Глава 3
«Второй блин и с чем его едят»
Том пришел в себя на рассвете. Он уже не помнил, когда его сознание сбежало от адской боли в спасительное забвение, да это было и не важно…
Внезапно налетел небольшой ветерок, напоминающий своей прохладной свежестью об уходящей ночи. Ребенок вздрогнул от пронзившего его холода. Но стоило слегка пошевелиться, Том быстро забыл об ознобе — избитое тело заявило о себе с новой силой. Дедсоул перекатился на спину, и его лицо искривилось от боли. Он тихо зашипел и попытался справиться с участившимся дыханием. Пока мальчик так лежал, слабый и обессиленный, события прошлой ночи огнем вспыхивали в его сознании, как кадры фильма ужасов. Словно выжигаясь там раскаленным железом, навсегда впечатывались в память.
Том не выдержал и заплакал. Он плакал не от физической боли, а от душевной. В первый раз ребенок доверился людям, а они предали его, избили… Избили не сколько тело, сколько душу. Он еще никогда не чувствовал себя так плохо. Мальчик помнил, как его били сверстники, но никогда так жестоко и беспощадно. Слезы лились из его глаз, и он ничего не мог поделать. Эту боль ничем нельзя было заглушить, Дедсоул первый раз в жизни познал, что такое настоящее предательство. И осознал, что теперь никому не сможет доверять, никому и никогда…
Как же было сложно для шестилетнего ребенка – потерять эту воистину детскую наивность и принять суровую правду жизни.
Сколько он так пролежал, Том не знал. Ручейки слез медленно текли по его щекам, и, казалось, им нет конца, так же как и той огромной душевной боли, которую он испытывал. Но слезы все же вскоре кончились. Тогда мальчик пообещал себе, что больше не будет плакать никогда. Он выплакал все, что накопилось на душе после первого и самого большого удара в его жизни.
Дедсоул попытался открыть глаза. Боль… Солнечный свет безжалостно резанул, заставив веки немедленно опуститься. Том попытался снова. Глаза все еще болели, и очертания предметов вокруг расплывались. А левый глаз вообще опух и не открывался.
Внезапно ребенок услышал торопливые шаги, и понял, что к нему кто-то приближается. Том замер, хотя до этого особо не шевелился из-за того, что каждое движение вызывало новую волну нестерпимой боли. Слегка повернув голову и приоткрыв правый глаз, он увидел три человеческие фигуры. Волна страха рябью прокатилась по его сознанию. Мальчик инстинктивно сжался, ожидая самого худшего.
Это мог быть Бен, который пришел снова поиздеваться над ним.
— О, Боже мой! – воскликнул голос, который явно принадлежал девушке. – Как он мог?! Чудовищно, это только ребенок!
— Лила, я отговаривала его, как могла, но он как будто с цепи сорвался. Словно мальчишка — его личный враг, — раздался голос второй фигуры, показавшийся Тому очень знакомым.
— Но это же только ребенок! Как эта сволочь могла подумать, что я могу его к вам подослать, ему же от силы… лет пять!
Девушка присела рядом с Томом на корточки и протянула руку, чтобы убрать волосы с его глаз. Но Дедсоул опасливо сжался, пряча лицо руками. Эта попытка защититься отозвалось болью во всем теле, но он еще сильнее прикусил губу и замер, ожидая удара.
— О Боже! Бен — просто чудовище! Бедный мальчик… Ник, давай бери его, только аккуратнее, у него может быть что-нибудь сломано, — обратилась девушка к кому-то, кто стоял за ее спиной, а потом снова повернулась лицом к Тому. – Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Потерпи, сейчас будет немного больно, но мы должны забрать тебя с этой помойки!
Дедсоул и опомниться не успел, как кто-то сильный подхватил его на руки. Это мгновенно отозвалось резкой болью во всем теле, и он пронзительно вскрикнул. Да что же это такое! Неловкий шаг и мальчик снова зашипел от боли.
Как он хотел, чтобы эта пытка прекратилась… сейчас же! Том ощутил только легкое покалывание в пальцах рук, и стало немного легче, и дальше, пока его несли, мальчик больше не издал ни звука. Но вскоре он не выдержал, собранные таким трудом силы покинули его, и измученное сознание отключилось.
