Гарри Поттер и Свидание со Смертью

Глава 11. Падение Азкабана.

Для Гарри начались однообразные, но сравнительно спокойные дни. После смерти Сириуса он не хотел когда-либо возвращаться на площадь Гриммо, 12, однако сейчас прятаться именно здесь было наилучшим решением. Гермиона поправлялась очень медленно. Первое время она даже не могла подниматься с постели самостоятельно. Перенеся её в одну из спален, Гарри ухаживал за ней, как за беспомощным младенцем. Впрочем, вскоре он поймал себя на мысли, что ему это вовсе не в тягость. Лечебное зелье нужно было давать три раза в день, и Гарри каждый раз чётко соблюдал это условие. С приготовлением еды, оставленной Макгонагалл, никаких сложностей не возникло. Всё своё детство живя у Дурслей, по сути, в качестве прислуги, Гарри научился отлично готовить. Несколько дней Гермиону пришлось кормить с ложечки, и только спустя неделю она вновь научилась нормально есть без посторонней помощи.
Всё свободное от приготовления пищи, заботы за Гермионой и уборки дома время, которого было предостаточно, Гарри использовал для изучения магии. Кроме книги, которую оставил Люпин, Гарри поначалу ничего не читал, но спустя три дня явился Грюм с новостями и с несколькими пособиями по маскирующим чарам. В Министерстве, по словам Аластора, сбились со следа, а Палтатин ходит жутко злой, поскольку ему влетело от Скримджера. Но хуже всего приходится рядовым мракоборцам, так как на них отыгрывается Робардс, который, в свою очередь, получил жестокий нагоняй от Палтатина. Начёт же Волан-де-Морта по-прежнему не было ни звука.
«Скорее бы Гермиона поправилась, – размышлял Гарри. – Уже прошло восемь дней, а она всё ещё не может нормально ходить. А что будет, если мракоборцы нас здесь всё же найдут?.. Нет, я не брошу Гермиону тут, ни за что не брошу… Но надеюсь, у них это не получится… Необходимо как можно скорее приступить к поиску крестражей, однако пока Гермиона не выздоровеет окончательно, я не могу этого сделать. Я не переживу, если в моё отсутствие мракоборцы отыщут её здесь, ведь это будет исключительно моя вина…».
Лишь спустя две недели после попадания злосчастного проклятья Гермионе стало значительно лучше. Её больше не лихорадило, однако серьёзная слабость во всём теле всё-таки сохранялась. Гарри должен был радоваться… но нет. Предчувствие чего-то плохого, пропавшее после побега вместе с Гермионой, вновь возродилось с прежней силой. Даже пребывая здесь, в самом безопасном месте во всей Англии, Гарри прекрасно понимал, что его и Гермионина жизни висят на волоске. И Министерство, и Пожиратели смерти во главе с Волан-де-Мортом охотятся за ними и рано или поздно отыщут их, где бы они не находились. И каждый раз, когда Гарри думал об этом, его мучила страшная душевная боль, а сознание сковывал страх. Но боялся он не за себя. Ему уже было практически всё равно, выживет он или нет. Боялся он за Гермиону…
Через некоторое время Гарри начал замечать, что ему стало как-то неловко находиться с Гермионой в одной комнате. Но с другой стороны, он наоборот, хотел этого. Гарри всегда считал, что Гермиона для него только друг, лучший друг, однако теперь кое-что однозначно изменилось…
– Ты никогда не задумывался над тем, почему ты всё время столь сильно боишься за Гермиону? – спросил однажды у Гарри его же собственный внутренний голос.
– Но это и так понятно, она же моя лучшая подруга, – ответил сам себе Гарри.
– Только лучшая подруга? И ты ради всего лишь подруги пошёл на всё на это? Даже не зная наверняка, виновна они или нет, ты подверг свою жизнь смертельной опасности, чтобы спасти Гермиону. Теперь за тобой охотится не только Волан-де-Морт, но и всё Министерство, ты не можешь больше учиться в Хогвартсе и показываться на людях, ты откладываешь поиски крестражей, потому что боишься оставить Гермиону одну. И после всего этого ты продолжаешь утверждать, что она для тебя только друг?
