Глава 4
Гарри Поттер обнаружил себя лежащим на кровати с накрахмаленными белоснежными простынями и в таком же белом, стерильном помещении. Рядом стоит капельница, а сам он весь перебинтованный.
«Что я делаю в больнице?!» — изумился мальчик, но потом на него обрушились воспоминания о его как бы бессознательном состоянии перед той машиной. Если бы он был в сознании, то было бы куча вопросов, на которые у него на тот момент не было ответов. Гарри еще не придумал, что ему сказать людям о его состоянии. Но он был точно уверен, что сделает все, чтобы не вернуться к Дурслям. А для этого нужно постараться выглядеть и говорить убедительно.
У Гарри Поттера начал созревать план.
Мальчик решил, что приют намного лучше, чем дом его «любимых» родственничков. Там хоть весовые категории более или менее одинаковые. Можно и постоять за себя. А что может противопоставить семилетний ребенок против сорокалетнего китообразного мужчины?
Тут живот Гарри заурчал, и он начал думать, как бы ему отцепить все эти проводки, присоединенные к нему, чтобы сходить и найти себе еды. И, как будто откликаясь на его мысленный позыв, двери палаты открылись, и вошла улыбающаяся медсестра с подносом.
— О, ты уже проснулся! – обрадовалась она. – Это хорошо. Мне не хотелось бы тебя будить.
Она поставила поднос на специальный прикрученный к кровати столик и повернула его к нему, так что он оказался как раз над коленями мальчика. После чего помогла Гарри принять сидячее положение.
— Ешь, а я пока проверю показатели, — еще раз тепло улыбнулась и отвернулась к аппаратуре.
Она взяла висящую рядом карточку, и начала делать какие-то помети. Она как раз закончила, когда Поттер наелся и сыто откинулся на подушки.
— Ой! Ты все съел. Умничка. Хороший аппетит это первый признак того, что ты идешь на поправку. А теперь я задам тебе несколько вопросов. Хорошо? – дождавшись утвердительного кивка, продолжила. – Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, мэм.
— Может слабость, апатия?
— Ну, — он заколебался, пытаясь проанализировать свои чувства. – Пожалуй, небольшая слабость и сонливость. Еще болит плечо. Левое. И чуть-чуть кружится голова.
— Угу. Что же это все понятно. У тебя было большое истощение, много повреждений. Эти симптомы от твоих травм, но все к завтрашнему дню пройдет. Теперь дай я ощупаю твои ребра.
Она наклонилась над мальчиком, откинула одеяло, провела по бокам ладонями, кое-где надавливая, после чего накрыла его снова одеялом. Заботливо его подоткнув.
— На тебе все очень быстро заживает, — удивленно произнесла медсестра. – Тебя можно будет скоро выписывать. Скажи нам твой адрес, и мы сообщим родителям.
Тут Гарри Поттер понял, что пора начинать спектакль.
Поттер открыл рот, потом закрыл его, после чего снова открыл и всхлипнул, на глаза навернулись слезы, нижняя губа задрожала, и он разрыдался. Крупные, как горошины, слезы текли по его щекам, а Гарри старательно их размазывал.
— Что такое! Что случилось! – вскрикнула женщина.
— Я…я…не…п-помн-н-ю-ю-ю-ю, — еще сильнее зарыдал мальчик.
— Ну, успокойся, — она обняла его и, поглаживая по голове, стала его укачивать. – Шшшш. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Не переживай.
Потихоньку он успокоился, и все еще всхлипывая, с доверием в ярких зеленых глазах посмотрел на нее.
— Правда, придумаем?
— Конечно. Ты поспи, а мы с твоим лечащим врачом подумаем, чем тебе помочь. Хорошо?
— Ладно.
Он благодарно улыбнулся и, свернувшись калачиком, зевнул.
Медсестра покинула палату, не подозревая, что за ней наблюдают хитрые глазенки ребенка с умом взрослого.
* * *
Когда Гарри в следующий раз проснулся, то был уже вечер. Ему принесла ужин уже другая медсестра. Она же провела с ним процедуры. Намазала мазью его плечо, заменила капельницу, дала выпить какое-то гадкое на вкус лекарство. После чего сказала спать и ушла.
Она не понравилась мальчику. Слишком сухая, таких до работы с детьми допускать нельзя. Но спорить с мед.перосналом себе дороже, Поттер это знал. Поэтому послушно закрыл глаза, составляя план своего вранья.
