Глава 4
«Клавдио: Яснее ясного: прелестный юноша влюблен.
Дон Педро: Но главное доказательство – это его меланхолия.
Клавдио: А бывало ли когда-нибудь, чтобы он так мыл свою физиономию?
Дон Педро: Печальный случай. Это выдает его. Ясно, ясно: он влюблен».
У. Шекспир, «Много шума из ничего»
Дорогой гость замка Лестрейндж и не заметил, как продрых до позднего вечера. Жар августовского заката, казалось, проник сквозь каменные стены, сырое полотенце слабо пахло тройным одеколоном и древностью. Зевая в полудреме, Гарри заворочался на кровати; полотенце сползло на пол, следом со стуком упало зеркальце.
— Дракон тебя сожги! Подъем, соня!! – что было сил заорал осколок хриплым баритоном.
— Сириус, ну зачем же так… – послышался второй голос.
— Ты мне еще поговори! Джеймс… тьфу, Гарри, прием!! – надрывался невидимый крикун. Поттер замычал и завозил вокруг себя руками.
— Бродяга, давай подождем до утра… и вообще, его это не касается…
— Чеширский низзл тебе Бродяга! Я не успокоюсь, пока Гарри сам…
— В чем дело? Сириус? – спросонья забормотал спаситель всех и вся, нащупав очки и водрузив их на нос. – Сириус, это ты?
— Нет, я галлюцинация, навеянная новым полусмертельным ядом профессора Сопливуса! – передразнил Блэк. – Мы тут места себе не находим, а он храпит на всю Британию! Сплю на новом месте, приснитесь драклы в тесте?
— О чем ты… что происходит? – все еще тормозил Поттер, подняв осколок, в котором была различима часть разгневанного лица крестного. – Извини, я тут прилег отдохнуть, и…
— Перетрудился он! – продолжал бушевать Сириус, демонстрируя в зеркале налитый кровью левый глаз. – Они что, воду на тебе возили? Минуточку, а где твоя одежда?
— Она… в ванне, — замялся гриффиндорец и потянул к себе полотенце.
— Ты шастаешь по ихнему замку голым?! – взорвался благороднейший потомок чистокровного рода. – Совсем ошизел?!
— Неужели это правда? – снова раздался «за кадром» обеспокоенный голос Люпина.
— Да что вы на меня нападаете? – в сердцах воскликнул Гарри. – Я принимал душ, вернулся сюда и задремал – разве это преступление? Кстати, Сириус, если тебе так интересно, то тут все, кроме Родольфуса, ходят в шортах, а фигура у Рабастана обалденная!
Зеркало на связи ударилось об пол и огласило комнату потоком жуткой тюремной брани.
— Гарри? Гарри, не отключайся — это я, Ремус! – кто-то второпях протер стекло, и в осколке возникла четверть лица небезызвестного вервольфа. – Обалденная, говоришь? Силенцио! Это не тебе, Гарри, это Бродяга нафантазировал себе Годрик знает чего и сходит теперь с ума. И слова сказать нельзя, сплошные подозрения! – крикнул в сторону оскорбленный оборотень. — Это тоже не тебе. Так вот… о чем же я хотел спросить? Да – тебя там не обижают?
— Спасибо за заботу, пока – нет, — процедил закутанный в сырое полотнище узник не-Азкабана.
— Значит, вы еще не приступили к… э-э-э, к тому, зачем ты к ним приехал? – вывернулся Люпин; на фоне злобно пыхтел Сириус.
— Нет, сперва мы должны найти кнут, — кротко пояснил Поттер и захлопал глазами.
— Понятно. А если он не найдется, разве нельзя что-нибудь трансфигурировать? – поинтересовался Ремус; сквозь пыхтение отчетливо послышалось рычание.
— Ох, большое спасибо за совет, мы с Рабой как-то об это не подумали! – наигранно обрадовался живучий гриффиндорец. – Я сейчас пойду, разбужу его, и…
Лицо Ремуса пропало – вместо него в обзоре появился увесистый блэковский кулак.
— Прости, Гарри, я понятия не имею, почему Бродяга так реагирует! – обиженно просипел Люпин. – Он сам не свой делается, стоит мне только вспомнить…
— Ваши мародерские разборки меня не касаются, — холодно перебил юный мракоборец. – Скажи лучше – ты не знаешь, что такое «салоп»?
