Двое в одном

Глава 11

В августе 1988 года при поддержке Люциуса Малфоя был открыт летний лагерь для магглорожденных. Одним из преподавателей стал Ремус Люпин, с которым Сириус провёл долгую и содержательную беседу. Беседа продолжалась почти весь день, Гарри в это время не выходил из своих комнат. Очень сильно нервничал Гость. Никогда раньше Гарри не ощущал его так… Он то терял контроль над телом, то получал обратно, то садился за книги, то расставлял шахматные фигуры на доске, то падал на диван, закрывая глаза.
После того визита к директору зоопарка так вёл себя сам Гарри, но в их тандеме ведущая роль всегда принадлежала Гостю, поэтому в тот раз Гарри был удалён в глубины сознания, чтобы тело не ‘‘выкинуло чего’‘, как выразился Гость.
‘‘Почему ты так волнуешься? — спросил Гарри. – Кто такой этот Люпин?’‘
‘‘Друг твоих родителей, оборотень, член Ордена Феникса…’‘ — получил он ответ.
‘‘Ну и что? Я слышал, что он мог быть мне близким человеком и всё в таком роде, но…’‘
‘‘Подумай, что будет, если Сириус не перетянет его на нашу сторону! — перебил Гость мальчика. – Ремус Люпин при всех его недостатках, умный мужчина. И в отличие от профессора Снейпа, не обладает таким бешеным характером, точнее привык держать этот характер в узде. Поттер, только представь, что нам делать с Ремусом, если он решит доложить всё Дамблдору. Особенно, если учесть, что многие зелья на оборотней не действуют. Да и Обливиэйт… Не факт, что он позволит к себе применить такие меры. Всё же будет у тебя преподавать защиту от тёмных искусств.’‘
Но Поттер пропустил мимо ушей почти всю речь Гостя: ‘‘Только не утюг!’‘ — взмолился он.
‘‘Какой утюг?! Ты рехнулся?! Во-первых, он нам этот утюг засунет… в общем, утюгом мы с тобой у него сами и получим, во-вторых, Ремус же не мучил животных – не за что вроде.’‘
‘‘Что же делать?’‘
‘‘Вот и я думаю – что делать?’‘
Неизвестно, что сказал Сириус, но Ремус согласился быть преподавателем у магглорожленных волшебников.
— Если первый год удастся, — вещал Гарри Люциусу, — то можно строить планы на будущее. Главное тут – точно подобрать тех чистокровных, кого можно допустить в наш лагерь.
— Мистер Поттер, — самодовольная улыбка Люциуса, горящие торжеством глаза – не иначе сообщит сейчас что-то совершенно сногшибательное, — министр Фадж дал разрешение использовать под экспериментальный лагерь лес возле Малфой-мэнора. А так как я выступал единственным спонсором данного проекта, то министерство к этому совершенно не имеет отношения. Благодаря спискам, которые вы так любезно предоставили мне, мы собрали почти всех магглорожденных. Я даже уговорил Горация Слизнорта провести несколько уроков.
— Получается, что это не министерский проект… Просто вы приглашаете к себе в гости детей – сверстников Драко – и их родителей. Блестяще, мистер Малфой! Надо решить, кого из чистокровных позвать. Что говорит Долиш?
— После того, как Долиш стал начальником аврората, он благодарен нам за… помощь.
— Наводку, — поправил Гарри. – Именно вы навели его на Хвоста, и именно вы рассказали ему про Крауча-младшего. Теперь семейство Краучей в Азкабане, как и Хвост, а Долиш закрывает глаза на некоторые незначительные мелочи вроде списка магглорожденных волшебников… Только не нужно, чтобы Сириус об этом узнал. Кажется, он испытывает к Долишу какое-то расположение. Ещё один скандал миссис Блэк не выдержать. Может, Долиш согласится рассказать о своей работе? Ну, знаете, в школах магглов приглашают полицейских, пожарных, врачей, чтобы те рассказали о своей работе детям. На самом деле это бывает довольно интересно.
— Почему бы тогда не пригласить гоблинов и домовых эльфом? – усмехнулся Люциус.
— Отлично, просто отлично, — Гарри чуть не зааплодировал. – Мистер Малфой, чудесная идея, из кентавров можно попросить Флоренца, а о великанах может рассказать Хагрид… Домовые эльфы… Винки можно попросить.
Мистер Малфой смотрел на мальчика, как на одержимого.
— Мистер Поттер, иногда мне кажется, что вы обстряпали это дельце с Краучами только для того, чтобы получить в собственное владение домового эльфа. Страсть к наживе я ещё могу понять, но великаны…
— Ну как вы не понимаете, мистер Малфой?! У магглорожденных ещё абсолютно не зашореное сознание. Им можно внушить, подать, рассказать всё так, как надо нам.