– Но я же знаю её много лет, мы всегда были как брат с сестрой. Она помогала мне, поддерживала меня, когда все, даже Рон, не хотели меня знать, она спасла мне жизнь… Конечно, я обязан был вызволить её из лап мракоборцев. Это был мой долг.
– Гарри, ну зачем же врать самому себе? Гермиона для тебя уже давно не просто подруга. Ты любишь её!
– Я… люблю? Но… но а как же Рон? Он же давно любит Гермиону, а она его. Я что, должен пойти против своего лучшего друга, попытаться увести у него Гермиону? А Джинни останется мной обманута? Да это просто подло!
– А ты уверен, что они действительно любят друг друга? – вкрадчиво спросил внутренний голос. – У них было предостаточно времени, но они так и не начали встречаться. А Джинни, в конце концов, не твоя невеста! Или ты хочешь остаться с ней, потому как считаешь, что раз ты её целовал, то теперь это твой долг? Ты же не любишь Джинни и никогда её по-настоящему не любил. Она нравилась тебе, но теперь она для тебя только подруга, не более!
– Ты прав… Я поступил с Джинни, как последний негодяй… и теперь этого не исправить… Но мне казалось, что я люблю её… только казалось…
– Ну а раз ты понял свою ошибку, то нужно не допустить её повторения! Ты не любишь Джинни, и не надо терзать себя по этому поводу.
– Да, всё так. Я люблю Гермиону, только её… и я хочу, чтобы она была счастлива. И именно поэтому я не буду ей ничего говорить. Она не любит меня, она любит Рона, и я не стану им мешать.
– Но тогда ответь мне, Гарри, почему, почему у них до сих пор ничего не было? Почему Рон лизался с Лавандой? Чтобы досадить Гермионе? Разве если любишь человека, хочешь сделать ему больно? Нет! Ты слишком хорошо это знаешь, значит, ты должен понимать, что Рон не любит Гермиону. Скорее всего, она просто нравится ему, не более.
– Но Гермиона его любит. Она так открыто ревновала, когда Рон начал встречаться с Лавандой. Не может быть, чтобы это было только от ущемлённой гордости. Нет, я в это не верю…
– Ну а если это так? Зачем полностью исключать такую возможность?
– Нет и ещё раз нет! Так или иначе, но Рон с Гермионой хотят быть вместе, и я ни за что на свете не встану им поперёк дороги! Надеюсь, всё рано или поздно уладится, Гермиона с Роном выживут, и тогда я просто уйду… Да, я буду третьим лишним, и мне лучше будет просто уйти и не мешать их счастью… И не нужно больше думать об этом.
Однако не думать о Гермионе оказалось не так-то просто. Мысли о ней сами лезли и лезли в голову, постоянно мешая тренироваться по маскирующим чарам. Гарри пытался освобождать своё сознание, как учил его Снегг ещё на пятом курсе, но из этого ровным счётом ничего не выходило. У Гермионы уже несколько раз в этом году получалось читать Гаррины мысли, и Поттер опасался, что это может повториться. Поэтому он решил, что лучше будет большую часть времени проводить в одиночестве.
Дни текли медленно, и чем дальше, тем Гарри становилось только хуже. Его постоянно мучила бессонница, а когда он всё-таки засыпал, ему снились кошмары. Некоторые из них были просто дурацкими. Один раз Гарри приснилось, что он смотрит со стороны, как Рон бьёт маленького Гарри ремнём по жопе и приговаривает: «Будешь у меня Гермиону уводить? Будешь?». Но про некоторые другие сны Гарри хотелось забыть. Однажды ему приснилось, как у него на глазах Люпин превращается в оборотня и живьём съедает Джинни, а потом говорит: «Это ты виноват!». В другом кошмаре по Лондону шла, как ни в чём не бывало, толпа заживо горящих людей, которые мирно переговаривались между собой. Ложась спать, Гарри всеми силами старался ни о чём не думать, но жуткие сны не прекращались.