— Никогда не слышал. Это маггловская болезнь? – предположил вервольф.
— Вряд ли. Он соболий и как-то связан с ездой на тройке, — пожал плечами Гарри. – Будь так добр, поспрашивай у народа, а то очень надо. Может быть, Артур…
— Значит так!! – очевидно, Сириус нашел способ избавиться от заклятия и вновь явил крестнику часть побагровевшей от ярости физиономии. – Если я узнаю, что ты слоняешься в чем мать родила по вражескому замку, я сам – слышишь, сам – приду и надеру тебе уши, а этого Рабастана отправлю смотрителем в Багдадскую школу магии!!
— Ты не сможешь сюда аппарировать, тут на каждом шагу смертельные ловушки, — мстительно улыбнулся Поттер; правый глаз Сириуса распахнулся до пределов, дозволенных природой. – Батюшка Руди и Рабы постарался – знаешь, мне кажется, он был покруче твоей маменьки, — Поттер скорчил грозную рожу и натянуто засмеялся.
— Гарри, ты пил? Сколько? – неестественно тихо спросил крестный отец.
— Я уже проспался, — в тон ему ответил гриффиндорец.
— Он заразился лестрейнджевским салопом – теперь я вспомнил, это психиатрическое заболевание, — обреченно вздохнул Ремус.
— Я его из-под земли достану… Я… я его задушу собственными руками! – очнулся возродившийся Блэк. – Я его загрызу собственными зубами!!
— Спокойной ночи, Сириус, — беззастенчиво зевнул Гарри.
— «Спокойной», как же! Чтоб завтра был дома, драклово отродье! – вопль утонул в складках полотенца. Вершитель магических судеб поморщился и почесал шрам; голова ныла, во рту было неприятное ощущение сухости, и о том, чтобы снова заснуть, не могло быть и речи.
«Чертовщина какая-то», — мысленно выругался Поттер, даже не удивившись восставшей из глубин памяти маггловской лексике. – «А ведь он прав – давно можно было что-нибудь трансфигурировать и… тут дело нечисто». Наскоро превратив запылившуюся глиняную вазу в деформированную кружку, Гарри наполнил ее водой и жадно проглотил все до капли. Сушняк пропал, но усилилось чувство тревоги. В углу застрекотал сверчок, сумеречная жара зловеще повисла над еле колыхавшимися соснами. От вида острых скал под окном гриффиндорского храбреца передернуло, безотчетный страх прокрался в душу липким туманом. Не совсем понимая, что он делает, Поттер призвал из ванной комнаты одежду и, натянув штаны, выскользнул в коридор. За стрельчатым окном простиралось темное небо, замок погружался во мрак – только под дверью напротив мерцала узкая алая полоска. Десница, поразившая Лорда Волдеморта, поднялась сама собой и легла на витую полированную ручку.
«Это не я… не я это делаю. Это просто разведка, ради собственной безопасности, и общей в том числе», — уговорил себя Гарри Поттер и медленно потянул скрипнувшую дверь. Свет факела на мгновение ослепил его; пламя лизало чугунную решетку, отбрасывая длинную причудливую тень на циновки, жалко прикрывавшие каменный пол. В глубине спальни поблескивало что-то металлическое.
— Раба? Ты не спишь? – позвал из-за двери Поттер; руки вспотели, стучать было уже поздно. Никто не ответил: любопытный варвар, проклиная себя за все сразу, просунул в комнату голову и правое плечо, а затем, вконец обнаглев, переступил порог.
Просторная спальня была пуста. На смятой постели с фамильным гербом в изголовье валялись знакомые толстые книги, в клетке на шкафу шуршала крупная черная птица. Посреди комнаты стальным чудовищем возвышалась доселе невиданная машина с цепями и рычагами, по стенам были развешены колдографии и старинное оружие, отливавшее кровавыми бликами и темной эмалью.
Исследователь чужого личного пространства облился холодным потом и попятился к выходу. Дверь, по закону жанра, оказалась заперта, а из темного угла за кроватью раздался ехидный замогильный голос:
— Поспешайте медленно, мистер Гарри-Непоседа.
***
— Профессор?! Тьфу на вас четыре раза, вы меня до смерти напугали! – воскликнул сын злейшего врага, бессильно опуская палочку. – Что вы вообще здесь делаете?
