Укрощение строптивого

Глава 2

«Леонато: Я считаю его очень храбрым человеком.
Дон Педро: Настоящий Гектор, уверяю вас. А в делах чести необычайно мудр: они либо старается избежать поединка, либо уж если решается на него, так с истинно христианским страхом».
У. Шекспир, «Много шума из ничего»

Спалось Гарри Поттеру по традиции плохо, даже отвратительно. Вопреки воле измученного разума, в него отовсюду вторгались ужасающие картины, сопровождаемые леденящими душу стонами и воплями. В сотый раз поклявшись себе избавиться от портрета мадам Блэк, гриффиндорец палочкой очертил над кроватью заглушающий круг, но и это не помогло. К двум часам ночи Поттер понял, что вопли и стоны рождались в его воспаленном сознании.
Мысли о том, что Рону и Гермионе, небось, хорошо сейчас в пятизвездочном на Майорке, окончательно выбили спасителя-избавителя из колеи. Глухо ругаясь, Гарри выбрался из постели, нашел один тапок и прошаркал по лестнице вниз. Внизу, брезгливо морщась от ругани госпожи Валбурги, сидел профессор Северус Снейп собственной персоной.
— Мерлин мой – вот уж не ждали! – брякнул раздосадованный Поттер, волоча правый тапок на кухню. – Позвольте угадать, вы принесли мне яду?
— Зачем? Вам и так немного осталось, — вежливо ответил двойной агент и кавалер ордена Морганы первой степени.
— Хоть кто-то в этом мире говорит мне правду! – патетически зевнул пресловутый сын Джеймса Поттера и плюхнулся на скамейку. – С чем пожаловали, сэ-э-эр?..
— Прежде всего, я пришел выпить чаю. Бурда напополам с огневиски, в которую превратили мои запасы некие развеселые однояйцевые близнецы, совершенно негодна к употреблению внутрь, — процедил Снейп, прихлебывая душистый «Ассам». – Во-вторых, я считаю своим долгом предостеречь вас, — он сделал еще глоток, — от роковой ошибки.
— Я вас слушаю, — устало произнес Поттер, призывая бутылочку сливочного. – Если вы хотите убедить меня не ездить к этим братьям, то знайте — я подписываюсь под каждым вашим словом.
— Мистер Пот-тер! – Снейп так высоко поднял брови, что те достигли линии по традиции же немытых волос. – Как у вас язык поворачивается отвергать столь любезное предложение?
— А что? – прищурился Гарри.
— Мало того, что отказом вы нанесете невероятное оскорбление представителям древнейшего магического рода – вы еще и подпишете одному из братьев смертный приговор!
— Надеюсь, что младшему. Его рожа мне особенно не нравится, — глаза Поттера жестоко блеснули за очками.
— Такими мужчинами, как Лестрейнджи, не бросаются, сэр! Беллатрикс легла на сохранение, чтобы…
— Я как бывший камикадзе имею право на последнее слово? – взвился гриффиндорец. – Да? Так вот, слушайте – пойдите, и поцелуйте дементяру! Все трое… нет, четверо, господин Малфой тоже! И госпожа Беллатрикс, и все ее ценности-сохранности! Я умываю руки!!
— Вы глупец, Поттер!! – рявкнул шпион и автор трактата «Два в одном», медленно поднимаясь со своего места. – Вы сын врага моего, но вы не враг мне! Уже семь месяцев, как не враг! Пора научиться прислушиваться к моим словам!!
— Не орите, у меня в ушах звенит, — холодно ответил Гарри, прижимая к груди так и не открытую бутылку.
— Надо быть тупицей в четвертом поколении, чтобы не видеть реальности на полшага вперед! – принялся зудеть Снейп, понизив голос. – Если вы откажетесь, и один из Лестрейнджей умрет, второй ни за что не оставит вас в покое. Можете не рассчитывать на усиленную охрану своей дражайшей особы и тому подобные меры предосторожности – кровная месть не знает преград!
— Спасибо, успокоили, — пробормотал Поттер.
— Не тряситесь так, выпейте чаю, — почти миролюбиво порекомендовал зельевар.
