Двое в одном

Глава 14

31 июля 1991 года, Литтл Уининг, Тисовая улица, 4.
Гарри увидел Хагрида, выглянув из окна своей спальни. ‘‘Извини, Поттер, но пробежка на сегодня отменяется’‘ — прозвучало в голове, и он тут же потерял контроль над телом. Первым делом Гость рванулся в комнату кузена:
— Сиди здесь и никуда не высовывайся!
Дадли Дурсль увидел, как дверь его комнаты распахнулась, и ненормальный кузен прокричал эти слова. ‘‘Началось,’‘ — понял он.
О том, что кузен у него… странный Дадли знал всю жизнь, но реальные подтверждения этому получил, когда ему было пять лет. Неизвестно, что Поттер сделал с родителями Дадли, наверное, заколдовал, хотя мама и говорит, что колдовать без палочки дети могут только спонтанно. А как иначе объяснить, что вторую спальню Дадли отдали этому…? Но за прошедшие шесть лет Дадли почти привык к ненормальности кузена. К тому же Поттер не демонстрировал свою ненормальность окружающим, в доме появлялся редко. Был, правда, инцидент с лечением, после которого мама увлеклась ‘‘силосом’‘, как называл это отец, но некоторые дамочки платили за этот ‘‘силос’‘ приличные деньги, поэтому Вернон Дурсль не возмущался сильно, а со временем даже стал гордиться женой.
Отношения с кузеном начали улучшаться после одного такого ‘‘лечения’‘, когда Гарри Поттер заявил, что пора бы ему – Дадли – закаляться, а не переводить молоко и мёд. Потом была пара фраз про профессиональный бокс и билеты на соревнования в подарок на день рождения. Дадли подозревал, что пока он с отцом и Пирсом были на матче, мама и Поттер пили свой вонючий кофе в одном из лондонских ресторанов.
О том, что за Поттером придут, и как себя нужно вести ему вдалбливали в голову последнюю неделю. Кроме того по всему дому шастали двое мужиков в женских платьях, которые почему-то именовали ‘‘мантиями’‘ и укрепляли мебель, помахивая деревянными указками. Мама объяснила, что за Гарри Поттером явится великан, и чтобы этот великан ничего не сделал Дадли, тот должен сидеть в своей комнате и никуда не выходить.
Дадли так и не смог добиться, почему он не может посмотреть на великана, злой тот великан или добрый, и зачем великану вообще потребовался его кузен. Во-первых, Дадли было жутко любопытно – он никогда раньше не видел великанов, во-вторых, уж слишком переживали родители, а больше них нервничал сам Поттер и те двое волшебников в мантиях – брюнет и блондин. У обоих длинные волосы, как и у Поттера. Решив стать боксёром, сам Дадли коротко стриг свои светлые кудри.
Дадли Дурсль решил хоть одним глазком да увидеть великана. Он прокрался по лестнице на первый этаж и спрятался в чулане под лестницей, где мама хранила веники трав, из которых варила лосьоны, делала настои, отвары и мази.
В щёлочку Дадли увидел, как в двери протиснулся большой человек, чьё лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как чёрные жуки.
— Может, чаю? – предложила мама.
— Эт можно, — тут же согласился великан. – Непросто до вас добраться, да… устал я…
Петунья Дурсль, великан и кузен Гарри прошли в гостиную. Сегодня была среда, поэтому папа утром уехал в свой офис. Дадли выбрался из чулана и на цыпочках подошёл к двери гостиной. Мама и кузен сидели в креслах, гость занял весь диван. Если бы те двое с аристократическими замашками не помахали палочками, вряд ли диван выдержал такую тушу.
‘‘Наверное, ест один белок и морковку – ишь какой здоровый’‘, — решил Дадли.
Кузен рассказывал ему, что профессиональные боксёры не только много бегают и прыгаю, но и соблюдают специальную диету для набора веса. И если Дадли хочет как учил Мухаммед Али, порхать как бабочка и жалить как пчела, то должен задумываться о будущем уже сейчас.
— Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан тем временем Гарри. – А сейчас вон как вырос – и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.
Дадли, слушавший эту речь у приоткрытой двери, решил, что великан шутит, — ведь Поттер явно похож на одного из тех в женской одежде, носатого, с которым мама вроде как давно знакома. Будь у Поттера такой же нос, Дадли решил бы, что это и есть родной отец его кузена.
— Да… Гарри, — произнёс великан, запуская руку во внутренний карман чёрной куртки. – С днём рождения тебя, вот. Я тут тебе принёс кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?
