Глава 5
Наверное, если б это был кто-то из Упивающихся, то мне в моем незавидном положении глупо было бы рассчитывать на благоприятный исход предприятия. Но что делает звереныш, загнанный в угол? Защищается изо всех сил. Как бы глупо и бесполезно это ни выглядело с точки зрения стороннего наблюдателя. Я в тот момент совершенно не думала – я ждала, напряженно вглядываясь во тьму. Шум приближался. Вот я уже различаю слабый свет Люмоса. Внезапно свет погас, и незваный гость чертыхнулся… моим голосом. Это как? Разве я возвращалась? Не помню, не было такого… Совсем все перемешалось – взрыв, которого не было, но который был, мое возвращение, которого я не помню… Пора отсюда выбираться, пока я окончательно не сошла с ума. Вот только пусть она, то есть я, уберется, а то как-то не хочется так сразу проверять, насколько справедливы или несправедливы правила пользования хроноворотом при встрече с самим собой.
– Очевидно, что дальше совершенно не имеет смысла идти, – произнес мой голос в нескольких метрах от меня.
Просто очаровательно. Добро пожаловать в психиатрическую клинику «У Дракучей Ивы»!
Тем временем шум, создаваемый… э-э-э, как бы помягче выразиться?.. который создавала другая я, стал удаляться. Что несказанно меня обрадовало – значит, проверить обоснованность предупреждений, сделанных мне Дамблдором и МакГонагалл на третьем курсе, выпадет еще не сегодня. Я выждала некоторое время (по правде, даже не знаю, сколько – мне показалось очень долго) и пустилась в обратный путь к Иве. Прорывать себе ход к Визжащей Хижине, похоже, уже не имело смысла. Даже если это в принципе возможно без подручных средств, то где гарантия, что где-нибудь в середине пути не обрушилось перекрытие, ставя тем самым крест на дальнейшем функционировании тоннеля? И где гарантия, что если я все-таки доберусь, то не будет слишком поздно? Когда мы с Гарри и Роном покидали Хижину, Снейп уже потерял огромное количество крови. Плюс яд. Скорее всего, я уже опоздала. В этот раз. К тому же только сейчас до меня дошло, что я ринулась в спасательную экспедицию с пустыми руками. Ну, не считая, конечно, волшебной палочки и хроноворота. Ни зелий, ни перевязочного материала – абсолютно ничего. О чем, спрашивается, я думала? Да-да, знаю – о принципиальной возможности столь дальнего перемещения. Ведь я ни в чем не была уверена – нам так и не дали провести окончательные испытания. Что ж, теперь, по крайней мере, развеяны последние сомнения. Я еще вернусь сюда. Но уже не сегодня. С этой мыслью я развернулась и пошла… поползла обратно. Кажется, в самом начале я сетовала на то, что тоннель низкий и приходится передвигаться ползком? Поверьте, тогда я еще не знала, что такое ползком! А вот теперь я во всей красе представила, что значит быть кротом и вручную прокапывать ходы под землей. И это мне еще повезло, что тут до меня прошла… я в двух направлениях, изрядно поработав над восстановлением пропускной способности тоннеля после взрыва. Кстати, Гермиона, вот тебе первоочередная задача – надо еще выяснить, что это был за взрыв и почему я его не помню.
Я добралась до конца тоннеля. И вот тут-то меня осенило, что выходить будет, пожалуй, неразумно. Во-первых, я не знаю, что происходило здесь после нашего ухода. Во-вторых, тогда мы были хотя бы под мантией-невидимкой. И, в-третьих, по части необдуманных действий я сегодня побила рекорд и на этом лучше остановиться. Мне пришло в голову, что ничего не изменится, если я воспользуюсь хроноворотом сейчас, а проблемы типа «Ивушка, Ивушка, выпусти меня!» решу уже в своем времени. Какая разница? Вот разве что за эти четыре года в дупле поселился акромантул… Но размышлять на эту тему как-то не очень хотелось. Я начала отсчет оборотов.
