Глава 2
Как часто какая-нибудь мелкая, на первый взгляд незначительная деталь не дает нам покоя целыми часами, днями, а то и вовсе годами, раз за разом возвращая сознание к одному и тому же моменту, заставляя вновь увидеть и понять… Только что? В этом-то и состоит загвоздка. И казнь продолжается. И ты вновь и вновь проходишь все круги ада в собственном воспаленном сознании, вороша полузабытые воспоминания, бередя едва затянувшиеся раны в поисках той единственной зацепки, которая даст тебе ключ и позволит, наконец, прекратить эту бесконечную пытку.
Для меня таким испытанием стало произошедшее в Визжащей хижине. Вы ведь не подумали, что я обратила внимание на некоторое несоответствие в поведении Снейпа прямо тогда? Даже если бы я и могла полностью абстрагироваться от всего ужаса ситуации (что само по себе невозможно), я бы… Нет, на эту тему даже говорить не стоит. Все пришло позднее. Каждую ночь я вновь и вновь видела во сне этот эпизод. Он повторялся и повторялся до тех пор, пока я не запомнила мельчайшие детали. В любой момент я могу закрыть глаза и проиграть в воображении эту сцену до конца, ни разу не запнувшись. Я не понимала, почему. Зачем меня постоянно возвращает в тот момент? Что мы упустили из внимания? Что упустила я? Раз за разом я просматривала этот фрагмент в омуте памяти, но не находила ничего странного кроме того, что Снейп ничего не предпринял, несмотря на очевидные намерения Вольдеморта. Я сделала больше. Я взяла воспоминания у Гарри и Рона. Конечно, «взяла» и «отдали безоговорочно» это не те выражения, которыми можно охарактеризовать наше милое общение по данному поводу, но победа осталась все-таки за мной.
Что значит взгляд со стороны! Точнее, глазами другого человека. Даже если этот человек – Рон. Сразу вырисовывается столько незамеченных ранее деталей! А уж если взглянуть на ситуацию с позиции Гарри, который большей частью видел ее глазами Вольдеморта… Вот тогда я и заметила, что Снейп явно чего-то ждал. Он знал о своей участи с самого начала разговора и – ничего. Опасная самонадеянность даже для такого человека как он! Или что-то другое? Внимание его было рассеянным – он едва слушал Лорда, что само по себе было странно. Хотя заметить это было практически невозможно – я обратила внимание на это, наверное, только при сто тридцать первом просмотре воспоминаний, когда знала все нюансы его мимики уже наизусть. Когда могла заметить, что вот он слегка скашивает глаза в сторону и, не найдя искомого, вновь обращает взгляд на собеседника – взгляд, в котором не отражается ровным счетом ничего. Все это нехитрое действо занимает какие-то доли секунды. Как такое можно заметить? Да никак иначе – только зациклившись на этом, как я, только пылая желанием НАЙТИ. Тоже, как я.
Что-то меня опять унесло в сторону. Написать столько слов, перевести столько пергамента – и ничего не объяснить даже самой себе. Как на меня это непохоже! Или похоже? Снейп, вот он всегда утверждал, что все мои знания – сплошь книжные, и вне рамок школьной программы я – абсолютный ноль. Когда я писала ему эссе на два фута больше, чем он задавал, он не хвалил меня, как остальные учителя (Снейп и хвалить – да Вы бредите!). Наоборот, он снимал с меня десяток-другой баллов за неумение, как он выражался, «отделить главное от второстепенного». Неужто он был прав?
Я никогда не вела дневник – считала это бесполезной тратой времени. К чему излагать на бумаге или пергаменте досужие домыслы ущемленного и оскорбленного эго, когда можно с пользой потратить это же самое время на постижение новых предметов, чтение новых книг, изучение новых заклинаний? Поэтому я совершенно не умею разговаривать с самой собой посредством таких вот «посланий в бутылке». О чем пишут люди в дневнике? Как должно это выглядеть? Сухое изложение фактов? Или нечто вроде лабораторного журнала: время – оборудование и предпосылки – действие – результат – анализ? Или это должны быть приторно-розовые сопли на тему «Эх, не задалась моя личная жизнь – так и проведу остаток дней в обнимку с пузатой ретортой!»?
Я это затеяла с единственной целью – разобраться в произошедшем и ответить себе на некоторые вопросы. Потому что через день-два, а может, и сегодня – я еще не знаю, как пойдет процесс – мне придется ответить на эти же вопросы другому человеку. И мои ответы должны быть исчерпывающими и логически обоснованными. Чего пока не наблюдается даже в нулевом приближении. Может, хватит путаться в объяснениях и отыскании причин и попробовать все-таки начать с самого начала?
Первый клин в наши дружеские отношения с Гарри и Роном был вбит, когда я не пожелала вместе со всеми продолжить обучение на седьмом курсе, и сдала ТРИТОНы экстерном. Как, ну как они не могли понять, что я просто не могла туда вернуться – в замок, еще полностью не восстановленный после Финальной Битвы? Где каждый камень отмечен слезами, болью потерь и кровью защитников Хогвартса, словно выжженым навеки клеймом? Мне бы наверняка пришлось отказаться от уроков профессора Синистры, ибо как бы я смогла вновь подняться на Астрономическую башню, зная, что там произошло? Как я смогла бы каждый день входить в Большой Зал, когда перед глазами стоят бледные и умиротворенные лица Люпина и Тонкс? Как я смогу ходить по замку и территории, когда в мозгу будто что-то щелкает, отмечая: вот здесь я стояла, когда Оливер Вуд внес тело Колина Криви, вот здесь погиб Фред (а перед глазами вновь Перси, вцепившийся в навеки упокоившегося младшего брата, и Гарри, увещевающий его), вот здесь упала Лаванда… Как бы я смогла ходить с ребятами в гости к Хагриду мимо Дракучей Ивы, зная, куда ведет тоннель, скрытый под ней? Вы скажете, что это малодушие, ведь другие смогли же вернуться. Не знаю… Просто мне все время кажется, что я позаимствовала чью-то жизнь. На самом деле, я должна была умереть еще давно – тогда, под пытками Беллатрикс Лестранж. А я живу. Меня спасли. Ценой других жизней. И я чувствую себя виновной в их смерти. Поэтому я не смогла вернуться в школу. Гарри бы смог понять меня. Он знает, каково это – чувствовать себя в ответе за гибель других.