Он протянул немного измятую коробку Гарри, который поспешно открыл её. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зелёным кремом было написано: ‘‘С днём рождения, Гарри!’‘
Кузен поставил подарок на стол. Дадли сглотнул слюну. Он знал, что Гарри Поттер любит покушать, — в этом они действительно были похожи, родственники как-никак, но если сам Дадли довольствовался вполне простой пищей: бургеры, пирожные, шоколад и газировку, — то кузен питался бы ‘‘фаст-фудом’‘, как он называл это, только под дулом пистолета. Где-то года два-три назад Гарри Поттер приготовил в доме Дурслей котлеты. С тех пор его визитов на Тисовую улицу ждала не только мама, чтобы поговорить с ним о своих ядах, или папа, который иногда распивал с сопровождающими его волшебниками по рюмочке… вот только в последнее время они вместо коньяка пили чай или кофе… Но сам Дадли ждал появления кузена из-за его кулинарных талантов. Нет, мама готовила вкусно – тут и говорить нечего, но Гарри Поттер… Гарри Поттер чаще готовил сам только напитки, а за приготовлением остальных блюд он ‘‘присматривал’‘ — попросту сидел на кухне и командовал, что и как делать, куда, сколько и чего добавлять.
Сперва Дадли ужаснулся, видя, какую гору лука чистит мама на котлеты, даже попробовал устроить скандал, заявив, что ЭТО он есть не будет. Потом пюре… Что это за пюре с комками?! Его же нужно взбить миксером, добавив воды. Но вредный кузен в который раз сделал по-своему. Дадли был недоволен до того момента, когда с мрачным лицом откусил кусок котлеты… Это было чудо! Волшебство!!! Он впервые узнал, что котлета может ‘‘таять во рту’‘. В тот день Дадли даже не посмотрел в сторону пирожных и газировки, но съел все котлеты и пюре. Мама даже опасалась за его здоровье и пичкала какими-то противными очищающими отварами, а кузен только смеялся: ‘‘Тётя Петунья, успокойтесь, ничего страшного нет. Но вот ужин дяди Вернону, наверное, стоит заказать в ресторане – Дадли съел всё’‘. Гарри Поттер любил покушать, но он любил ВКУСНО покушать. И угодить на его привередливый вкус мог далеко не каждый. Но и готовил Поттер…
Дадли облизнулся. С этой диетой для набора веса ему нельзя было есть сладкое, мучное и жирное. А он так любил шоколадные торты. Причём, глядя на подарок кузену, он вспоминал, что Поттер предпочитает фруктовые торты, ну или на худой конец чем-нибудь пропитанные, вроде ‘‘Пьяной вишни’‘. Если он тихонечко отрежет кусочек, кузен же не обидится?
Дадли тихонечко открыл дверь и прокрался в гостиную.
— Вы кто? – тем временем поинтересовался Гарри.
— А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.
Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс её.
— Ну так чего там с чаем? – спросил он, потирая руки. – Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.
Кузен и мама переглянулись. Петунья Дурсль неодобрительно относилась к выпивке и сама употребляла алкоголь в исключительных случаях. А Гарри Поттер смотрел на бутылку так, будто она была его личным врагом. Отец как-то обмолвился, что слухи про скисшее молоко и колдунов имеют под собой реальную основу – Поттер так смотрит на бокал бренди в его руках, что Вернон Дурсль боится захлебнуться.
— Извините, — влез Гарри, — но мы не ожидали вашего визита. Тётя сейчас собиралась уходить, а я собирался бегать.
Через несколько минут они – Гарри и Хагрид – уже шли к автобусной остановке.
— Эк ты удумал, Гарри, спортом заниматься. Небось, хочешь в квиддич играть, как папа?
— Во что?
— Квиддич. Это такая игра, в которую играют волшебники.
‘‘Хорошо объяснил, — хмыкнул Гость в голове. – Спроси у него, что за игра. И прими мои извинения за то, что придётся это выслушивать в очередной раз.’‘
В квиддиче, как ни странно, Хагрид более-менее разбирался. До Драко ему, конечно, было далеко, но про четыре мяча и шесть колец – по три на каждую команду Гарри услышал.
— Твой отец, значит, ловцом был, — сообщил Хагрид. – Играл в гриффиндорской команде.
— В какой команде?
Последовала лекция про школьные факультеты. ‘‘Пока хорошо идём, малыш, — оценил Гость. – Теперь самое время про папиных знакомых спросить. А то мы письма от Сириуса не дождёмся’‘.
— Хагрид, а у моего папы были друзья или родственники? Если у мамы осталась сестра, то, может, у папы тоже кто-то был.
— Не, Джеймс Поттер был единственным ребёнком в семье. Но у тебя есть крёстный отец.