Когда кружение прекратилось, я огляделась и не смогла понять, а изменилось ли что-нибудь вообще. Одно было хорошо – акромантулов поблизости пока что не наблюдалось.
Несколько минут спустя я уже сидела на травянистом склоне и наблюдала, как Хагрид с арбалетом на плече в сопровождении Клыка направляется к Запретному лесу. Хоть что-то не меняется в этом мире. Что ж, теперь мне есть, что сказать МакГонагалл – обман будет не так заметен.
Тот момент, когда Минерва МакГонагалл осторожно коснулась моих волос и с улыбкой поинтересовалась, в какую пыльную бурю я умудрилась попасть, стал для меня переломным. Я поняла, наконец, почему за всю историю человечества маги не вытеснили магглов, а скорее наоборот. И дело вовсе не в чистоте крове. Или, точнее, не только в ней. Просто дело в том, что какой бы силы и направленности ни было очищающее заклинание, оно никогда не заменит хорошего душа. Вот почему даже самые закостенелые магглоненавистники все же не гнушаются мыться «по-маггловски», да и одежда все же хоть иногда требует стирки. Надеюсь, вы поняли, что я шучу. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки… Моя доля правды заключалась в том, что полностью поглощенная задачей уничтожения улик моего неудачного пребывания в прошлом, я тщательно очистила одежду и обувь, я даже спустилась к домику Хагрида и оставила там записку, чтобы обеспечить себе алиби. Но я напрочь забыла о том, что волосы, с которых так и сыплется земля (я уж не говорю о том, как это должно выглядеть со стороны) будут свидетельствовать не в мою пользу. К счастью, директриса не стала мне задавать лишних вопросов, оставив это, видимо, на суд моей совести, и помогла привести мое пресловутое воронье гнездо в относительный порядок.
Обед уже миновал, а до ужина еще было далеко, поэтому я удачно избежала появления в Большом Зале. Но зато за время моего отсутствия Минерва успела оповестить других профессоров о «радости», коей являлась я. Хотя это спорный момент. Но моего мнения никто и не спрашивал, и отвертеться от чаепития в учительской мне не удалось. Да и совесть бы не позволила. В конце концов, учителя ко мне всегда хорошо относились, а я… А я ни разу даже не написала никому из них. И появилась здесь только тогда, когда мне это стало нужно. Поэтому, подавив растущее недовольство (бесполезная трата времени, видите ли!), я постаралась быть той милой и приветливой девочкой, которую они помнили, и уделить внимание каждому. Эти два часа МакГонагалл не спускала с меня глаз. Очень хочется добавить «как кошка», но ведь мы и так знаем, что она кошка. Так ведь? А кошки сразу чувствуют неладное. Я все время ощущала ее пристальный взгляд. Что ж, своим поведением, я вполне заслужила недоверие.
Наконец, мы с директрисой остались одни. Я не возражала, когда она предложила перейти в ее кабинет. Так было даже лучше. У меня появилось несколько дополнительных минут на раздумья. А подумать, видит Мерлин, было о чем.
Мы устроились в мягких плюшевых креслах у камина, и воцарилось молчание. МакГонагалл продолжала разглядывать меня так, как будто видела впервые. Затянувшаяся пауза меня нисколько не смущала – я напряженно размышляла о том, как сказать Минерве о том, что мне нужно будет, по меньшей мере, еще несколько раз появиться в Хогвартсе, и, главное, чем это мотивировать. Не знаю, сколько бы это продлилось, но она первая заговорила со мной:
– Гермиона, скажи, я правильно тебя поняла, что ты не совсем довольна своей работой?
Я пожала плечами:
– К работе у меня нет никаких претензий – я занимаюсь тем, что мне интересно. О большем я и мечтать не могла. Если вы и заметили некоторое недовольство в моем рассказе, то оно адресовано скорее людям и отношениям.
