Вагон и маленькая тележка

Глава 5

— Ой, фу-у-у!..
— Не «фу», мисс Эванс, а живее работайте тряпкой!
— Засунуть бы тебе этих червей в…
— Вы что-то сказали, мисс Эванс?
— Вам показалось.
— Сделайте так, чтобы мне больше ничего не казалось, — прошипел Филч. Он буравил меня взглядом мутных глазок еще минуты две, после чего наконец-то сказал:
— Вернусь через час. Если не закончите до этого времени — плюс еще два часа отработки. Обоим! — он с таким усердием покосился на Джеймса, что глаза чуть ли не сползли на самый кончик пористого, как апельсин, носа. — Вам ясно, мистер Поттер?
— Ясно, сэр, — издевательски протянув последнее слово, отозвался Джеймс. — Как и всегда! Работать в поте лица, в слизи по шею, закончатся тряпки — пожертвовать штанами… — и, едва за Филчем закрылась тяжелая дверь, Джеймс с отвращением швырнул пропитанную слизью флоббер-червей тряпку за шкаф с чистыми колбами:
— Старый хрыч. Ненавижу. Больше всего на свете я ненавижу драить котлы, и паршивый сквиб об этом знает.
— Знать бы, куда он запер наши волшебные палочки, — моя тряпка полетела за книжный шкаф, я села на парту, брезгливо вытирая руки полотенцем.
Джеймс смерил меня долгим оценивающим взглядом.
— Вообще-то, я прекрасно знаю, куда, — медленно проговорил он, — Филч не раз и не два прятал палочки в третий снизу ящик стола в своем кабинете у нас с Сириусом и Римусом на глазах.
— Нужно их достать! — заявила я, резко соскочив с парты. — Если я еще хоть раз… короче, я не ручаюсь за свой желудок.
— Ничего, что сейчас Филч торчит в своем кабинете и заполняет на нас с тобой карточки с провинностями? — невинно поинтересовался Поттер.
— Ну что ты, как в первый раз? — удивилась я. — Нужно его чем-то отвлечь, вот и все! Можно подумать, вы такое ни разу не проворачивали с теми же Римусом и Сириусом, а всегда честно, вручную чистили котлы, полы, таблички в Зале Славы и утки в больничном крыле!
— Конечно, честно, за кого ты нас принимаешь?! — с видом оскорбленной невинности возмутился Джеймс.
Я рассмеялась:
— Так какие идеи?
Джеймс ухмыльнулся:
— Я на тебя явно плохо влияю… Навозные бомбы, — он пожал плечами. — Классика никогда не устаревает. Вот увидишь, и дети наших детей будут доводить Филча навозными бомбами…

Пока Филч верещал на Пивза двумя этажами ниже, мы с Джеймсом торопливо совершали акт вандализма. Не знаю, зачем нам надо было рыться в длинном узком ящике, заваленном всякой дребеденью, в четыре руки — скорость поисков от ежесекундных неловких прикосновений отнюдь не увеличивалась. Когда мы наконец выудили свои волшебные палочки из-под кучи захватанных пергаментов, у меня пылали щеки.
— Бежим, — сказал Джеймс и не двинулся с места.
— Бежим, — согласилась я и сделала шаг к двери.
Джеймс медленно подошел вплотную ко мне. Я попятилась, мне в спину уперлась дверная ручка.
— Что? — я нервно сглотнула.
— Бежим, — шепотом повторил Джеймс, наклоняясь.
«Живой не дамся!» — подумала я и покорно закрыла глаза.
Джеймс, аккуратно отодвинув меня от выхода, толкнул натужно заскрипевшую дверь и потянул меня за собой в коридор. Я с некоторым разочарованием последовала за ним. Мы промчались по коридорам, распугав первокурсников и потихоньку оттаивающих летучих мышей, с топотом ворвались в кабинет зельеварения и, переглянувшись, направили волшебные палочки на покрытые слизью котлы. Затем — обратный марш-бросок до кабинета Филча, чтобы вернуть волшебные палочки в стол, потом — снова в класс… Когда явился сердито раздувающий ноздри Филч, мы со скучающим видом сидели на парте рядом с горой вычищенных котлов.