— То же самое я в праве спросить у вас, — парировал Снейп, аккуратно сворачивая мантию-невидимку. – Что вы забыли посреди ночи в спальне экс-Пожирателя Смерти?
— Я заблудился! – с вызовом ответил Поттер и вперил взгляд зельевару в переносицу.
— Не спорю. Остатки здравых мыслей действительно заблудились в лабиринте ваших параллельных извилин. Видимо, им так и не выбраться, бедняжкам, — процедил Северус, потирая усталые глаза. – Хватит транслировать мне драклов на лугу, это уже неоригинально. Как продвигается ваше общение с братьями?
— Продвигается куда? – поднял бровь нахальный очкарик.
— Вы жалкий пошляк и провокатор, сэр! По вашей милости мне не дают спать по ночам, а варить Успокоительное на все семейство Уизли я не в состоянии, особенно, если учесть, как оно выросло в последнее время!
— Я никого не просил меня спасать или пасти, — гордо возразил гриффиндорец. – Пока со мной все в порядке, я цел и относительно невредим, так что…
— Что вы сделали с младшим Лестрейнджем, Поттер?
От неожиданности Гарри не успел поставить блок. Эпизоды истекшего дня, картины из жизни и миражи пронеслись в памяти ослепительной вереницей снитчей, под конец взорвавшихся, как целый склад фейерверков Уизли. Юноша был готов провалиться сквозь перекрытие.
— Меня не интересуют ваши экзотические фантазии, — с расстановкой произнес Снейп, покинув распаленное сознание бывшего ученика. – Меня интересует вот это – извольте подойти к окну, мистер Поттер, — зельевар отдернул шторы и сделал преувеличенно приглашающий жест. – Объясните мне, чем он занимается?
Еле переступая дрожавшими ногами, жертва собственного воображения бочком обошла адскую кучу металла и уткнулась носом в стекло. Снаружи творилось что-то невообразимое: часть двора и камни вокруг крошечной лагуны были залиты мощным Люмосом на подобие света прожекторов. В стороне возле хилых кустиков были свалены в кучу бревна, коряги и ржавые погнутые стержни, похожие на прутья ограды. Под одним из «софитов» стояло нечто, смутно напоминавшее экспонат из маггловского исторического музея, куда Гарри ходил вместе с дядей, тетей и Дадли в пору далекого детства. Нечто издавало скрип и скрежет, между колес торчали наружу длинные босые ноги.
— Ой, — только и вымолвил гриффиндорец.
— Весьма содержательный ответ, — хмыкнул профессор Снейп. – Перед вами классический фаэтон эпохи королевы Виктории. Вы можете пролить свет на то, что делает с ним этот реабилитированный недоумок?
Тем временем из-под экспоната выбрался всклокоченный Рабастан: он был весь в песке и то ли в смоле, то ли в машинном масле. Глухо ругаясь, горе-механик вытер грязные руки о штаны и вцепился в заднее колесо.
— Он пытается трансфигурировать, — прошептал Поттер. Колесо, наконец, поддалось и покатилось к воде.
— Неужели? Обычно для этого пользуются заклинаниями, — иронично улыбнулся Снейп.
— Разве вы не понимаете? Одних заклинаний тут недостаточно! – рассердился Гарри. – То, что он пытается получить – слишком сложная конструкция…
— Локомотив «Хогвартс-экспресса»? – продолжал издеваться зельевар. Лестрейндж справился со вторым колесом, и фаэтон плюхнулся кормой в песок.
— Я не могу вам сказать, это тайна, — прикусил язык хранитель пожирательских секретов.
— Глубоко уважаю ваше чувство долга, мистер Поттер, но предупреждаю: происходящее здесь мне очень не нравится, а в сочетании с этим, — Снейп указал палочкой на русско-английский словарь, — и с откровениями господина Долохова не нравится втройне. Боюсь, вас пригласили не столько ради развлечений, сколько…
— Я спущусь и помогу ему, — перебил Гарри. – Всего хорошего, профессор!
— Ради себя самого, будьте осторожны! – сделал последнюю попытку Северус, но гриффиндорский зазнайка только небрежно отмахнулся.
— Вам стоило бы посостязаться в подозрительности с мистером Хмури. Я даже поставлю на вас галлеон, сэр, — с этими словами Поттер послал в дверь невербальную Алохомору и гордо вышел вон.
