что золотая гриффиндорская девочка сидела, держа в пальцах сигарету, а рядом с ней стояла уже полная окурков пепельница. На полу валялась смятая пачка из-под сигарет, новая, уже открытая, лежала рядом с ней.
— Почему ты не спишь? – поинтересовался Драко, проходя к столу. Он даже не стал говорить, что это его сигареты она взяла. Почему-то это казалось совсем неважным.
Гермиона отвернулась от окна, посмотрела невидящим взглядом на парня, выпустила изо рта дым. Опять уставилась на горы вдалеке.
— Не знал, что ты куришь.
Она опять ничего не ответила. Это молчание пугало больше, чем самые страшные проклятия.
— Ты что, всю ночь так и просидела?
Не сказать, чтобы он беспокоился за её психическое здоровье – но представить Старосту девочек, ночь напролёт сидящую в гостиной и смолящую одну сигарету за другой, было нереально.
— Ничего не хочешь рассказать? – хриплым голосом спросила она, не поворачиваясь к нему.
Драко подошёл к окну, достал сигарету, мельком отметив, что она выкурила уже полпачки.
— А что ты хочешь услышать? – задал такой же глупый вопрос он.
Грейнджер опять выдохнула дым, повернулась к нему. Сейчас, на фоне начинавшего светлеть неба, она выглядела нереальной, словно из другого мира. От никотина и бессонной ночи она побледнела, и на белом лице ещё ярче выделялись её тёмные глаза. Так выглядят наркоманы.
— Вчера пропал Аластор Грюм. Ты отсутствовал всю ночь. Знаешь, это уже тенденция такая – если тебя нету всю ночь, значит, утром станет известно, что стряслась какая-то херня. Логично, не находишь?
Он втянул в себя воздух вместе с никотиновым дымом, отвернулся. Чёрт бы тебя побрал, Грейнджер, неужели ты думаешь, что мне приятно об этом вспоминать? Ты своими гениальными мозгами даже представить не можешь, что мне больше всего хочется это забыть, чтобы не сойти с ума.
— Грюм мёртв, – выговорил он, задерживая дыхание. Сейчас она узнала от него об убийстве Грюма – завтра узнает от Макгонагалл о том, что Перси Уизли тоже был убит. Он даже не будет винить её, если она применит на нём какое-нибудь из заклинаний, которые вычитала в своих книгах по Тёмной магии. Он бы тоже не сдержался, если бы она сказала ему, что у неё на глазах убивали Пэнси или Блейза Забини.
К его удивлению, она не вспылила, не схватилась за палочку и даже не залепила ему пощёчину. Только склонила голову к плечу, рассматривая его измученное лицо.
— Кто? – только спросила она.
— Долохов.
— Я запомню, — она опять отвернулась, затягиваясь.
Драко посмотрел в окно поверх её головы. Опять зажат между двух огней. Не может сказать ей о смерти Перси Уизли, не может допустить, чтобы она узнала об этом от кого-нибудь другого. А она точно узнает, учитывая, как тесно она общается с этой семейкой. Даже если она о смерти отца братьев Криви узнала почти на следующий же день.
Вот она, смерть – когда тебе надо сообщить кому-то о гибели его друга. Правильно говорят – не становись посланцем, приносящим дурные вести.
— Убили Перси Уизли, – тихо проговорил он.
И сразу же пожалел. Гермиона медленно повернула к нему ничего не выражающее лицо, только в глазах было непонимание, словно она не расслышала, что он сказал. Рука с сигаретой застыла в каких-то сантиметрах от лица. Потом непонимание сменилось шоком. Она ничего не говорила, не шевелилась, просто в ужасе смотрела на Драко.
Пепел с сигареты упал ей на руку, она вздрогнула.
— Это правда?
— Да. – Слизеринец кивнул. – Я был там.
— За что?… – прошептала Гермиона. – Он же чистокровный. Не состоял в Ордене…
— Лорд посчитал их семейку предателями крови, — пожал плечами Драко. – Ему же всё равно…
Он не договорил – не смог под её одновременно испуганным и неверящим взглядом.
— Кто?
— Если я назову тебе имя, обещаешь, что ты не скажешь Уизли?
— Боишься мести?
— Нет, просто не хочу, чтобы этот рыжий псих опять попробовал меня избить.
Гермиона не ответила.
— Беллатрисса Лестрейндж. Подробности нужны?
— Чёрт, везде Лестрейндж, – выплюнула Грейнджер, сминая окурок в пепельнице. – Знаешь, сколько близких нам людей она уже убила или свела с ума? Наверняка знаешь, она же твоя тётя… — Она засмеялась каким-то неестественным, истеричным смехом.
— Скажешь Уизли?
Она замолчала, задумалась. Медленно покачала головой.
— Нет.
— А как же ваша хвалёная дружба? – хмыкнул Драко.
— А ты хочешь, чтобы он пошёл искать неприятностей в слизеринские подземелья? Он же вам мстить возьмётся. Даже если я и навру ему, что вы в этом не участвовали.
Драко отвернулся. Грязнокровка спасала ему его шкуру от вполне праведного гнева этого рыжего оборванца.
— Только если хоть словом заикнёшься при Роне или Джинни, что у них убили брата, я лично вышибу из тебя всё дерьмо, – мрачно пообещала она. – Надеюсь, в моих способностях ты не сомневаешься?
Он не ответил, молча развернулся и направился в свою спальню. У двери остановился и обернулся – Гермиона всё так и сидела на подоконнике.
— Грейнджер, мне жаль, – почему-то сказал он.
— Да пошёл ты, – огрызнулась она.
Он только пожал плечами и зашёл в свою комнату, абсолютно уверенный, что сегодня уже не уснёт.

~~~~

За сим многоуважаемые авторы прощаются с читателями и разъезжаются на каникулы. Следующую главу мы вывесим в начале сентября, когда вернёмся из дальних стран к родным компьютерам. Всем спасибо, все пока свободны :))