* * *

— Наверное, эти дожди никогда не кончатся, — Джейн расчесывала длинные русые волосы, стоя перед зеркалом в ночной рубашке.
— Почему же? Скоро закончатся. И Хогвартс утонет в сугробах, — поспешила утешить подругу Сара Долиш.
Я лежала, обнявшись с подушкой. Я не стала задергивать полог, по теплому одеялу стелился лунный свет. Завтра полнолуние.
— Обрадовала, — фыркнула Джейн. Эта особа иногда умеет фыркать так, что собеседник чувствует себя недалеким балаболом. — Мерлин с ним, с дождем… Меня сейчас больше волнует другое…
— И что же? — Сара села в постели.
— Неправильно ставишь вопрос, — снисходительно сказала Джейн и присела рядом с подругой. — Не «что», а «кто»…
О нет, только не это!.. Я еще крепче сжала ни в чем не повинную подушку в объятиях. Только не сплетни о парнях перед сном, ненавижу!.. Как бы наколдовать себе беруши? Что ж, надеюсь, они в этот раз меня хотя бы не тронут. Эх, надо было хотя бы отвернуться от этих кумушек — была бы надежда на то, что они примут меня за спящую.
Все-таки я сглупила. Не знаю, как в других спальнях, а в нашей действует неписанное правило: задернутый полог равняется табличке «не беспокоить» в магловских гостиницах.
— Сириус Блэк? — округлила глаза Сара.
— Да! Так заметно? — захихикала Джейн. Еще бы не заметно — лижутся на глазах у всей школы… — Я тут подумала: было бы забавно свести тебя с Джеймсом Поттером… Ну там, двойные свидания и все такое…
Я решительно встала и, не выпуская подушки, вышла из спальни. С трудом сдержалась от того, чтобы не хлопнуть дверью: в конце концов, Бетти и Пенелопа уже спали.
Два часа ночи. В общей гостиной никого не было. И замечательно, потому что вид у меня на редкость непрезентабельный: широченные пижамные штаны и та самая футболка со снитчем…
Едва я успела устроиться в своем любимом кресле, как послышались приглушенные голоса, и в гостиную спустились Джеймс с Римусом. Последний был бледен, даже бледнее, чем обычно, под глазами — синева.
Ах, да. Завтра же полнолуние.
Пусть Римус считает, что мне ничего не известно, что так трудно сложить два и два. Да и нет, по-моему, особой разницы — оборотень, не оборотень… Пусть это прозвучит приторно и банально, но я все же скажу: главное, что человек хороший.
— Добрый вечер, — сонно поприветствовала я друзей.
— Скорее, ночь, — улыбнулся Джеймс, Римус слабо кивнул в ответ. Он, в отличие от Джеймса, был одет в мантию.
— Не скажешь, что вы собрались мародерствовать, — заметила я, с интересом разглядывая пижаму Поттера. На правой штанине была изображена цепочка следов от копыт.
— Мы и не собрались. Римусу нужно… э-э… к Дамблдору, — торопливо сказал Джеймс.
— Ночью? Да уж, Дамблдор самоотверженный директор… — иногда проще сделать вид, что веришь.
Едва Римус исчез в портретном проеме, Джеймс рухнул на диван лицом в подушку.
— Что с тобой? — перепугавшись, я подбежала к нему и попыталась перевернуть на спину. Джеймс вынырнул из подушки, прищурившись, посмотрел на меня и улыбнулся. Думаю, любой улыбнулся бы на его месте: представьте, что над вами склонилось рыжее всклокоченное существо в мятой футболке с маниакально горящим взглядом… Ну почему я так часто предстаю перед Джеймсом Поттером в дурацком виде? То шнурки разные, то синяки под глазами, то руки в слизи…
— Ничего, просто пятидневный недосып дает о себе знать, — Джеймс обхватил меня за пояс и рывком повалил на диван.