— Крёстный?
— Да. Он тебе тут как раз письмо прислал. – Хагрид начал рыться в карманах. – Во, держи.
Конверт был немного помятый и с каким-то жирным пятном: ‘‘Наверное, от того торта, на который он сел’‘, — решил Гарри. Сириус поздравлял его с днём рождения. Говорил, что его жена – Кристина – присоединяется к поздравлениям, и они оба будут рады, если Гарри погостит у них до 1 сентября.
Тем временем они сели в поезд, Хагрид достал какое-то вязание.
— А как я их увижу?
Вопрос Гарри сбил великана с подсчёта петель.
— Нужно отправить ему письмо с совой. В Косом переулке и сделаем. Ты животных любишь, Гарри?
— Да. Но тётя Петунья не разрешает их заводить. А брать животное, чтобы потом выгнать на улицу некрасиво.
Хагрид смутился. Видно, он хотел-таки подарить Гарри сову.
‘‘Почему ты против животных?’‘ — мысленно обратился Гарри к Гостю.
‘‘У тебя совесть есть, Поттер?! – вопрос явно был риторическим. – Я не против животных! Если ты помнишь, в особняке Блэков у тебя породистый пёс, довольно пушистый кот и несколько змей. Сову на день рождения тебе подарит Сириус. Люциус специально привёз белую полярную сову. А Хагрид… Откуда мы знаем, кому эта сова будет твою почту носить?’‘
‘‘Ты параноик.’‘
‘‘Постоянная бдительность!’‘ — усмехнулся Гость, явно кого-то цитируя.

31 июля 1991 года, Лондон, Косой переулок.
В Косой переулок они попали, с трудом избавившись от толпы восхищенных волшебников. Пока Хагрид стучал по кирпичу, Гарри задал вопрос Гостю: ‘‘А меня тут не узнают? Я же минимум раз в месяц появляюсь.’‘
‘‘Нам нужно получить ключ от твоего сейфа, — заявил Гость, — а потом уже будет всё равно. Хотя пергамент и перья лучше покупать в одиночестве.’‘
Гарри усмехнулся вместе с мысленным голосом: в магазине канцелярских товаров Гость попортил столько нервов, что его и под Оборотным зельем узнают, как и Драко во ‘‘Всё для квиддича’‘.
‘‘Гринготтс’‘ отнял у них не очень много времени. В сопровождении Крюкохвата они отправились в подземелья. Когда же Хагрид заикнулся о драконах, гоблин покосился на мальчика, Гарри только покачал головой.
— Говорят, раньше сейфы в ‘‘Гринготтсе’‘ охраняли драконы, а потом что-то случилось, и гоблины отказались от них. Для драконологов это был большой удар – ведь ‘‘Гринготтс’‘ был их основным клиентом.
— Драконологи продают драконов?! – ахнул Гарри вместе с Гостем.
— Конечно, — подтвердил лесничий. – Изучают, разводят, оберегают, продают…
‘‘Убью! – взвыл Гость в голове у Поттера. – Нет. Вначале буду долго мучить, а потом убью. Уроды! Твари…’‘
‘‘Хватит, — попросил Гарри, — а то у меня уже слёзы наворачиваются. Сейчас вся наша конспирация полетит к дементорам.’‘
Гость убрался на задворки сознания. В голове повисла какая-то мрачная тишина и непривычная пустота, ещё Гарри ощущал жуткую злость Гостя и решил его успокоить: ‘‘Прекрати, я поговорю с Люциусом. Может, он что-то придумает. Это довольно редкие животные. Должна же быть у волшебников Красная книга или что-то в этом роде.’‘
‘‘Ты помнишь, в каком состоянии была Бонни? – поинтересовался голос. – Может, её шрамы – работа как раз этого гоблина, который едет рядом.’‘
Гарри зло зыркнул на Крюкохвата и прикинул, сможет ли вытолкнуть того из тележки, выдав это за несчастный случай, но вспомнил слова Хагрида о том, что с гоблинами связываться опасно. ‘‘Хватит, — одёрнул он Гостя, — потом разберёмся’‘. Они проехали подземное озеро, на стенах и потолке которого росли огромные сосульки. ‘‘Запомни, Поттер, — раздалось в голове. – Сталактиты – это то, что свисает с потолка, сталагмиты – это то, что растёт с пола, а сталактаты – это колонны от пола до потолка. Но учти, что эти сосульки не из чистой воды, пить, облизывать и в коктейли класть их не нужно’‘.
Если Хагрид вышел из банка зелёный, ни на что не обращающий внимания, Гарри же сгибался под тяжестью золота в сумке, предусмотрительно захваченной с собой по настоянию Гостя. Великан даже не заикнулся о помощи мальчику.