— Оригинал завещания на тумбочке, вам достанется треть библиотеки и котел — дайте же яду! – взмолился несчастный.
— Держите себя в руках! Контролируйте эмоции! – давил на любимую мозоль Снейп.
— Что тут контролировать, если меня ждет… – Поттер запнулся и залился краской по уши.
— Позвольте поинтересоваться – как вы можете быть уверены в том, что именно вас ждет? – Снейп перегнулся через стол и вперил колючий взгляд в переносицу бывшему студенту. – Ох, Годрик великий, какие пошлости творятся у вас в голове!
— Я поставил мысленный блок и думал совсем о другом! – отбрехивался крестник ненавистного Сириуса Блэка.
— Ничего пошлее драклов на цветочном лугу я еще не видел. Чем они там занимаются? Впрочем, это совершенно не важно, — Снейп достал из кармана пергамент и самопишущее перо. – Соблаговолите ответить на несколько вопросов, мистер Поттер.
— Ни на что я не буду отвечать! – всполошился гриффиндорец. – А что за вопросы?
— Касательно вашего здоровья, сэр. Черепно-мозговую травму я уже отметил, не беспокойтесь. Скажите, были у вас проблемы с позвоночником или нижними конечностями? Ушибы, растяжения, вывихи, переломы?
— Были! – радостно откликнулся Поттер. – В детстве я часто падал с крыши и расшибался почти насмерть!
— Врете, — спокойно возразил Снейп и поставил в пергаменте крестик. – Далее: бывали у вас защемления седалищного нерва?
Гриффиндорское недоразумение оторопело заморгало и судорожно глотнуло пива.
— Отлично, значит, нет. Ранения в тазобедренную область? – невозмутимо продолжал зельевар.
— Куда?..
— Туда!
— Я вчера напоролся на колючки, — просипел юноша, бледности которого в тот момент позавидовали бы даже Малфои.
— Это не считается! – победно осклабился профессор. – Вы в полном порядке, мистер Поттер, так что завтра… нет, уже сегодня сможете всецело насладиться обществом господ Лестрейндж.
Многострадальный сын Лили Эванс закатил глаза и рухнул под стол.
— Напоследок хотел бы дать вам совет, как учитель ученику, — с сочившимся в каждом слове сарказмом произнес бывший декан Слизерина, созерцая распростертое тело. – Даже если вам не понравится, не обижайте братьев своим дилетантским мнением. Их семейство уже многие поколения славится именно этим родом занятий, поэтому Родольфус и Рабастан невероятно расстроятся, а в расстройстве они непредсказуемы, из чего следует… в общем, вы все поняли. Рекомендую сделать вид, что вам очень понравилось, даже если скрутит поясницу. Всего наилучшего.
— Спасите меня… умоляю… – раздался шелест из-под стола.
— Для начала я должен спасти дорогого директора Дамблдора. Он порхает по палате в анимагической форме, и его весьма сложно убедить в наличии также и человеческого облика, — Снейп отлевитировал чашку в раковину и снова презрительно покосился на сына врага своего. – Зачем я записался в магические реабилитологи, понятия не имею… До нескорой встречи, мистер Поттер, желаю вам всяческой удачи! – профессор вышел в коридор, отпер двери и, взметнув на крыльце полами мантии, исчез в ночи.
Практически на четвереньках добравшись до спальни, ослабевший спаситель всего на свете рухнул на блэковские простыни и тихонько завыл. Тикал маятник, безжалостно отсчитывая оставшиеся минуты, где-то скреблись мыши, внизу мадам Валбурга снова разразилась бранной тирадой. Безуспешно стараясь выбрать, что лучше – погибнуть от руки выжившего Лестрейнджа или умереть от чудовищных пыток и позора – Гарри Поттер, наконец, погрузился в тяжелую дремоту.
«Надо переписать завещание в пользу Гермионы…» — промелькнула в истерзанном рассудке финальная мысль. – «Пункт… о библиотеке…»
До рассвета оставалось три часа.