Когда ребенок пришел в сознание, как ни странно, он почувствовал себя несколько лучше. Левый глаз, который еще недавно еле открывался, сейчас не причинял почти никакой боли. После того как Том сделал это открытие, он осмелился открыть второй глаз и осмотреться. Перед взором сначала все поплыло, но после нескольких морганий, мальчик смог весьма четко увидел место, где оказался.
Судя по обстановке, он находился в купе поезда. Терпя боль во всем теле, ребенок все же смог сесть, облокотившись спиной о стенку с окном. С огромным трудом ему удалось повернуть голову и вытянуть шею, чтобы посмотреть, что происходит на улице. Увы, там не было ничего интересного: грузовые вагоны, с которых давно слезла краска, и чистое небо. Тогда Том принялся внимательно осматривать свое временное место обитания. Дедсоул понял, что он оказался в старом железнодорожном вагоне, который был давно заброшен. В пользу этого говорил и путь, на котором он стоял – уже давно покрывшийся ржавчиной и обросший травой, которую мальчик смог рассмотреть в окно. В купе не было второй кровати, а от стола осталась только половина. Ну и непристойные надписи, которыми были щедро украшены все стены.
После осмотра Том глубоко вздохнул, и, закрыв глаза, погрузился в размышления, хотя больше всего ребенку хотелось сейчас снова провалиться в приятное небытие и ни о чем не думать.
Он прекрасно помнил, что среди тех людей, которые его забрали, была Лила. И что-то говорило Дедсоулу, что это — та самая Лила, с которой «воюет» Бен. Значит, она враг этого двуличного гада. Но значит ли это, что враг Бена сможет стать другом ему? Мальчик задумался. То, что девушка забрала его с какой-то свалки, уже говорило о многом. Дедсоул не помнил всего разговора, но того, что он помнил, было достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Ребенок прекрасно понимал, что вряд ли теперь сможет вообще кого-нибудь назвать своим другом, но хорошие знакомые ему были нужны точно.
Внезапно Дедсоулу стало плохо, боль от предательства Бена снова сжала его сердце своей ледяной рукой и он, застонав, лег. «Уж лучше я бы умер», – единственная мысль, которая крутилась в его голове. Том плюнул на всякую логику и предался самобичеванию, ведь это было легче. Мальчику было противно. Он ненавидел себя за то, что оказался таким доверчивым, что не смог приспособиться в этом мире, не смог найти общий язык с людьми… Зачем ему вообще теперь жить, когда он один на свете? Слезы предательски полились из глаз, и Дедсоул не смог их остановить.
Теперь он жалел себя и за то, что не смог сдержать обещание, данное самому себе…
Дверь в купе бесшумно открылась. В проеме показалась лохматая голова девушки. Казалось, ее светлые волосы вообще не знали, что такое расческа. Они доходили гостье до плеч. Хотя, если присмотреться внимательнее, то миловидное лицо девушки это не портило. Наоборот, Дедсоул решил, что ее кучерявые волосы в таком беспорядке выглядели как какая-то особо оригинальная прическа. Ему пришло в голову, что нарушительнице его покоя было где-то лет шестнадцать – семнадцать. Незнакомка осторожно вошла в купе и, посчитав, что мальчик не заметил ее, тихо постучала по раздвижной двери. Том поднял голову, окинул посетительницу настороженным взглядом и сел.
Потому что обороняться сидя легче, чем лежа.
Но Дедсоул забыл, в каком находится состоянии, и поэтому тут же испустил тихий стон боли. Разбитое тело не прощало таких легкомысленных поступков. Девушка же закрыла за собой дверь и присела рядом с Томом на кровать.
Лила полностью оправдывала свою фамилию — Фирм. Жизненные проблемы так и не смогли сломать ее. Каждый: и посторонние люди, и близкие друзья, и просто хорошие знакомые говорили о ней как о девушке с сильным духом, твердым характером и несгибаемой волей. Так же Лила была очень принципиальна и ошибочно считала справедливость выше всего другого, не допуская даже мысли о том, что несправедливость может чем-нибудь оправдана. Хотя в умах многих слова «улица» и «справедливость» не смотрелись в одном предложении, девушка всегда доказывала обратное, время от времени, творя в этом беспощадном мире свои, маленькие чудеса доброты и понимания. Что, впрочем, не мешало ей держать в ежовых рукавицах ту группу детей, которая доверила ей свои жизни.