— Ну что, надо купить тебе форму, — заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской ‘‘Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни’‘. – Слушай, Гарри, ты… э-э… не против, если я заскочу в ‘‘Дырявый котёл’‘ и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в ‘‘Гринготтсе’‘… мутит меня после них.
Конечно, Гарри кивнул, а Гость потянул его за перьями и пергаментом. И его действительно узнали. ‘‘Нас с тобой все работники на смертном одре вспомнят’‘, — ехидничал Гость. ‘‘Почему это нас, а не тебя? Это ведь ты с ума сходишь по перьям, ручкам, ножичкам, чернильницам, и ещё Мерлин знает чему, — возмутился Гарри, — у меня уже весь кабинет заставлен подобным хламом. Три органайзера на столе, три чернильницы… Недаром ты такой выбирал такой большой письменный стол!’‘ Гость внял упрёкам, и в этот раз они вышли из лавки через двадцать минут – невиданный случай. Гарри Поттер по привычке метнулся было к ‘‘Твилфитту и Таттингу’‘, но Гость напомнил: ‘‘Нам сегодня к ‘‘Мадам Малкин’‘. Именно поэтому раньше мы никогда в этот магазин не заходили. Перья ещё ладно, но вот волшебница-портниха точно запомнит клиента, одевавшегося в её магазине шесть лет. Это стало бы проблемой’‘.
У мадам Малкин они встретили Драко, с которым Гарри официально ‘‘познакомился’‘. Обсудили вопросы факультетов. Драко тут же сообщил, что мечтает попасть на Слизерин и возмутился по поводу запрета на мётлы для первокурсников. Голос в голове только вздохнул: с момента получения им письма юный Малфой как с цепи сорвался. Он рассуждал о квиддиче в любую свободную минуту и с любым, кто оказывался поблизости. Люциус избегал собственного сына, как и Нарцисса. Кристина и Снейп благоразумно не показывались в Малфой-мэноре, доставалось даже Добби и Кикимеру. Но нашлись и те, кто разделял увлечения юного аристократа. Этими людьми была его любимая – она же единственная – кузина Нимфадора Тонкс и дядя Сириус Блэк. Гарри тоже было иногда любопытно послушать, но Гость в голове начинал выть, стоило услышать слово ‘‘квиддич’‘.
Закончив с покупкой мантий, Гарри попрощался с ‘‘новым’‘ приятелем и вышел из магазина, возле которого его уже ждал Хагрид с мороженным. Мороженное было вкусное – ванильно-шоколадное с колотыми орешками. Они зашли во ‘‘Флориш и Блоттс’‘ за учебниками, купили котёл, наборы флаконов для зелий, весы, зашли в аптеку, а потом отправились к Олливандеру.
‘‘Семейство Олливандер – производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры’‘ гласила вывеска, с которой давно облетела позолота. В пыльной витрине на фиолетовой подушке сиротливо лежала одна-единственная волшебная палочка. Когда они вошли, колокольчик зазвенел не на двери, а где-то в глубине магазина. Освободились от Олливандера только через два часа, после того, как старик произнёс прочувственную речь и упаковал палочку с пером феникса. Гость как-то косо поглядывал на палочку, но молчал.
И наконец, за обедом в ‘‘Дырявом котле’‘ Гарри получил великана в своё полное распоряжение. Гость сказал, что не будет вмешиваться, если он – Гарри – не начнёт пороть чушь, и разрешил задавать любые вопросу Хагриду.
— Расскажи мне о родителях, – попросил мальчик. – Их даже мистер Олливандер помнит, а я почти ничего о них не знаю.
Естественно, Гарри врал. Он часто сопровождал Снейпа под заклинанием невидимости, когда они навещали могилы родителей. Естественно, Сириус показывал фотографии с Джеймсом, да и у Северуса было что рассказать о Лили. Но не спросить у Хагрида о них и при этом не выйти из создаваемой роли он не мог. Гость похвалил его за этот вопрос.
— Твои папа и мама – они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске.
Хагрид внезапно достал откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена.
‘‘О-о… — раздалось в голове Гарри. – Внимательно слушай и наблюдай!’‘
— Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнёс Хагрид. – Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом – вот этого вообще никто понять не может – он и тебя попытался убить.
— Это я всё прочитаю, — опять перебил Гарри. – Я кучу книг накупил по истории, — он хлопнул рукой по стопке. Вы мне про родителей расскажите. Мне крёстный пишет, чтобы я ни у кого ничего не спрашивал, он мне сам всё расскажет – мол, безопасность… Но про родителей-то можно? Расскажите, пожалуйста…
— Ну что сказать? Они были такие молодые, такие талантливые, добрые… Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал.