***

Утро ворвалось в последний день жизни Гарри Поттера похоронным маршем. Для пущей торжественности швырнув на граммофон «Реквием» Моцарта, засекавшийся в середине вступления и на «Dies Irae», гордый гриффиндорец стиснул зубы и несколько раз провел по ним щеткой. Затем залез под ледяной душ, откуда выбрался полный решимости если и помирать, так с музыкой.
— Живым не дамся!! – рычал Поттер, смешав три одеколона и опрыскивая полученной гремучей смесью натренированное квиддичем и битвами тело. В воздухе запахло ванильно-шипровым болотом; зеркало чихнуло, коварный мститель злорадно улыбнулся, зажмурился и вылил остатки одеколона на голову.
— И не таких Ступефаем косили! – сообщил Поттер своему отражению. Отражение взлохматило вонючую гриву и сверкнуло стеклами очков.
— И не таких… в Азкабан сажали! – убеждал себя интернационально признанный герой, роясь в шкафу в поисках старой линялой мантии. – И не таких… – несколько вешалок сорвалось, и под звуки «Lacrimosa» гриффиндорец оказался погребен под собственной одеждой. — …овсянкой подгоревшей кормили!!
Завтракать отданному на заклание юноше совершенно не хотелось. Повертев в руках квадратный стакан, Поттер собрался с духом и дерябнул для храбрости порцию огневиски. Горизонты, различимые из окон дома №12 на площади Гриммо, качнулись и волнующе заколебались перед глазами.
— Прощай, проклятьем заклейменный, — заунывно пропело большое зеркало. Гарри браво щелкнул каблуками и поправил криво повязанный красно-желтый галстук.
— Я им покажу драклову мать! – пообещал благоухавший с головы до ног смельчак.
— Портключ не забудьте, — проворчало зеркало голосом Северуса Снейпа. – Пьете натощак, с утра, в одиночку… алкоголик несчастный.
Огневиски вправду сыграл с гриффиндорским козлом отпущения злую шутку. Аппарировав на опушку соснового бора, Гарри не удержался на ногах и рухнул коленями в песок и хвою. Отдохнув немного, Поттер на карачках дополз до ближайшего дерева, обхватил красный ствол и с трудом встал. Стараясь унять дробный стук сердца, храбрец-молодец повертел головой и увидел тропинку, петлявшую среди сосен на север, откуда доносился шорох прибоя.
— Это судьба! Они меня утопят! – задумчиво сказал себе гриффиндорец и с относительной твердостью ступил на путь погибели. – Вот если бы у меня были жаброводоросли…
На четвереньках вскарабкавшись на дюну, жертва собственной героической неосмотрительности не смогла сдержать возгласа восхищения. Сиявший в лучах утреннего солнца залив простирался до самой бесконечности, тут и там вздымались белые барашки, запах соленой свежести перебивал даже чудовищную вонь тройного одеколона. Поттер с наслаждением сделал вдох и кубарем скатился на узкий пляж.
— Море волнуется – раз! Море волнуется – два! – бубнил он, по-дирижерски размахивая руками. – Море волну… три…
Барашки прямо по фронту смешались с брызгами, и из пучины, будто морское божество, вынырнул бородатый мужик.
— Караул… – поперхнулся вмиг протрезвевший Гарри, пятясь в прибрежный кустарник, но было уже поздно – мужчина заметил его и приветственно поднял левую руку с меткой.
Поттер замер, сглотнул и протер очки краем вылинявшей мантии. Морское божество подхватило с песка полотенце и теперь направлялось в его сторону широкими хозяйскими шагами. К своему стыду гриффиндорец обнаружил, что не может отвести взгляда от высокой мускулистой фигуры; младший Лестрейндж был непозволительно хорош собой. Приблизившись на расстояние, удобное для беседы, бывший враг перекинул полотенце через плечо и упер руки в античные бедра в черных плавках.
— Здравствуйте, мистер Пунктуальность! – лучезарно улыбнулся Рабастан, сверху вниз глядя на ошалелого гостя. – Искупайся, если хочешь, вода сегодня – сказка!
— Э? – переспросил Поттер; струйки воды действительно сказочно стекали по груди и ногам Лестрейнджа, на плавках красовался маленький силуэт кошки в прыжке.
— Иди, освежись! – подбадривал Рабастан. – Заодно слезешь с моего барахла.
— Ох, извините, пожалуйста! – опомнился Гарри; он только сейчас заметил, что сидел на аккуратной кучке одежды. – И с-спасибо, но мне что-то неохота плавать. А г-где ваш брат?
— Ну, как хочешь! Руди в замке, следит за домовиками! – как ни в чем не бывало откликнулся младший Лестрейндж. – Мы отправляем слуг в Мунго к Белле; она, видите ли, недовольна тамошним обслуживанием, мамочка ее мантикора. Так что через полчасика здесь никого не останется, только мы втроем! – Рабастан заговорщицки подмигнул и завел руку назад, вытирая спину.
«Ступефай в него, сейчас же!» — снитчем пронеслась отчаянная мысль, но Гарри не шелохнулся, по-прежнему пожирая глазами до неприличия хорошую фигуру. На задворках сознания заскреблась зависть.
— В общем, Руди скоро получит долгожданное прибавление в семействе, — продолжал, отвернувшись, Рабастан; плавки соскользнули по длинным ногам и упали на песок, — и мы доживаем последние человеческие дни в полном релаксе и кайфе, — Лестрейндж проворно натянул одежду, сгреб сырые вещи и засунул за пояс волшебную палочку. – Чего и тебе желаем. Ты ведь, кажется, еще не женат?
— Нет, — пробормотал Поттер, тщетно пытаясь согнать со щек краску.
— И не торопись, — порекомендовал Лестрейндж и дружески хлопнул гостя по спине, да так, что тот пошатнулся. – Удовольствия на кнат, а круциатусов – во, я же все вижу! – Рабастан провел пальцем поперек горла и снова усмехнулся. – Пойдем, замок недалеко; Руди, наверное, уже заждался!
— Может…сначала вы? – робко спросил гриффиндорец, вспыхнув до корней волос.
— Что – я?
— Ну, этот… сюрприз, — выдавил Поттер, всерьез задумавшись о том, чтобы утопиться самому.
— А, вот ты о чем! Нет, Гарри, без Родольфуса никак нельзя, — помотал головой Рабастан. – У нас традиция делать это вместе. Так что извини, потерпи еще немного!