* * *

Мокрый снег сыпал за окном, напоминая, что на дворе уже февраль. Гермиона сидела на мягком кресле в гостиной и молча смотрела, как в камине весело, словно живые, играют оранжевые языки заколдованного пламени. На часах было около восьми вечера, поэтому камин являлся единственным более-менее ярким источником света в комнате.
В другом кресле сидел Гарри, уткнувшись в пособие по снятию тяжёлых проклятий. Несколько дней назад Гермиона окончательно выздоровела и перестала пить лекарства, а Гарри начал почти открыто избегать разговоров с ней. Даже если она о чём-то спрашивала, он отвечал коротко и не смотрел ей в глаза. Его с Гермионой положение за последний месяц ничуть не изменилось. Про Волан-де-Морта не было никаких вестей, а мракоборцы по-прежнему считали Гермиону преступницей номер один. Всё это вкупе с постоянными ночными кошмарами и размышлениями о том, что теперь необходимо начать, наконец, поиски крестражей и оставить Гермиону одну, крайне скверно воздействовало на Гаррино сознание. Единственный способ отвлечься от гнетущих мыслей Гарри находил в книгах. Вот и сейчас он настолько увлёкся чтением, что даже не обратил внимания, как пару минут назад в гостиную вошла Гермиона и села в кресло.
– Уже много прочитал? – внезапно спросила она.
От неожиданности Гарри вздрогнул и мельком взглянул на Гермиону. Та пыталась улыбаться, но скрыть явное напряжение у неё не особо хорошо получалось. Ничего не ответив, Гарри вновь уткнулся в книгу. Гермиона помолчала какое-то время и очень серьёзным голосом сказала:
– Гарри, я давно хотела спросить у тебя одну вещь, просто никак не получалось…
Гарри отложил книгу и с выражением ожидания на лице устремил взгляд в пол мимо Гермионы. Гермиона помолчала ещё немного и медленно, тщательно подбирая слова, заговорила:
– Помнишь, там, на суде, мне давали сыворотку правды?.. Я не знаю точно, что я тогда сказала, но этого оказалось достаточно… В общем, мне самой иногда кажется, что я как-то ко всему к этому причастна… Ну а ты же не знал наверняка, убивала ли я маглов… Но ты… ты всё равно пошёл против Министерства… Почему ты это сделал? Ты же мог не рисковать…
– Что именно ты хочешь узнать? – напрямик спросил Гарри, по-прежнему не смотря на Гермиону.
– Я… ну, я просто хотела понять… Тебе же не обязательно было спасать меня… Ты ведь ничего плохого не сделал, но теперь тебя могут посадить в Азкабан… или даже хуже… А в пророчестве сказано, что только ты сможешь уничтожить Волан-де-Морта… Ну я и подумала, что тебе не стоило так рисковать из-за меня…
– Может ты и не знаешь, сжигала ли ты заживо маглов, но я знаю, что ты этого не делала! – почему-то разозлился Гарри и посмотрел, наконец, Гермионе в глаза. – В этом виноват Волан-де-Морт и только он один! А если ты думаешь, что я буду трястись лишь за свою шкуру и прятаться, то ты просто… Волан-де-Морт подставил тебя, потому что он знает, как сделать мне больней. Так что спасти тебя было моим долгом! Я не смог бы смотреть, как тебя… я… я… Хватит говорить об этом, идёт?
Гарри встал и, злясь на самого себя, направился к выходу из гостиной. Когда он был уже в двери, его окликнула Гермиона:
– Гарри!