– И у тебя ведь двойная степень, так ведь?
– Да, Зелья и Чары. Как раз в соответствии со специализацией лаборатории. Я всерьез думала над тем, чтоб получить третью – по Трансфигурации. Но тут шеф воспротивился, указав мне на то, если у меня слишком много свободного времени, то мне следует употребить его на завершение очередного проекта.
МакГонагалл понимающе улыбнулась.
– И это тебе не слишком понравилось, правда? С твоей жаждой знаний…
– Дело не в этом, – отмахнулась я. – Просто не люблю ограничений. Особенно когда не очень компетентные в данном вопросе люди указывают мне на мое место и пытаются навязать какие-то абсолютно смехотворные рамки.
– Гермиона, скажи, – директриса несколько подалась вперед, – а если бы тебе предложили работу в другом месте, ты бы согласилась?
– Работу? – я все еще не понимала, к чему она ведет. – Боюсь, что тогда речь бы пошла вовсе не о моем согласии даже при наличии такового. Если вспомнить, на каких условиях меня приняли, то…
– Ты думаешь, тебя не отпустят?
Честно говоря, я не знала. Я просто об этом не задумывалась. Да и зачем? Когда все так идеально совпадало с моими внутренними мотивами.
– Гермиона, – вновь обратилась ко мне пожилая ведьма, – работа, о которой идет речь, это место преподавателя здесь, в Хогвартсе. Я все понимаю, но не спеши отказываться, – поспешно сказала она, когда я попыталась вставить реплику.
Я внутренне разрывалась. С одной стороны – все еще любимая работа, доступ в Министерскую библиотеку и библиотеку Отдела Тайн, с другой – так необходимый мне доступ в Хогвартс. Опять-таки – возобновление старых связей, а ввиду характера информации, в которой я нуждалась, они бы мне очень пригодились. МакГонагалл продолжала раскладывать все «за» и «против» жизни школьного учителя, а я задумалась.
Я не хотела оставлять свою нынешнюю работу – это факт. С другой стороны, характер моей работы не требует обязательного присутствия на официально закрепленном рабочем месте с восьми утра до шести вечера. Некоторые наши сотрудники вообще появлялись крайне редко – когда приходило время сдачи того или иного этапа проекта, в отчетный период, для получения нового задания или если возникала необходимость повидать нашу незабвенную Хранительницу Уровней миссис Силз. Как вы понимаете, я бы тоже могла выбрать такой режим, если бы не одно «но»: у меня не было замка, доставшегося мне по наследству от предков – могущественных магов. Замка, в котором я бы могла оборудовать собственную лабораторию, где можно было работать. Я вообще не могла использовать дома магию в тех масштабах, которые предусматривались родом моей деятельности, потому что я снимала квартиру в маггловском районе Лондона. Сами понимаете, Статус Секретности никто не отменял. Конечно, теоретически можно было бы наложить экранирующие чары, и никто не узнает, чем ты там на самом деле занимаешься (можно хоть ядерные испытания проводить – но, право, не стоит). Но это отнимает столько сил и времени, что… Что – ничего. Вот поэтому я с рвением, достойным самого Перси Уизли, исправно посещала работу каждый день, в том числе и в выходные, и часто засиживалась там далеко за полночь.
Теперь о перспективах предложения Минервы. Во-первых, я смогу переоборудовать под свои нужды одну из школьных лабораторий. Далее, школа обеспечит меня совершенно бесплатным жильем, так что о сомнительном, но далеко не дешевом удовольствии под названием «миссис Стинкер, моя квартирная хозяйка, весьма милая особа, норовящая под любым мало-мальски пригодным предлогом выставить меня из квартиры и желательно среди ночи» можно будет на некоторое время забыть. Еще один плюс это то, что не надо будет готовить. Не люблю я это дело, не хватает времени, да и вообще порой я просто забываю поесть. Но это так, приятные дополнения, а самое главное это то, что в моем распоряжении в любое время суток вся территория Хогвартса. Да, и библиотека – школьная и директорская. Знаменитая библиотека Альбуса Дамблдора! И не надо объяснять шефу, возмущенно потрясающему перед моим носом министерским читательским формуляром, за каким лешим я интересуюсь источниками, не имеющими никакого отношения к проекту.