Гарри меня понял. Он не настаивал, чтобы я вернулась. Лишь сказал на прощание: «Только не исчезай насовсем». А вот Рон… Он счел меня предательницей. Он сказал, что своим поступком я перечеркиваю все, что между нами было, и все те жертвы, которые были принесены для того, чтобы мы смогли увидеть новый рассвет. Он-де не желает меня больше знать. Рон может быть таким упрямым и непробиваемым! И не помогли ни уговоры и угрозы со стороны миссис Уизли и Джинни, ни маленькое внушение в виде фингала под глазом со стороны Джорджа…
Они, Гарри и Рон, работают теперь в Аврорате. Нас разделяют какие-то несколько этажей, но видимся мы исключительно редко. Гарри, правда, иногда ждет меня после работы, и мы идем либо в кафе Фортескью, либо к ним домой на ужин – Джинни по-прежнему рада меня видеть, хотя такая возможность выдается все реже и реже. А вот Рон… Даже когда я забегаю в обеденный перерыв к ним в отдел без предупреждения, он тут же встает и, ссылаясь на срочный вызов, уходит.
Да… Вот опять отклонилась от темы. На чем я остановилась? Да, в то время как мои однокурсники готовились к последней поездке в Хогвартс, я поступила в магический Оксфорд на факультет Трансфигурации и Чар. Первый год пролетел незаметно. Незаметно потому, что для меня ничего не изменилось – я все так же просиживала до ночи в библиотеке, все так же пыталась объять необъятное и уловить самую суть магии. Отличие было только в одном – возле меня не было моих дорогих друзей. «Она же сущий кошмар! Кто захочет дружить с такой?» – так, кажется, отозвался Рон обо мне на первом году обучения в Хогвартсе? Просто я решила не завязывать новых отношений, чтобы избежать боли. Права ли я была? Неважно.
В конце года нас ожидала практика. Обычно университет заключает контракт с каким-либо учреждением, лабораторией и т.п., которые забирают всю эту оголтелую ораву студентов и возвращают по прошествии двух месяцев. Распределение происходит уже на месте. В моем случае все было совершенно не так. На мое имя пришло сразу три запроса из самого Министерства Магии. Как сказал потом Кингсли, наш новый министр: «А что ты хотела, Гермиона? К особым людям и подход особый». Итак, пришло три запроса. Что я выбрала, вы уже знаете. Что касается оставшихся двух – пусть они почиют в тайне. К делу это не имеет никакого отношения.
Какую работу поручают стажерам? Разумеется, ничего важного – ведь молодо-зелено и вообще это отдел Тайн. Наверное, все бы так и осталось без изменения, если бы однажды вечером я не застала одну молодую ведьму, недавно принятую в штат, в слезах. Пара чашек кофе с Успокоительным зельем, слово за слово – и она поведала мне, что ей поручили сделать расчеты для очень важного этапа некоего проекта, которым занимается лаборатория, а у нее всегда были проблемы с нумерологией, еще со школы. А завтра нужно предоставить отчет шефу. А количество уравнений и переменных по-прежнему не совпадает, и цикл получается разомкнутым… Надо ли говорить, что для меня было делом чести помочь ей? Надо ли говорить, что у меня все получилось? Ведь не зря же я была лучшей ученицей по всем предметам! (Ну, разве что кроме ЗОТС – там по праву всегда лучшим был Гарри).
А потом все завертелось-понеслось. Оказалось, что данное задание не имело никакой практической ценности – это было испытание при приеме на работу вышеупомянутой особы. Оказалось, что эта ведьма очень несдержанна на язык. В том числе, во вред себе. В результате, ее увольняют, а с деканатом факультета, где я училась, ведутся переговоры по поводу принятия меня на работу.
Менее чем через месяц я вошла в лабораторию уже не как стажер, а как штатный сотрудник – ассистент. Пришлось, конечно, перевестись на заочную форму обучения. Но овчинка стоила выделки.
Я всегда думала, что Чары – это только Чары, Зелья – это только Зелья. Но чтоб такое объединение и комплексное использование моих самых любимых предметов! Трансфигурация, Зелья, Чары, Руны, Нумерология… Это была мечта. Я не могла поверить!
На первых порах мне поручали самую простую работу, с которой я легко справлялась. Какие конкретно разработки ведутся в лаборатории, я не могла понять – до меня доходили лишь отрывочные фрагменты, с которыми я работала, потом их передавали куда-то дальше. Спрашивать и интересоваться я тоже не могла – не тот уровень допуска. Но мне-то хотелось большего! Я знала, что смогу. И вот однажды меня вызвал шеф. Не буду вдаваться в подробности нашей беседы, скажу лишь следующее. Он был готов дать мне повышение и следующий уровень допуска, чтобы привлечь к более серьезным заданиям, но… Но для этого я должна быть дипломированным специалистом.
Господи! И всего-то? А я уж было думала… Полгода у меня ушло на то, чтобы сдать весь университетский курс. Еще два месяца – на подготовку выпускной работы. В день, когда я получила диплом, меня повысили. И отныне я была младшим научным сотрудником.
Комментариев нет