Гарри решил, что во всем врать нельзя. Это самая распространенная ошибка всех лгунов. Начиная врать, они сами путаются, и если их еще раз прогнать их по их же тексту, то сразу выявятся неточности. Да и без этого будет полно дыр. То время суток не правильно рассчитают, то чьи-то фразы, то временной промежуток не совпадете. Поэтому он решил говорить правду и искажать факты только по мере необходимости.
Все эти хитрости он узнал из детективных фильмов, которые так любил смотреть дядя Вернон. А он их подсматривал или подслушивал, как получится, из чулана.
Так он и заснул.
Утром его разбудила, какая-то женщина в форме.
— Я сержант полиции мисс Дэлла Трент. Но ты можешь звать меня просто Дэлла. Договорились?
— Да.
— Хорошо. Нам сообщили, что у тебя амнезия. Ты знаешь, что это такое.
— Да, мэм…ой, простите, Дэлла.
Она улыбнулась и продолжила.
— Это очень хорошо. Значит, ты понимаешь, как нам важна любая информация, которую ты о себе помнишь. Не пытайся ничего специально вспоминать. Просто выбирай фаты, которые плавают на поверхности. Все никогда не забывается. Итак, я буду задавать самые обычные вопросы. Как тебя зовут.
— Гарри, — почти не задумываясь, ответил он, решив, оставить прежнее имя. Каким бы обычным оно не было, оно ему нравилось.
— А дальше? – осторожно произнесла женщина.
«А вот фиг тебе!»
— Не помню, — дрожащий голос.
— Ничего-ничего. Не расстраивайся. Я здесь как раз для того, чтобы тебе помочь. Сколько тебе лет?
— Семь.
— Очень хорошо. А когда день рождения?
«Ненавижу свой день рождения!»
— 31 октября.
«Именно в этот день я попал к Дурслям. Именно в этот день погибли родители. Я всегда помнил это день, но забывал о своем дне рождении. Оно для меня более значимо!»
— А теперь скажи, как зовут твоих маму и папу.
— Лили и Джеймс. Но их звали, — тихо добавил мальчик, потупив взгляд.
— То есть? – переспросила женщина.
— Они погибли. Я сирота.
— О. Но ты вчера сказал, что не помнишь, где живут твои родители? – прищурилась мисс Трент.
— Я просто, — начал Гарри всхлипывать, — вспомнил, что они мертвы. На меня это неожиданно навалилось воспоминание.
И разрыдался. Он знал, что плачь сироты, действует на женщин просто потрясающе. «Все сразу начинают тебя успокаивать, жалеть, и сулить все что угодно, лишь бы ты перестал. Так делают все женщины, ну кроме тети Петуньи. Она не женщина, а монстр. А они не в счет.
— Все-все. Успокойся. Извини, что напомнила тебе об этом.
Гарри не успокоился, пока женщина не напоила его водой из стоящего на столике графина со стаканами.
— А теперь скажи. С кем ты живешь, тогда?
Он сделал вид, что пытается вспомнить. Хмурит лоб, трет его. После чего несчастно качает головой.
— Ясно. Тогда ответь. Ты помнишь, как получил все эти повреждения? – осторожно спросила женщина, при этом, оглянувшись на графин, измеряя его содержимое глазом и просчитывая, хватит ли ей воды, если мальчик снова закатит истерику.
— Нет. Помню только лес, мужские голоса и все.
— Хорошо. Теперь я пойду и попытаюсь отыскать твоих родственников. Возможно, они сейчас сидят в участке и пишут заявление о твоей пропаже, — Дэлла ободряюще улыбается.
«Скорее они устроили пляски вокруг костра из моих горящих вещей!»
— Спасибо вам, Дэлла. За все, — вежливо произнес Гарри Поттер.
Она снова улыбнулась и, пообещав еще зайти, покинула палату.
Гарри устало прикрыл глаза. Все же это тяжело. Врать ученому полицейскому тяжело. Но они всегда недооценивают маленьких детей. Да и не мудрено. Кто поймет, что семилетний ребенок поведал за свою короткую жизнь, столько боли и унижения, что не снилось и взрослому человеку. Ничего странного, что пришлось раньше повзрослеть и пытаться исправить свою судьбу.
Ведь он ничего не делает незаконного. Он просто не хочет возвращаться к ненавистным родственничкам. Лучше в приют.
Комментариев нет