***

По дороге к замку злополучный мальчик со шрамом внимательно оглядывался, стараясь запомнить мельчайшие детали – в конце концов, это было последнее, что ему доводилось увидеть перед неминуемой гибелью в лапах вражеских извращенцев. Возможно, именно поэтому аромат сосны казался необыкновенно чарующим, песок под ногами – мягким и ласкающим поступь, а небо над головой поражало своей пронзительной голубизной. Даже движения рук Рабастана, отпиравшего ворота, были полны ни с чем не сравнимой грации, словно он исполнял на кованых прутьях ограды достойную арфы мелодию.
— Гарри, ты что, заснул? Заходи, милости просим! – окликнул гостя Раба. Тень от решетки узкими полосами падала на мощеную дорожку, которая вела к мрачному, но величественно прекрасному средневековому замку. Поттер обреченно вздохнул и переступил границу аппарации. Ворота со звоном захлопнулись, путь к отступлению был отрезан.
— Осторожно, тут ловушка. Этот камень тоже обойди, — на ходу предупреждал младший Лестрейндж. – Здорово, да? Это все отец придумал – к замку не подобраться даже с воздуха, а любую лодку, кроме нашей, разобьет о скалы.
— Прямо как в Азкабане, — буркнул Поттер и тут же осекся, но Рабастан только расхохотался в ответ.
— А ведь ты прав, драклы все дери! Глянь, Родольфус машет из окна! – обрадовался бывший пожизненно заключенный. – Наверное, эльфы уже отбыли – вот и славно! Сим-сим, Алохомора, дракон тебя спали!
Высокие дубовые двери со скрежетом распахнулись, и Гарри на негнущихся ногах вошел в просторный полутемный холл. Вдалеке кто-то гремел посудой, затем послышались шаги, и на лестничной площадке появился старший Лестрейндж – обуви на нем не было, а одежда состояла из холщовых штанов и просторной рубахи, перехваченной на талии широким ремнем.
— Добро пожаловать! – дружелюбно пробасил Руди; он спустился в холл и потряс руку гостя, рискуя вывихнуть тому запястье. – Да не тушуйся, будь как дома! У нас тут душновато, хоть я дважды проветривал Циркулятусом – так что не стесняйся, снимай мантию, обувь можешь бросить хоть здесь, хоть где хочешь. Раба, покажи Гарри его спальню.
— ЧТО?! – гриффиндорец подпрыгнул, как от удара электрическим током, и инстинктивно схватился за палочку.
— Ну, ты же к нам не на минуту! – удивился Родольфус. – Погостишь денька два-три, отдохнешь как следует…
— Н-н-никак н-не могу, меня ждет аврорский долг, — залепетал Поттер; сердце у него стучало как бешеное, колени подгибались.
— Не мели ерунду! – с деланной строгостью перебил Рабастан. – Хмури сказал, что никаких проблем, так что считай, что у тебя маленький отпуск.
— Они все равно еще неделю гуляют у Уизли, — добавил Руди, — никаких экстренных операций не будет. К тому же, с первого раза ты вряд ли сможешь по достоинству оценить то, что мы придумали…
— Нет, это невозможно, я не хочу! – со слезами в голосе воскликнул преданный собственным начальником юный мракоборец. – Джинни, она… она меня ждет, она будет скучать! Она… никогда вам этого не простит!!
— Поверь, Джинни очень весело проводит время, — вкрадчиво произнес младший Лестрейндж. – И она только обрадуется, когда увидит тебя веселым и отдохнувшим.
— Без боя не сдамся!! – отчаянно вскричал Поттер и выхватил палочку. – Импе…
— Экспеллиармус, — лениво ответил Родольфус; оружие Гарри взмыло под потолок и со стуком упало за какую-то портьеру. – Говорил же я тебе – сними мантию, а то вот, уже перегрелся. Ладно, вы разбирайтесь с комнатой, а у меня в столовой дела, жду через десять минут.