Постепенно во взгляде Люциуса появлялось уважение.
— Возможно, мистер Поттер, что пойди мы этой дорогой…
— Мистер Малфой, а как бы можно было снять с Хагрида обвинения в открытии Тайной Комнаты? Когда вы пригласите Долиша на чай?

Другой обязанностью Гарри были Дурсли. Он пошёл в маггловскую школу и стал появляться в доме на Тисовой, 4 намного чаще. Только вот Гостя абсолютно не устраивало просиживание в классе с обычными детьми. И он заставил Гарри сдать экзамены экстерном. Тёте Петунье пришлось рассказать, что племянник учится в спецшколе-интернате в Лондоне по специальной стипендии для одарённых детей. С одной стороны это поднимало престиж семьи Дурсль в глазах соседей, Гость провёл разъяснительную беседу, что лучше иметь племянника-гения, чем племянника-преступника. С другой стороны позволило Гарри носить более-менее приличную одежду. Последнее больше всего радовало Гостя – он терпеть не мог обноски Дадли. Кстати, о Дадли…
Гость объяснил, наконец, Поттеру, почему тётя Мардж так ненавидит Гарри. Всё оказалось элементарно просто: ‘‘Она же терпеть не может невестку, — рассказывал Гость. – Поэтому и бывает так редко у вас в гостях. Поэтому тётя Петунья и надраивает перед её визитом вес дом, а ты… Ты живое упоминание на семью Петуньи. Не может же Марджори Дурсль сказать, что сын её брата тупой боров, а вот ткнуть пальцем в тебя, обвинив в чём-нибудь запросто – ты же племянник Петуньи, а не Вернона.’‘
Тётка не особо задумывалась над изменениями, произошедшими с Гарри Поттером. Но результаты превзошли все её ожидания, надежды и мечты. Как ни странно, но только с племянником она могла обсудить золовку. И только ему могла пожаловаться на Марджори Дурсль. Перемывание косточек сестре Вернона сблизило их сильнее, чем увлечение тёти зельеварением.
Да-да, именно зельеварением. Это стало открытием для Гарри Поттера: его тётя хотела поступить в Хогвартс. Даже писала Дамблдору. Гость решил эту застарелую проблему зависти просто и элегантно: заставил Петунью Дурсль заниматься зельеварение.
С того дня, как почти шесть лет назад Поттер появился в компании красивого блондина средних лет, Петунья молча терпела племенника, хоть и не загружала работой, не шпыняла по поводу и без, но и особых восторгов не испытывала от его присутствия. Их опыты начались в один прекрасный день, когда Диддикенс ушёл гулять, а Вернон был на работе. В этот раз Поттер спустился на кухню с пакетом. Он намолол кофе и сварил его, потом пригласил Петунью:
— Не бойтесь, тётя. Это обычный ‘‘Копи Лювак’‘. Никакой отравы или ещё чего-нибудь в этом роде. Мне нужно поговорить с вами в спокойной обстановке. Я купил целый килограмм, так что наслаждайтесь. Выпью с вами, чтобы ничего не подумали, хотя сам предпочитаю десертные сорта.
— Больше похоже на взятку, — ответила Петунья, но села за стол.
Петунья Дурсль ещё будучи Эванс безумно влюбилась в кофе. Она обожала запах и вкус напитка. Поездка в Сиэтл была её мечтой. Позволить себе пить ‘‘Копи Лювак’‘ каждое утро миссис Дурсль не могла, но пару раз в год баловала себя чашечкой в одном лондонском кафе.
Килограмм зёрен ‘‘Копи Лювак’‘ был щедрым подарком. Интересно, что такого хочет сообщить ей Поттер? А сообщить Гарри хотел кое-что, что стоило, по меньшей мере, мешка ‘‘Копи Лювак’‘. Мальчишка предложил Петуньи колдовать.
От горячего кофе в лицо наглеца спас ступор Петуньи: миссис Дурсль не могла пошевелиться, до того её поразило предложение племянника. За эти несколько минут Поттер объяснил, что имеет в виду не магию, как таковую, а скорее народную медицину. Она же купала Дадли в череде? Конечно, купала. Всех детей купают в ванных с отваром череды.
— Так почему сейчас мы добавляем пену, шампунь, соль, а не пользуемся дарами природы? – вопрос Поттера был явно риторический. – Всё, что продаётся в магазинах или аптеках, можно заменить травами, взять у природы. И это будет намного лучше. По крайней мере, отравиться зверобоем проблематично, а переесть витаминов во фруктах так вообще невозможно.
В первый же день агитация не удалась. Но кое-какие слова задели душу тётки: ведь колдовать она мечтала с детства. И сейчас Гарри предлагал то, что, как считала Петунья, отняла у неё Лили, он предлагал ей мечту.