Число плюсов явно склоняло чашу весов в пользу МакГонагалл. О чем я не преминула ей сообщить, прервав весьма прочувствованный монолог о необходимости принятия на работу ответственного и надежного человека.
– Только надо договориться с моим начальством, – заключила я. – И желательно, чтобы это был кто-то достаточно влиятельный и авторитетный.
– Я поговорю с Кингсли, – усмехнулась директриса. – Думаю, он по старой дружбе не откажет. Надеюсь, Министр Магии для тебя достаточно влиятелен?
– Вполне. А теперь могу я поинтересоваться, что именно я должна буду преподавать?
Я ожидала всего, что угодно – от маггловедения до астрономии – кроме того, что последовало за этим.
– Зельеделие.
– Что?
– Да, Гермиона, в школе появилась новая проклятая должность. Очень трудно найти достойную кандидатуру, да и редко кто задерживается на этом месте дольше года. Вот и нынешний преподаватель поставил меня в известность, что мне следует подыскать ему на будущий год замену.
Разговор длился еще долго. Я выразила сомнения по поводу своей компетентности в столь тонком деле как обучение юных магов такому сложному и опасному предмету как Зелья. МакГонагалл меня уверяла в обратном. Мы обсудили все – от учебных планов до новых технологий изготовления котлов. Меня посвятили в круг моих обязанностей помимо преподавания и заверили, что мадам Помфри будет просто в восторге от моего назначения.
Наконец, пришло время прощаться. День выдался очень долгим. Особенно для меня. Только сейчас в сознание закралась запоздалая мысль о том, почему еще я должна была бы избегать работы в Хогвартсе. Да, согласна, больно. Но ведь сегодня я выдержала? Значит, научусь с этим жить и в дальнейшем. Тем более, когда это так вписывается в мои планы.
Домой я решила аппарировать, и Минерва вызвалась проводить меня до антиаппарационного барьера. Сначала мы шли молча, наслаждаясь тихим майским вечером, напоенным ароматами цветения и трав. Люблю эту пору года. Всегда с нетерпением жду ее, но никогда не могу толком насладиться – по закону подлости она оказывается еще и самой горячей в плане работы.
Минерва нарушила молчание и принялась рассказывать, какие апартаменты я могу выбрать, и из какой башни открывается лучший вид на окрестности. Внезапно меня осенило.
– Профессор МакГонагалл… Минерва, а не кажется ли Вам, что удобнее мне будет расположиться в подземельях, где-нибудь неподалеку от лаборатории?
Она удивленно на меня посмотрела.
– Но, Гермиона, там нет комнат, пригодных для жилья…
– А комнаты профессора Снейпа? – перебила я ее.
– Комнаты профессора Снейпа так и не смогли открыть. Он запечатал их каким-то неизвестным заклинанием, не подлежащим снятию.
– А разве такое возможно? Это значит…
– Это значит пароль и чары уничтожения.
От удивления я открыла рот. МакГонагалл же продолжала:
– После нескольких тщетных попыток, мы решили оставить все, как есть. В конце концов, такое собрание книг, как у него, редко встретишь. Так пусть они лучше будут недоступны, чем уничтожены при глупой попытке взлома.
– И что, никаких шансов туда попасть? – осторожно поинтересовалась я.
– Сама понимаешь, угадать пароль и так непросто, а учитывая то, что Северус был очень скрытным и непредсказуемым человеком, так вообще невозможно.
На этом наша встреча в тот день закончилась.