Гарри нехотя повернулся. Выскочив из кресла, Гермиона стремглав подбежала к нему и… поцеловала его прямо в губы. Гарри просто опешил. Этого он никак не ожидал…
– Гарри, я люблю тебя! – взволнованно прошептала Гермиона, взглянув ему в глаза. Её слова прозвучали так искренне, а взгляд наполнившихся слезами глаз был таким родным, что Гарри совсем растерялся. Сердце заколотилось как бешеное, мысли спутались в один большой клубок. Гарри хотел спросить: «А как же Рон?», хотел сказать, что им нельзя быть вместе, что она ставит себя под удар, но у него ничего не вышло. Он не в силах был врать, глядя в её большие, полные нежности и тревоги карие глаза, а поэтому сказал правду:
– Я тоже тебя люблю! Больше всего на свете, больше жизни…
Гермиона улыбнулась. Такой счастливой искренней улыбки Гарри не видел у неё уже очень давно. Он нежно обнял Гермиону за талию и притянул к себе, а она обвила ему шею руками, и они слились в долгожданном поцелуе. Гарри показалось, что он умер и попал в рай: время как будто остановилось и во всём мире существовали только они. И Гарри забыл и про ночные кошмары, и про опасность, и про Рона, и про лорда Волан-де-Морта…

* * *

Тяжёлые чёрные тучи застилали ночное небо, низко нависнув над землёй, словно хотели раздавить всё, что находилось на ней. Мокрый снег срывался из них и с порывами ветра налетал на тёмно-серые могучие каменные стены Азкабана, знаменитой тюрьмы для волшебников. Теперь, когда отсюда ушли дементоры, влияние Гольфстрима заметно увеличилось. Несмотря на февраль и приличную северную широту, грязный снег мокрыми ошмётками лежал на бесплодной земле небольшого острова и в ближайшее время однозначно собирался растаять.
Максимус Каррингтон, пожилой волшебник, проработавший всю свою жизнь в Азкабане, сидел под каменным навесом сбоку от больших чёрных железных ворот замка. Сегодня была его очередь дежурить. По другую сторону ворот примостился молодой колдун, один из недавно поступивших сюда на работу. Ещё два года назад основную охрану тюрьмы составляли дементоры, а контингент волшебников, приглядывающих за ними, был незначительным. Однако теперь ситуация изменилась. Дементоры ушли, и Министерство стало отправлять на охрану Азкабана всё больше и больше новых колдунов.
Каррингтон, укутавшись в тёплый зимний плащ, читал книгу, осветив её своей волшебной палочкой. Книга называлась «Как убить дементора». Из Министерства постоянно шли сообщения, что дементоры могут напасть и нужно быть к этому готовым, а недавно пришёл приказ, чтобы все работники тюрьмы ознакомились с вышеупомянутой книгой. Поэтому Максимус и читал её. Надо сказать, что сейчас он больше думал не над содержанием книги, а над её названием. Строго говоря, оно было неправильным. Дементора невозможно убить – это хорошо известно даже школьнику. В книге и не говорилось о том, как это сделать, зато очень подробно было описано, как уменьшить количество дементоров. Существовало специальное заклинание, способное превратить двух дементоров в одного. Таким образом, с помощью него громадную армию дементоров постепенно можно было бы уменьшить до одной единственной особи. Впрочем, с этим заклинанием было много заморочек, да и для самозащиты намного удобней пользоваться Патронусом, но Каррингтон всё же хотел научиться его использовать.
Вдруг невдалеке от замка прямо из воздуха появилось десятка полтора волшебников в чёрных плащах с накинутыми на голову капюшонами. «Пожиратели смерти! – мелькнуло в голове у Максимуса, и он, как и молодой колдун, резко подскочил, бросив книгу на скамейку и тщательно вглядываясь в ночную тьму. – Нет, вроде не они. У Пожирателей смерти капюшоны торчат и на лицах маски, а у этих масок нет, да и капюшоны свисают. Наверное, делегация из Министерства пожаловала… Хотя навряд ли. Скорее, министерские явились бы днём… Если только хотят проверить, как мы справляемся… Что ж, сейчас узнаем».
Тем временем, волшебники в чёрных плащах молча и без каких-либо попыток нападения приближались. Лиц за капюшонами ни у кого из них видно не было. Когда они подошли почти вплотную, Каррингтон преградил им путь и громко спросил:
– Кто вы и что вам нужно?
Из группы колдунов вышел один, приблизился к Максимусу и снял капюшон. Взгляду пожилого волшебника предстало вытянутое изжёлта-бледное презрительное лицо с крючковатым носом и чёрными холодными глазами. Чёрные сальные волосы спадали до плеч и сливались с плащом. Каррингтону показалось, что он уже где-то видел это лицо, но он почему-то не мог вспомнить, где. Дурное предчувствие охватило Максимуса, и он, покрепче сжав волшебную палочку и пытаясь хоть что-то понять по совершенно непроницаемому лицу незваного гостя, подозрительно спросил:
– Кто вы такой?