— Дементор тебя туды-сюды, я что – заранее в проигрыше? – донесся из открывшегося шкафа хриплый голос Шизоглаза; коршун в клетке встрепенулся и недовольно заклекотал. – Молчать, драклова курица! Нечего медлить, Север, нужно сейчас же вызывать отряд быстрого реагирования! Если ты нас смог протащить мимо ловушек, то и Кингсли с ребятами…
— И что же вы собираетесь делать? Арестовывать Лестрейнджа на основании того, что он переводит классику зарубежной литературы? – насмешливо возразил Снейп. – Не гоните гиппогрифов, Аластор.Меня куда больше тревожит наш бестолковый упрямец – посмотрите на него.
Оба мракоборца осторожно выглянули из-за занавесей. Во дворе Рабастан и Гарри вдвоем левитировали пучок звеневших прутьев; казалось, Лестрейнджа ничуть не заботило то, откуда у гостя вторая волшебная палочка и рьяное желание помочь. Швырнув железяки в фаэтон, оба синхронно вытерли пот со лба и дуэтом рассмеялись.
— Чего тут тревожиться? Пусть мальчики отдыхают, — удивился Хмури. – Кажется, они неплохо поладили.
— Более чем, — сквозь зубы процедил Снейп, но старый аврор его не услышал. – Что ж, раз вы считаете, что причин для беспокойства нет, пора возвращаться в филиал клиники Святого Мунго на площади Гриммо №12 – иначе тамошние буйнопомешанные сровняют дом с землей.
— Иду, — отозвался Шизоглаз. – Ого, а это что за штука? Пыточное кресло? – мракоборец позвякал цепями и с силой потянул один из рычагов.
— Почти, — скривился зельевар. – Это забава для индивидов, озабоченных собственной внешностью. Аластор, помилуйте, у нас нет времени! – но Хмури уже забрался на сидение и, кряхтя от натуги, потащил обеими руками цепь, висевшую над головой.
— Ах-х-а-а, др-раклы тебя!..
— Аластор, уймитесь! Полезайте скорее под мантию! – разнервничался бывший декан Слизерина, но Шизоглаз уже вошел в раж. Они не заметили, как хозяин замка и его гость забрались на скалу и сиганули с нее в воду, а спустя мгновение на развороченную повозку зигзагами приземлился так и не повзрослевший совенок Уизли.
***
Превращение поломанной коляски в подобие саней и вправду оказалось непростой задачей. Открутив передние колеса и трансфигурировав прутья в неважные полозья, мастера так умаялись и вспотели, что волшебные палочки валились из рук.
— Все нужно приготовить в ближайшие пару часов, — то и дело повторял Раба, придирчиво счищая с металла ржавчину. – Это просто дракловская удача, что Руди уехал на всю ночь! А днем такая жарища, что… да ты и сам все понимаешь. Давай-ка вытащим эту ось, только осторожно, не занози ладони.
Добровольный помощник не понимал ровным счетом ничего, но трансфигурация многострадального фаэтона, судя по всему, имела для Лестрейнджа особое значение. Перед креплением полозьев к корпусу было решено сделать перерыв и освежиться; поползав под повозкой и тоже порядком вывалявшись в песке, Поттер не заставил упрашивать себя дважды.
— Хорошо-то как! – отфыркиваясь, восхищенно воскликнул Гарри; он и Рабастан доплыли до крошечного островка, где легли на плоские камни, раскинув руки и глядя в звездное небо.
— Не то слово! – Лестрейндж потянулся и вытащил из шевелюры водоросль. – Когда я был маленьким, отец частенько наказывал меня за разную ерунду и не пускал гулять. Так я по ночам спускался из окна по веревочной лестнице и купался или ездил верхом, а потом меня ловили и снова наказывали…
— А я одиннадцать лет просидел в чулане, — доверительно сообщил Поттер. – Там была пыль и пауки, а мой кузен Дадли всячески надо мной издевался. Но я не держу на него зла.
— Был бы я на твоем месте, кузен бы сам умолял спрятать его в чулан от греха подальше, — осклабился Рабастан. – Помню, как-то к нам приехала толпа Блэков со своими мелкими: девчонки, покойный Эван, ну и Сириус, само собой. Как мы тогда подрались – словами не описать! Катаемся по полу, мантии в клочья, отец орет, миссис Блэк вопит и руки ломает, домовики верещат, Руди вокруг бегает, Белла хохочет, Нарси плачет — дурдом! В конце-концов старый Альфард догадался разлить нас водой. В общем, больше Сирю в гости не привозили.