Поэтому, когда Фирм снова увидела очередное доказательство безумия Бена Роттена — давнего противника не только в авторитете, но и в убеждениях, она гневно поджала губы. Теперь избитый ребенок. Что дальше? Поджог школы, больницы? Она глубоко вздохнула и, смотря на маленького мальчика, вспоминала все то, что она о нем знает. А знала она, как ни странно, немало. По словам надежного источника информации, перед ней сидел чрезвычайно взрослый для своих лет ребенок с необычайно развитой речью, при чем способный довести Бена до безумной ярости. Если бы все сказанное оказалось правдой, это могло бы быть очень ценным приобретением. Однако Лила не поверила ни единому слову информатора, (ведь это было бы настолько невероятно!), что решила узнать все сама. Чем сейчас и занималась, нацепив на лицо самую милую и обворожительную улыбку из своего арсенала. Ту, которую она использовала именно в разговорах с детьми.
— Привет, Малыш. Меня зовут Лила, будем знакомы? — она протянула руку, из рассказов предполагая, что мальчик просто хочет казаться старше и этот жест должен был ему показать, что девушка относится к нему как к равному. Таким образом, можно было легко сразу же расположить ребенка к себе.
— Том, — хрипло сказал мальчик, поражаясь своему голосу. Он совсем забыл, что посадил его прошлой ночью. – Извини, я бы пожал твою руку, но она у меня не поднимается, — пожалуй, насторожено добавил Дедсоул. Его темно-голубые глаза недоверчиво смотрели на собеседницу, а в голове уже прокручивались варианты того, что этой девушке могло от него понадобиться.
Лила нахмурилась. Нет, не от того, что ребенок упомянул о своих травмах, как это могло показаться стороннему наблюдателю. Она нахмурилась от ощущения неправильности происходящего. Все: равнодушное выражение лица, немного язвительная интонация голоса, поза зверя, готового в любую секунду защищаться – сразу же наводило на размышление, что ее тактика была изначально обречена на провал. Слово «несправедливо» вспыхнуло перед глазами ярко-красной молнией. Кажется, в этот раз чутье Фирм подвело ее, и информация могла оказаться верной.
— Бен – настоящий подонок! Я вообще не понимаю, как он мог сделать все это с тобой! – сказала Лила сквозь зубы, а показная улыбка пропала как-то сама собой. Ее голос с нотками злобы прозвучал как выстрел среди абсолютной тишины и ауры безразличия Дедсоула.
— Да ладно, это не важно, — все так же хрипло ответил Том, – переживу.
Это заявление заставило Фирм нервно усмехнуться, а ее ладони сами собой сжались в кулаки. И где, спрашивается, ее не раз хваленный даже врагами самоконтроль? Это и был ее главный недостаток – выходить из себя, когда она чувствовала хоть малейшую несправедливость.
— Ну, нет, посмотрите на него, каков герой! Даже пошевелиться не может, чтобы не застонать, а говорит так, как будто его избивают каждый день.
В ответ на явно неудачную шутку, ребенок послал ей такой взгляд, что под прицелом темно-голубых глаз мальчика девушке вдруг стало не по себе. Так же, как когда-то и Бену. Однако взгляд быстро смягчился.
— Бывало… — грустно ответил Дедсоул, осторожно откидывая голову назад, а девушка еще не могла отойти от ощущения страха и предчувствия опасности, посетивших ее сердце только что, – Лила,…хм… я наслышан о тебе, — задумчиво продолжил Том, не замечая ее замешательства. Он настойчиво продолжал ловить глазами ее взгляд.
— Да? Держу пари, что не самое хорошее, — вяло ответила Фирм, стараясь не смотреть на этого человека, который пугал ее и своим поведением, и своими речами и,… своим взглядом.
— Да нет, просто вчера Бен заявил, что я являюсь твоим шпионом, и МНЕ его не обмануть.
Лила все еще чувствовала, как Том прожигает ее глазами. В душе поднималась паника и нестерпимое желание оправдаться:
— Я знаю… Можно сказать, что это из-за меня тебя… так, — она махнула на него рукой, – ты только посмотри на себя! – воскликнула девушка с новой порцией гнева и дала ему в руки небольшое зеркальце. Тому хватило несколько секунд полюбоваться на свое отражение. Лицо, помимо царапины на щеке украшали многочисленные синяки, а под левым глазом был еще и огромный фонарь. Крови на нем не было. Это означало хотя бы то, что его умыли. Он честно попытался ужаснуться. Не получилось… Мальчик был в состоянии полной апатии. Дедсоул с безразличным выражением лица вернул зеркало Лиле.