Колдун скривил губы в презрительной усмешке и сказал:
– Твоя смерть!
Каррингтон не успел даже понять смысл этой фразы, как у черноволосого колдуна появилась в руке волшебная палочка и он гаркнул:
– Авада Кедавра!
Нестерпимый ядовито-зелёный свет приближающейся смерти – это было последнее, что видел Максимус Каррингтон в своей жизни.
Оставшийся стражник вскрикнул от ужаса и собрался, было, взмахнуть волшебной палочкой на черноволосого колдуна, но высоченный волшебник в чёрном плаще, стоявший в основной массе прибывших, опередил его. Зелёный луч с пронзительным свистом сразил второго охранника наповал.
– Спасибо, Паркенс, – поблагодарил черноволосый колдун.
– Всегда пожалуйста, Снегг, – отозвался высоченный волшебник.
Совершенно спокойно, как будто это не он только что отправил Каррингтона на тот свет, Северус Снегг направился прямиком к железным воротам. Остальные Пожиратели смерти последовали за ним. Подойдя вплотную, Снегг начал ощупывать створку ворот рукой, словно хотел понять, гладкая она или нет, после чего взмахнул волшебной палочкой. Но ничего не произошло.
– Тупые бараны! – со злостью и негодованием громко воскликнул Снегг и неприлично выругался. – Как можно было забыть про ворота!? Да их там всех как безмозглых овец перебьют, и всё будет коту под хвост!
Некоторые Пожиратели смерти ощутимо занервничали, хотя Снегг кричал вовсе не на них. Отшатнувшись от ворот, Северус задумался на какую-то секунду и неожиданно заорал во всё горло:
– НАЗАД! БЫСТРО!!!
Второй раз повторять не пришлось. Пожиратели смерти вместе со Снеггом во весь дух понеслись прочь от тюремных ворот. Пробежав сотню метров, Снегг резко остановился и рявкнул:
– Стоп!
Пожиратели смерти послушно затормозили, а Северус засунул руку в плащ, достал оттуда что-то маленькое и сверкающее и стукнул по нему волшебной палочкой. Через мгновение у Снегга в руке была уже довольно объёмная колбочка, заполненная прозрачной густой жидкостью и покрытая светящейся синим светом оболочкой. Ещё один взмах палочки – и оболочка исчезла без следа. Большинство Пожирателей смерти медленно попятились, а какая-то колдунья сдавленно вскрикнула, но Снегг оставался спокойным. Он очень осторожно, стараясь не дышать, поднял колбочку на вытянутую руку и негромко скомандовал:
– Приготовились!
Все Пожиратели смерти достали волшебные палочки и невербально выполнили заклинание, от которого вокруг каждого из них образовался тёмно-фиолетовый сияющий купол. Снегг же плавно взмахнул палочкой – и колбочка выскользнула из его руки и медленно, но постепенно ускоряясь, полетела к железным воротам. Защитив себя фиолетовым куполом, Северус, как и другие Пожиратели смерти, спрятал лицо за капюшоном и отвернулся от замка. А колбочка, тем временем, уже быстро летела и, наконец, врезалась в ворота. В одно мгновение весь остров озарила вспышка света во много сотен раз ярче солнца. Земля задрожала, как при семи бальном землетрясении, и от ворот Азкабана начала стремительно распространяться взрывная волна. Не прошло и секунды, как она с оглушительным грохотом накрыла Пожирателей смерти. Однако защитное заклинание отлично делало своё дело: ни один из прислужников Волан-де-Морта не получил ни царапины. Как только земля, поднятая взрывом, осела, Снегг снял с себя фиолетовый купол и громогласно приказал:
– Вперёд!
Пожиратели смерти последовали примеру Северуса и торопливо побежали обратно к воротам. Снега на острове больше не было, слегка накрапывал дождь. Но несмотря на колоссальную мощь взрыва, ворота Азкабана, как и сам замок, выдержали, хотя и выглядели несколько покорёженными. Металл немного расплавился, стены около ворот потрескались, а земля под ними покрылась твёрдой коркой, однако нигде не было видно проёма внутрь замка. Впрочем, это Снеггу и не требовалось. Не добежав до ворот нескольких метров, он на ходу взмахнул волшебной палочкой и крикнул:
– Экссектио!