Неизвестно как пошло бы дело, если б не случай – через неделю или две заболел Дадли. Банальная простуда, но тётя Петунья оставила сына дома, пыталась вызвать врача, сходила в аптеку… Ближайшая аптека была закрыта на учёт, врач сам лежал с простудой, а в больнице сломался телефон. И тут Гарри Поттер предложил за один день поставить кузена на ноги. Будь дядя Вернон дома, ещё неизвестно чем бы кончилось дело, но в отсутствие мужа, напуганная расписанными Поттером ужасами бронхита, тонзиллита и гриппа, Петунья решилась.
— Никаких зелий, всё только народные средства, — пообещал племянник.
В ту же минуту выключили телевизор, перед которым в майке и шортах сидел Дадли. Тут же кузен был переодет в тёплую пижаму, сверху на него натянули шерстяной свитер толстой вязки, шею обмотали колючим шарфом в несколько слоёв, а на ноги надели не менее колючие носки. И это после того, как полчаса заставили парить ноги, вливая в него какую-то вонючую дрянь без сахара. После уложили в постель, укрыв пуховым одеялом.
Дадли пробовал кричать, пытался устроить истерику, начинал реветь, но в мать словно бес вселился. У него отобрали шоколад, который он поглощал перед телевизором, не дали посмотреть новую серию про космических монстров, а когда стоящий рядом противный кузен что-то произнёс про банки и горчичники, Дадли Дурслю стало совсем страшно.
Тётя Петунья испытывала странное чувство, смешивая, а потом заваривая травы, полученные от Поттера.
— Вот, — мальчик достал из кармана три пакетика, — зверобой, чабрец и мята перечная. Можно будет мёд добавить, если есть, но никакого сахара.
Зверобой и чабрец нужно было смешать один к одному, потом добавить немного мяты, совсем чуть-чуть – ‘‘для вкуса’‘, как выразился Поттер, потом, оценив непонимающий взгляд тётки, пояснил:
— Мята добавляется обычно для того, чтобы придать более-менее нормальный вкус отвару. Зверобой считается лекарством от девяноста болезней, его раньше вместо чая заваривали, а чабрец, точнее дубильные вещества в нём, снижают аппетит. Ну и при простуде требуется обильное питьё, а молоко Дадли с детства терпеть не мог.
Вошедшую в раж Петунью не брали ни слёзы, ни мольбы сына, ни красноречивые взгляды. Единственное, чем она пыталась скрасить ему болезнь – чтением про какого-то Джима, который украл у пиратов испанский корабль. Дадли совершенно не понимал, как в одиночку можно угнать целый корабль. Так, жалея себя, он уснул.
— Спит? – шёпотом спросил Гарри.
Тётка в ответ только кивнула, и они на цыпочках вышли из комнаты.
Проспал Дадли до самого утра. А утром отдохнувший, бодрый и совершенно здоровый Дали потребовал у матери завтрак.
С тех пор чулан под лестницей стал кладовой, где хранились травы в пучках и сборы в холщовых мешочках и жестяных банках. Из этого ‘‘гербария’‘, как шутил Вернон, его жена варила ‘‘зелья’‘. Конечно, никаких шкур бумсланга или флоббер-червей, гноя бубонтюбера, но все зелья категории NC-1 и некоторые основы для более сложных зелий у миссис Петуньи Дурсль получались отлично. Если Гарри экспериментировал с волшебными зельями, то Петунья ударилась в область косметологии, чем были жутко недовольны продавцы местных косметических салонов и аптек: лосьоны для лица, ополаскиватели для волос, бальзамы для полости рта у Петуньи выходили лучше и дешевле, чем продукция фирм с мировым именем. К 1989 году если у какого-то подростка в Литтл Уингинге вскакивал прыщ, он просил купить не ‘‘Клерасил’‘, а ‘‘лосьон миссис Дурсль’‘. Сама же тётя Петунья стала ярой последовательницей народных методов лечения: даже в огороде вместо роз теперь росла полынь, крапива, мать-и-мачеха и прочие лекарственные травы.
Когда Гость сообщил Гарри, что Северус Снейп и Петунья Дурсль знакомы с детства, тот уже ничему не удивлялся. Они даже как-то встретились и вполне спокойно попили кофе, пока Гарри собирал вещи для очередной аппарации на Гриммо, 12.
‘‘Ты же говорил, что они друг друга терпеть не могли’‘, — высказал Гарри претензии Гостю.
‘‘Ну и что? Сейчас же они уже взрослые, — объяснил тот. – В детстве многое кажется другим, потом мы вырастаем и то, что считали наивысшей ценностью, пылится забытым хламом в сарае. Сейчас они взрослые люди, давно знакомые. У них много воспоминаний, хотя и не очень приятных, но общих. И ещё у них общее увлечение. Снейп зельевар, Петунья занимается отварами – найдут, о чём поговорить.’‘