Девушка наблюдала, как шестилетний ребенок абсолютно бесстрастно разглядывает свои синяки и царапины, и по ее спине прошел холодок – не должен так себя вести маленький мальчик. И взрослый человек тоже не должен. Она внезапно начала понимать Бена. И тут же ужаснулась своей мысли. Беспорядочные и противоречивые размышления прервал спокойный голос Дедсоула:
— А откуда вы узнали, где меня искать? Что говорил мне Бен? И зачем, черт возьми, вы мне помогаете? – с сомнением спросил он. Теперь Том не собирался доверять кому бы то ни было. Лила недовольно заметила, что мальчик задает СЛИШКОМ правильные вопросы. Но она инстинктивно понимала, что тот, кто смог довести Роттена до такого состояния, просто обязан быть на ее стороне. И, поэтому, увидев недоверчивое выражение лица ребенка, объяснила:
— Ладно… дело в том, что у Бена вчера ночью провалилось одно дело, честно сказать, мы постарались. Вот он и решил, что это ты во всем виноват. Не знаю почему, ведь это просто глупо. Бен принял тебя за моего шпиона и… Ну, в общем, знаешь, у меня есть там кое-кто, кто действительно дает мне информацию. И это она рассказала мне о тебе. А я не терплю несправедливость… Да и к тому же, как это вообще можно понимать! Избить ни в чем не повинного пятилетнего ребенка… – в очередной раз завелась спасительница, отодвинув свои коварные планы на задний план.
— Мне шесть, — прервал ее Том чисто машинально.
Лила не обратила на это внимание, полностью погрузившись в свои задумчивые рассуждения.
— Не важно. Просто, понимаешь, он никогда еще ТАК ни на кого не нападал. Я не знаю, что на него нашло… — девушка, говоря это, снова вспомнила, что прекрасно понимает Роттена. Но не стала говорить об этом вслух. Осталось выяснить последнюю деталь и поскорее убираться от этого человека. Поэтому она вдруг нерешительно замолчала, а потом смущенно продолжила, – ну… в общем, Кэт мне казала, что ты… ну… вчера смеялся, как сумасшедший, когда… она подумала, что ты… и в правду… после того, как тебя по ступенькам… немного «того»…
В ответ на ее путаное предложение маленький мальчик хрипло засмеялся.
— Но вот, опять… — Фирм действительно немного испугалась, а ее маска напускного смущения слетела с легкостью пожелтевших осенних листьев.
— Не волнуйся, я «не того», — передразнил ее Дедсоул, – я знаю, почему он так меня избил. Все просто. Я увидел ЭТО в его глазах. Бен мне завидовал за то, что я вырос в семье, а он нет. Или за что-то еще, но зависть так и кипела в его глазах, — теперь был черед Лилы смеяться, но смех вышел очень уж неестественным.
— Знаешь… – пояснила она, странно смотря на ребенка – ты первый человек, который понял, что Бен все время кому-то завидует!
— Я польщен, конечно, но вы не ответили, почему вы мне помогаете? – спросил он более настойчиво. Лила только и могла, что мысленно скрипеть зубами. Ну не может же он быть настолько проницательным!?! Или может?
— Ну… не смотря на то, что ты сказал, мы с Кэт все равно чувствуем себя виноватыми. Ведь на твоем месте могла быть и она… а ты правда попал в аварию? – девушка снова попыталась переменить тему разговора. Однако мальчик все еще не был удовлетворен ее туманным ответом.
— Да, это правда, мне некуда идти. Но вы, как я понимаю, хотите предложить мне к вам присоединиться? – спросил он, забывая о том, что несколько минут назад не хотел жить. Его извечная практичность снова взяла верх над отчаянием.
Фирм же вообще уже ничему не удивлялась.
— Ну… если ты захочешь… — опять неуверенно начала она. Ей не нравилось, что он заставляет ее нервничать.
— Думаешь, я не понимаю, почему вы делаете все это?
— Что это? – попыталась возмущенно спросить Лила.
— Вы думаете, что если я буду ненавидеть Бена, то никогда вас не предам. А какому человеку не нужны верные люди! – с долей иронии в голосе воскликнул Дедсоул. Он резко махнул рукой и тут же скривился от боли.