— Мне кажется, у него до сих пор зуб на тебя, — задумчиво произнес гриффиндорец, невольно косясь на расслабленное тело бывшего неприятеля. После купания их кожа пахла одинаково.
— Если он попытается взять реванш, я непротив, — прищурился Раба. – Беллатрикс даже сможет поскакать и оказать всяческую поддержку потерпевшей стороне, только пусть сначала родит…
— А кого вы хотите – мальчика или девочку? – полюбопытствовал Поттер, приподнимаясь на локте.
— Лично я не хочу ни то, ни другое. Я кто, извращенец, по-твоему?! – наигранно возмутился Лестрейндж и тут же расхохотался. – Салазар великий, у тебя снова такое лицо, будто ты боггарта увидел!
— Вовсе нет. Я имел в виду, что…
— И низзлу понятно, что ты имел в виду. Но, знаешь ли, это все-таки дело Руди и Беллы, я в такое не вмешиваюсь, — Рабастан положил руки под голову и уставился на созвездие Дракона. – К тому же, — продолжал он после долгой паузы, — я, скорее всего, уеду за границу.
— Правда? И надолго? – отчего-то опечалился юный аврор.
— Как получится – возможно, навсегда, — снова сладко потянулся Лестрейндж. – Пошатаюсь по миру, на людей посмотрю, себя… покажу. Найду, на что галлеоны потратить.
— Ну, деньги кончатся, тогда что? – не отставал Поттер.
— Тогда что? А? – несколько обескураженно переспросил Раба. — Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить, давай обратно, наперегонки! – с прежней веселостью воскликнул он и тут же прыгнул в воду. Гарри оставалось только нырнуть следом.
Хотя до берега было всего каких-то полтораста футов, плыть оказалось гораздо труднее, чем в первый раз. Рабастан ушел вперед саженьками, а гриффиндорский ловец еле барахтался в ленивых волнах, чувствуя, как поднимался по ногам глубинный холод. Подушечки онемевших пальцев покалывало ледяными иголками. Сам того не ожидая, Гарри окунулся с головой и, с трудом вынырнув, почувствовал, что ему не хватает воздуха.
— Раба! – крикнул он, но вместо возгласа получился жалкий всхлип. Что-то опутало правую щиколотку и неумолимо потянуло вниз, сил держаться на поверхности почти не было. Поттер отчаянно забился в воде, стараясь вырваться; брызги пены застилали и без того расплывчатую картину, но было видно, что Лестрейндж выпрямился и, не оборачиваясь, вышел на пляж. В тот же момент померкло единственное светившееся окно замка.
Нимало не сомневаясь в том, что он вот-вот попадет в царство Мерлина, Гарри Поттер все же нашел силы удивиться собственной глупости. Быть таким доверчивым, слепым идиотом… все наставления Хмури пропали даром, все предупреждения Сириуса и Снейпа… Одинокая фигура застыла на берегу, явно наслаждаясь долгожданной гибелью врага; над волнами пронеслась голубоватая молния заклинания. Спаситель магического мира сделал последний слабый вдох и скрылся в пучине.
***
Следующее, что он почувствовал, были ритмичные движения, сдавливавшие грудь, и чьи-то горячие губы на его губах. Будто издалека доносился мужской голос, звавший его по имени, было холодно и солено, словно он замерз в глыбе морского льда. В ушах шумел невидимый океан, шрам саднило, руки и ноги сковало блаженным бессилием. Кто-то прижал пальцы к еле пульсировавшей жилке на шее, тяжело дыша и роняя капли воды ему на лицо.
— Гарри, Гарри! Энервейт!
«Зачем? Ведь мне так хорошо…» — сопротивлялось затуманенное сознание. Снова пять толчков в грудь, снова требовательный рот в обрамлении колючей щетины. По телу медлено разливалось тепло, к горлу подступил горький комок. От второго Энервейта он дернулся; тут же раздался радостный возглас:
— Хвала Мерлину! Ну, давай, парень, постарайся… один, два, три, четыре…
«Будь, что будет!» — решил Гарри и ответил на поцелуй.
To be continued…
Комментариев нет