Наверное, секунд десять — мне тогда показалось, что это непоправимо много — я лежала, уткнувшись носом в его грудь, вдыхала его запах, и думала о том, что нужно взять себя в руки. Себя! Не его!
Я рванулась и торопливо выпрямилась, холодно (во всяком случае, постаралась) посмотрела на расплывшегося в неприлично довольной улыбке Поттера:
— Ты что творишь?!
Ответа не последовало. Он просто лежал и смотрел на меня.
— Ты — Чеширский Кот, — я, чтобы избежать соблазнов, засунула руки в карманы своих пижамных штанов.
— Почему это? — ура, мне все же удалось его озадачить!
— Для Алисы Кот — вроде искушающего фактора. Во всяком случае, мне так всегда казалось.
— А ты — Алиса?
— В чем-то — наверное… не знаю.
Дождь. Мне в тот момент казалось, что он никогда не закончится.
— А где Сириус? — спросила я, не выдержав молчания.
— Это покажется невероятным, но он спит, — Джеймс снял очки и, приподнявшись, водрузил их мне на нос. Перед глазами все тут же поплыло. — А Питер где-то бродит. Мир сошел с ума…
— У тебя не зрение, а кошмар какой-то, — пожаловалась я, опустив очки на самый кончик носа. — Как ты еще не свалился с метлы во время матча?
— Разговор стремительно теряет смысл, тебе так не кажется? — Джеймс закрыл глаза и откинулся на подушку.
— Можно подумать, что смысл вообще был… Джеймс, почему ты всегда рвешь и сжигаешь свежие газеты, как только прочтешь?
— Вы изволили наблюдать за мной украдкой, сударыня? Предыдущие годы этим занимался я.
— Джеймс, я же спросила.
— Лили, ты даже не представляешь, до чего здорово слушать, как ты произносишь мое имя…
— Ты издеваешься?
— Вовсе нет. Просто обдумываю ответ.
— Умеешь балаболить и думать одновременно?
— Как видишь.
— Пока не очень-то вижу… Джеймс, мне казалось, ты знаешь, что я не люблю, когда на прямо поставленные вопросы не отвечают без видимой причины.
— Хорошо-хорошо, только не сердись! — Джеймс поднял руки в примирительном жесте. — Ты сама-то получаешь «Ежедневный Пророк»?
Я отрицательно покачала головой. Только письма, что в последнее время становились все короче, а приходили все реже.
— Ты о… нем? — тихо спросила я.
— На прошлой неделе погибла старшая сестра Аманды Вэнс. А мои родители перебрались из Годриковой Впадины в магловский город. Как утверждает отец — на всякий случай.
Я надела очки на Джеймса. Провела кончиками пальцев по встрепанным волосам. Я уже хотела убрать руку, но Джеймс быстро накрыл мою ладонь своей, прижав к своему лбу.
— Не очень-то хочется взрослеть, как ни стыдно самому себе в этом признаваться.
— Никуда не денешься, — у меня чуть дрожали пальцы. От легкого страха, от смутного понимания серьезности происходящего, оттого, что я к нему прикасаюсь. — Нам уже по семнадцать. Даже юридически мы — мы взрослые.
— Совершеннолетние, Лили, — поправил Джеймс. — Совершеннолетние, не взрослые… Ты опять дрожишь.
— В каком смысле «опять»? — я порадовалась возможности сменить тему.
— Хотя сейчас — совсем слабо… Тогда, в коридоре, тебя просто трясло. Не скажешь, почему?
— Джеймс Поттер, твоя улыбка бывает паскудной до невозможности, ты хам и выпендрежник, ты умеешь испортить любой мало-мальски серьезный момент…
— Но? — Джеймс с веселым блеском в глазах резко сел. Так, что его лицо оказалось рядом с моим.
— Никаких «но»! Я иду спать! — выпалила я и стала подниматься к спальням. Да, я позорно сбежала, не договорив! Но только потому, что понимала: пробудь я с Джеймсом Поттером наедине еще полминуты, и то, что зовется моим разумом, уйдет в декретный отпуск.