Хагрид опять прослезился. И вот тут Гарри удивил не только Хагрида, но и Гостя:
— Они умерли десять лет назад. Ты так хорошо их знал, что горюешь до сих пор? Вы были близки?
— Они росли у меня на глазах, — ответил Хагрид. – Я ж тогда в Хогвартсе работал.
— А как мои родители начали… встречаться? Они с самого детства дружили?
Сложно сказать, кто ждал больше ответа – Гость или Гарри. Всё, что мальчик знал о Лили и Джеймсе Поттере, до сих пор исходило в основном от Северуса Снейпа и Сириуса Блэка, которых беспристрастными судьями можно считать с огромной натяжкой. Гость вообще не был знаком ни с один из родителей Гарри, но как-то проговорился, что сказать, кто хуже – Лили или Джеймс – довольно трудно. И вот теперь ему говорят, что ОБА его родителя молодцы. Да ещё и хорошо учились, если Гарри правильно понял лесничего. Такого он ещё не слышал. В новый источник информации мальчик вцепился, как клещ. В конце концов, ему нужно узнать правду.
— Их все любили, Гарри… — начал Хагрид.
‘‘Ага, — комментировал голос, — особенно Северус Снейп Джеймса Поттера. Души не чаял. На руках готов был носить… до ближайшего морга или кладбища.’‘
Гарри скривился, пытаясь сдержать смех, но хранитель ключей Хогвартса принял его гримасу за смущение.
— Они были хорошими, уважаемыми людьми, Гарри.
— Тогда за что их убили?! – выпалил мальчик. – Если их любили ВСЕ, то почему они мертвы, а я стал обузой Дурслям? Вы говорите, что у родителей много друзей было, а я рос у тётки, которая ненавидела волшебство.
Хагрид растерялся:
— Э-э-э… не я это тебе должен объяснять. – Глаза великана забегали. – Ты же получил письмо от крёстного? Вот он тебе всё и расскажет.
Улыбнувшись, Хагрид уже собрался вставать, показывая, что разговор закончен, но новый вопрос одиннадцатилетнего мальчика буквально пригвоздил его к стулу:
— Хагрид, он пишет, что был в тюрьме… У меня крёстный… уголовник?
‘‘Малыш, ты лучший! – заявил Гость. – Аплодирую стоя. Не напрасны были мои труды!’‘
— Нет, Гарри. Там… там такая история. Понимаешь, не все, кого обвиняют в преступлениях, их действительно совершали. Иногда получаются, что в Азкабане оказываются и невинные. Сириус сам тебе всё объяснит.
‘‘Да уж, Сириус объяснит. Потом догонит и ещё раз объяснит, — пошутил голос в голове. – Ладно, заканчивай этот балаган, прощайся и обратно на Тисовую. И обязательно узнай у него, как попасть на платформу’‘.
Билет Хагрид Гарри отдал, а вот про платформу чуть ли не клещами пришлось вытаскивать. Потом великан посадил мальчика на поезд, втащил вещи в купе и попрощался. Гарри пытался рассмотреть Хагрида в окно, когда поезд тронулся, но тот будто растворился в воздухе.
Добрался в Литтл Уингинг мальчик чуть ли не ночью. И вот тут началось самое интересное. Гость и Гарри в кои-то веки сошлись во мнении – оба кляли на чём свет стоит Хагрида, Дамблдора, статус секретности, министерство магии и весь волшебный мир. Если Гарри сгибался под тяжестью золота, выходя из ‘‘Гринготтса’‘, то его покупки весили ГОРАЗДО больше, да и объёмом были больше мальчика.
— И как я всё это должен тащить?
‘‘Вызови такси, — последовал совет внутреннего голоса. – Петунья оплатит’‘.
Такси приехало моментально – вечером в Литтл Уингинге мало работы, повезло даже с деньгами: таксист отказался брать плату за проезд с племянника женщины, которая спасла его руку от ампутации. На самом деле у водителя было банальное ‘’сучье вымя’’, которое врачи предлагали вырезать, тогда как Петунья Дурсль просто назначила перевязки из алоэ и мази Вишневского, а потом, когда гной вытек, примочки из отвара полыни на ночь и ванны с чередой, чтобы не осталось шрамов. Они проехали всего-то пару кварталов и остановились перед домом номер четыре по Тисовой улице. Водитель начал выгружать вещи, когда дверь дома распахнулась, и появился Сириус.
— Гарри! – он заключил крестника в объятья. – А где Хагрид?