Мощный пучок белёсого пламени вырвался из палочки и врезался в ворота, отчего те с треском, лязгом и скрипом распахнулись настежь. Внутри замка уже вовсю кипела битва. Заклинания проносились со свистом и визгом, повсюду слышались крики сражающихся. Нет, здесь не было ни одного в чёрном плаще с капюшоном и маской на лице. Все бьющиеся с обеих сторон являлись тюремщиками…
Не теряя времени, Снегг первым вбежал в ворота. Какой-то волшебник, стоявший у стены, пустил в него красным лучом, но Северус мгновенно отбил заклинание и рассёк своей волшебной палочкой воздух. Из лица и груди бедного волшебника фонтаном брызнула кровь, он свалился на каменный пол и начал биться в предсмертных судорогах, захлёбываясь в собственной крови. Матёрый колдун, обороняющийся вместе с несколькими волшебниками от натиска других тюремщиков за железным письменным столом, явно заколдованным на неуязвимость, тут же пустил зелёным лучом прямо в грудь Снеггу, однако тот ловко увернулся. Бежавший прямо за ним Паркенс тоже умудрился уклониться от смертельного заклятья, но спешивший позади Пожиратель смерти не заметил зелёного луча и, не успев даже вскрикнуть, замертво грохнулся об пол.
– Врассыпную! – рявкнул Снегг и побежал вдоль стены, увернувшись от очередного смертельного заклятья.
Обороняющийся за столом колдун, судя по всему, не разделял воззрений Министерства по поводу непростительных заклинаний, хотя и не служил Волан-де-Морту. Четыре волшебника неподвижно и без видимых повреждений лежали на подступах к письменному столу, ставшему своего рода крепостью. Все они, скорее всего, пали от руки упомянутого колдуна. В других местах обширного холла с каменными шестиугольными колоннами и рядом каминов на левой от входа стене ситуация пока не складывалась в чью-либо пользу. Волшебники, в основном, сражались один на один и в большинстве своём были ещё живы.
Пожиратели смерти пустили залп заклинаний в группу волшебников, но те спрятались за столом – и заклинания не причинили никому вреда. Матёрый колдун резко высунулся из-за своего укрытия и смертельным заклятьем уложил наповал ещё одного прихвостня Волан-де-Морта. Снегг же, тем временем, достал из-под плаща малюсенький сверкающий пузырёчек, стукнул по нему волшебной палочкой и пустил его по направлению к столу. Спустя пару секунд тюремный холл озарила вспышка мощного взрыва. Железный стол остался стоять без видимых повреждений, однако волшебников за ним уже не было. Их просто разорвало на мелкие кусочки.
После уничтожения своеобразного аванпоста, ситуация резко изменилась в пользу Пожирателей смерти. С криком «Да здравствует Тёмный лорд!» они понеслись в самую гущу сражения. Волшебники, оставшиеся верными министру, падали один за другим. Какая-то колдунья постоянно атаковала Круциатусом, и прочим Пожирателям оставалось только добивать корчившихся в адских муках волшебников. На территории замка действовало мощное антитрансгрессионное заклинание, поэтому бежать было некуда. Исход боя был предрешён.
Трое колдунов всё же попытались спастись, устремившись к каминам. В одного из них сразу полетело четыре зелёных луча, два из которых достигли своей цели. Другой почти добежал до камина, когда змея, материализованная Снеггом, укусила его за щиколотку. Несчастный волшебник вскрикнул и свалился на пол. Из его рта выступила пена, он конвульсивно дёрнулся и спустя несколько секунд затих. Последний волшебник даже успел встать в камин, но один из тюремщиков подорвал его. Бедного волшебника завалило камнями. Лишь кисть руки осталась торчать из-под груды обломков.
Сопротивление было жестоко подавлено. Большинство волшебников, попытавшихся помешать Снеггу и его компании, отправились на тот свет. Несколько остались живы и теперь лежали связанными и без волшебных палочек на полу.