Вскоре при поддержке Кингсли все формальности с моим начальством были улажены и через месяц, в конце июня, сразу после отъезда школьников, я перебралась в Хогвартс. Мне надо было обустроиться на новом месте, разобраться с учебными планами и запасами ингредиентов, пополнить готовыми зельями кладовку мадам Помфри на весь год. И это помимо того, что я продолжала выполнять задания Отдела Тайн и вовсю работала над претворением в жизнь собственного спасательного проекта.
Надо ли говорить, что у меня появилась еще одна идея фикс? Я во что бы то ни стало стремилась попасть в комнаты Снейпа. Каждый вечер после отбоя я спускалась в подземелья и по два часа выстаивала перед массивной черной дверью, применяя различные сканирующие чары и пытаясь понять, как снять защиту, не нарушив ее.
Наступил сентябрь, и начались занятия, а я все никак не могла попасть в комнаты профессора. Я теперь выматывалась совершенно – после занятий я аппарировала в Министерство, затем по возможности проводила собственное расследование, возвращалась в Хогвартс, проверяла сочинения, варила зелья для Больничного крыла, проводила расчеты или эксперименты по своей части очередного проекта Лаборатории Временных Чар и Зелий, а затем шла к заветной двери и пыталась решить еще и эту головоломку.
Однажды я решила применить к проклятой двери одно древнее выявляющее заклинание, которое я недавно вычитала в Запретной Секции. С минуту ничего не происходило. Затем, когда, разочарованная, я уже хотела уйти, воздух перед дверью внезапно засветился, и проступила причудливая вязь охранных чар. Это было завораживающее зрелище: призрачные лозы какого-то магического растения с широкими листьями и странного вида цветами вились по контуру двери, змеями расползались по поверхности, то сплетались, то расплетались, образуя огненное кружево. Стоило протянуть руку к двери, как лозы тут же ощетинивались… острыми кинжалами, которые исчезали, когда я возвращалась на исходную позицию. Они реагировали на голос, меняя цвет. Если произнесенный пароль был неверным, листья из огненных постепенно превращались в синие. Чем насыщеннее становился цвет, тем вероятнее было, что сработают уничтожающие чары. Я ограничивалась несколькими попытками и уходила, чтобы вернуться на следующую ночь.
В какой-то момент я уже была близка к отчаянию. Что в качестве пароля мог выбрать такой человек, как Северус Снейп? Что бы выбрал обычный человек? «Лили Эванс»? Рискованно. Глупо. Нелогично. И слишком очевидно для тех, кто знает его историю, пусть даже их можно пересчитать по пальцам одной руки. Что еще может быть? За долгие ночи я перебрала все варианты от тривиальных названий ингредиентов и зелий и марок котлов до таких шедевров устного народного творчества как «Поттер – дурак!» и «Вольдеморта на мыло!». Хотя последнее можно было отбросить сразу – Снейп никогда не называл его по имени, только Темный Лорд.
Пару раз меня видели слизеринцы, которые совсем распустились при новом декане, профессоре Трансфигурации Ричарде Фэнтоне. Они-то и пустили по школе слух, что Снейп вернулся в школу в качестве привидения и теперь занимается тем же, чем и при жизни – пугает ночных нарушителей.
Когда в очередной раз парочка, завернувшая в этот коридор в поисках укромного места и наткнувшаяся на меня, огласила своды подземелий воплями «Снейп! Привидение!», мне стало грустно. В самом деле, студенты наяву шарахаются от меня, приняв за привидение своего грозного декана, юный Северус во сне принял меня за фею, хотя вообще не должен был знать о моем присутствии… А вот это уже идея…
Мысль, пришедшая мне в голову, была абсолютно нереальной, но почему бы не попробовать? Едва сознавая, что я делаю, я шепнула: «Дымка!» Вязь защиты ослепительно вспыхнула и рассыпалась мириадами зеленых искр. Тяжелая дверь дрогнула и бесшумно отворилась, будто приглашая меня войти.
Комментариев нет