Последняя надежда Гарри Поттера на милосердие или спасение умирала в страшной агонии. Шаги старшего Лестрейнджа уже стихли, а несчастный гриффиндорец так и стоял на одном месте, мысленно прощаясь с любимой девушкой, друзьями, квиддичем и прочими радостями молодой жизни. Смахнув навернувшиеся слезы рукавом, Гарри повернулся на сто восемьдесят градусов и дерзко взглянул на второго мучителя.
— Так где же моя камера? Прошу прощения – спальня? – совершенно по-снейповски процедил Поттер, решительно выдвинув нижнюю челюсть.
— Можешь выбирать: гостевая на первом этаже, но там не слишком удобно, гостевая на втором, бывшая детская, спальня в башне над морем, — перечислял Рабастан, – есть еще комната возле кладовок, возле картинной галереи, на третьем этаже напротив меня и на чердаке, но там крыша протекает. Еще апартаменты Беллатрикс, но там все… по-женски обставлено, тебе не понравится.
— К драклам. Пусть будет на третьем, напротив тебя, — сдвинул брови освободитель реабилитированных Пожирателей. – Я требую право на переписку, использование душа в индивидуальном порядке и свою волшебную палочку.
— Первое и второе – Мерлина ради, — пожал широкими плечами Лестрейндж. – Странно, что ты спрашиваешь. А вот палочку я тебе не отдам, и не проси. У тебя это… рефлексы срабатывают, как у собаки Блэка; вижу метку – Ступефай. Так не годится, ты у нас в гостях все-таки.
— Ладно, но вы еще меня не знаете, — угрожающе прищурился сын своего доблестного отца. – Я одиннадцать лет жил среди магглов, имейте это в виду!
— Непременно поимеем, — с напускной кротостью ответил Рабастан, отчего у Поттера снова затряслись поджилки. – Так пойдем, что ли? Кстати, можешь смело называть меня по-приятельски – Раба.
Прикидывая, каким боком ему выйдет столь замечательная дружба, узник замка Лестрейндж чудом забрался на третий этаж и проковылял вслед за тюремщиком к одной из темных дверей. Рабастан пропустил его вперед, ткнул пальцем в сторону ванной комнаты и уже собирался уходить, как вдруг развернулся и почти вплотную шагнул к юноше.
— Гарри… – голос бывшего приспешника Волдеморта дрогнул от волнения, а глаза странно заблестели, — Гарри, я… можно, я попрошу тебя об одной услуге?
— Нет, — не особенно твердо ответил гриффиндорец; от жестокого надсмотрщика пахло морем, и это навевало какие-то совсем не аврорские мысли. – Что еще тебе надо?
— Пожалуйста, это очень важно, — горячо зашептал Рабастан. – Такое со мной в первый раз, и без посторонней помощи никак не обойтись… Родольфус ничего не знает, а мне необходимо время, чтобы подготовиться как следует. Только не выдавай, иначе все полетит к драклам…
— В чем дело? – начал Гарри, но тут раздался стук и громкий голос: «Раба, вы там? Хватит копаться, идите жрать, пожалуйста!»
— Тс-с, больше ни слова! – занервничал младший Лестрейндж. – Я загляну к тебе вечером, когда брат уснет… не запирайся на ночь, пожалуйста, Гарри! – в черных пожирательских глазах было столько мольбы, что гриффиндорцу оставалось только молча кивнуть. Рабастан просиял и закрыл за собой дверь, вызвав новый град вопросов и напоминаний о завтраке.

***

«Вот вам и разведка без прикрытия…» — горько усмехнулся искатель приключений на свой шрам, садясь на старомодную резную кровать. Морское видение рассеялось, и мистером Поттером вновь овладела достойная родного факультета решительность. Сняв мантию, он разорвал подкладку и выудил осколок зеркала и «аварийную» волшебную палочку. Затем обошел небольшую комнату, простукивая стены и проверяя оконные рамы – внизу вокруг весьма острых скал плескались волны. Почесав темечко, Гарри заклинанием запер дверь, сдвинул к ней почти всю мебель и принялся ждать с оружием наготове.

To be continued…