— А разве ты его не ненавидишь? – с искренним сомнением в голосе спросила девушка. Она действительно не понимала, как можно не ненавидеть Роттена после всего того, что он сделал.
— Я? Не знаю, у меня не было времени подумать об этом, — Том опустил глаза, чтобы скрыть то, как они предательски заслезились.
Лила слегка улыбнулась, и те люди, кто мог сказать, что они знают ее лучше других, смогли бы точно определить, что эта была так называемая «мстительная» улыбка. Когда Фирм увидела хоть какую-то слабость мальчика, на сердце немного отлегло. С ним явно еще можно будет иметь дело.
— Я не требую у тебя ответа сейчас. Тебе вообще несказанно повезло. Мы тебя осмотрели – переломов, слава богу, нет. Только синяки и небольшие раны по всему телу, с этим мы справимся. Недавно мы тут… э… приобрели некоторые лекарства, так что скоро будешь в норме. А сейчас мы тебя будем лечить! – весело подмигнула она мальчику.
Тут девушка должна была заставить себя отогнать непрошенные мысли, которые сами настойчиво лезли в голову. То, что после такого жестокого избиения у мальчишки не оказалось ни одного перелома, было настоящим чудом. У Фирм был один знакомый бывший доктор, которого уволили с работы за…, в общем, уволили. И которому она помогла в свое время, и теперь иногда пользовалась его услугами. Так вот, когда он осматривал Дедсоула, они первым делом смыли с него всю кровь, с удивлением часто обнаруживая под слоем засохшей корки чистую кожу. Нет, ран и царапин на теле ребенка хватало, но их должно было быть намного больше. По началу Лила вообще опасалась, что придется вызывать скорую помощь, однако этого не потребовалось. Да и сейчас маленький Том выглядел намного лучше, чем когда она видела его в последний раз. Однако все царапины требовалось обработать зеленкой – ее последняя обязанность, собственноручно взваленная на себя по отношению к этому странному ребенку на сегодня.
— Мы?- переспросил мальчик и вывел этой фразой девушку из размышлений.
— Да, мы. Кэт хочет лично убедиться, что с тобой все в порядке. Кэт, заходи! – дверь снова открылась и в купе вошла уже знакомая мальчику девушка. Та самая, что охраняла его в ванной. Только теперь ее лицо не выглядело безразличным, а голос звучал сочувствующе и немного взволновано.
— Привет, Том, ты извини, что так получилось, я пыталась отговорить Бена, но он даже меня не послушал. Тебе очень больно? – она сказала все это на одном дыхании, а Дедсоул озадаченно смотрел на недавнюю знакомую и не мог выдавить из себя ни слова.
— Ладно, Кэт, заходи. А то ты своей болтовней вогнала его в ступор. Так, Том, теперь мы обработаем твои раны и синяки. Зеленка с йодом еще никогда не подводили! – так же весело сказала Лила, и они с Кэт помогли Тому снять одежду.
Когда Фирм вышла из купе, она сразу же тяжело прислонилась к раздвижной двери спиной и только тогда смогла вздохнуть спокойно.
Через двадцать минут Том, лежа на кровати уже одетый, признал, что похож на того, кто искупался в бочке с зеленкой. Или, по крайней мере, на одного из знаменитых «зеленых человечков». Он, конечно, не был с ног до головы зеленым, скорее «в сеточку», что было объявлено им как особая порода внеземных жителей. Девушки, конечно, рассмеялись на его заявление, но смех звучал как-то натянуто. И если во взгляде Кэт легко читалось сочувствие, то глаза Лилы при этом как-то странно сверкали то ли неприязнью, то ли ненавистью. Дедсоул так и не разобрался почему.
— Так, а теперь, тебе, Кэт пора обратно к Бену. А я принесу Тому что-нибудь поесть, а то он, наверное, голодный. У нас, конечно, не ресторан, но что-нибудь найдем, — после этих слов девушки удалились, а Дедсоул закрыл глаза и попытался снова уснуть. От этих сочувствующих взглядов Кэт на него опять накатила волна ненависти к самому себе. Мальчик не любил, когда его жалели. Вот уже в который раз он задумался о том, зачем ему вообще жить на этом свете. Пришел к неутешительным выводам… И с такими мыслями впал в беспокойный сон.
Один комментарий
Проды не будет, эх, жаль.