Северус внимательно осмотрел залитое кровью «поле брани» с валяющимися на нём мёртвыми телами. Пожиратели смерти не теряли времени даром и принялись приводить холл в нормальный вид. Снегг поймал взглядом одного худощавого тюремщика, что-то встревожено рассказывающего своему коллеге, и позвал:
– Легран!
Тюремщик оглянулся на Снегга и поспешно подошёл к нему.
– Насколько я помню, это ты был начальником Азкабана? – спросил Северус, сверля Леграна пристальным взглядом.
– Да, я, – ответил тюремщик.
– Значит, именно ты был ответственен за ворота?
– Я, – подтвердил Легран, заметно занервничав.
– Но ворота были закрытыми, хотя ты должен был проследить, чтобы их открыли перед нашим приходом, – холодно заметил Снегг. – Тёмный лорд будет очень недоволен, когда узнает, что его план нарушили.
– Я… просто у нас не получилось, – начал оправдываться Легран. – Мелисборн хотел снять защиту, но ему помешали… Началась бойня, этот проклятый бывший мракоборец разбрасывался Авадами направо и налево, к воротам было просто не подойти…
– Кому-нибудь удалось сбежать? – перебил тюремщика Снегг.
– Нет, никто не ушел, – торопливо ответил Легран.
– Ты уверен в этом?
– Да, конечно же! – не очень уверенно подтвердил начальник Азкабана.
– Что ж, в твоих же интересах, чтобы так оно и было, – скривился в усмешке Северус. – Для Тёмного лорда главное – результат, мелкие подробности его не очень интересуют.
Снегг собрался отойти, но Легран остановил его:
– Подождите! Нам же нужно будет составлять отчёты для Министерства, а Тайлер, который этим занимался, мёртв. Бывший мракоборец, чтоб его, постарался…
Северус бросил взгляд на неподвижно распластавшегося на полу Тайлера, чьё тело ещё не успели убрать, и с холодным удивлением обратился к Леграну:
– Что, ни у кого из вас не получиться подделать его подчерк?
Начальник Азкабана замялся, а Снегг продолжил:
– Чем позже в Министерстве обо всём узнают, тем лучше. Общий план, как тебе должно быть известно, Тёмный лорд не отменял. Если нагрянет комиссия, вас предупредят заранее. И ещё: передай своим людям, чтобы пока не трогали тела. Когда мои ребята соберут образцы, тогда и приступайте к уборке.
– Будет выполнено! – поклонился Легран и побежал останавливать тюремщиков, которые явно намеревались помочь Пожирателям смерти, занимающимся «сбором образцов».
– Отличная работа, Снегг. Видимо, я зря сомневалась в тебе, – раздался за спиной у Северуса женский голос.
Снегг повернулся и его глазам предстала колдунья, недавно выпустившая из своей палочки не один десяток «Круцио». Сейчас на ней не было капюшона. Темноволосая, с тяжёлыми веками и выступающим подбородком, она внимательно смотрела Северусу в глаза.
– Я рад, что тебе понравилось, Беллатриса, – осклабился Снегг. – А сейчас пойди, объясни освобождаемым узникам, что значит служить Тёмному лорду. Я уверен, у тебя это получится лучше, чем у кого бы то ни было ещё.
Беллатриса посмотрела на Северуса долгим, расчётливым взглядом, но ничего не ответила и молча направилась к небольшой группе Пожирателей смерти, что-то оживлённо обсуждающей.
– Заключённых выпускать по очереди, спешка нам ни к чему, – приказал Снегг прошмыгнувшему мимо него маленькому тюремщику со связками ключей. Тот поклонился и побежал к лестнице, которая вела на верхние этажи Азкабана. Сам же Снегг подошёл к толстому тюремщику, пытающемуся самостоятельно залечить свою обгоревшую руку, и спросил:
– Где находится Люциус Малфой?
Толстяк сразу прекратил бесплодные попытки лечения и жестом пригласил Северуса следовать за собой. Они вышли из холла, прошли длинный коридор, по бокам которого находились решётки камер, спустились по винтовой лестнице на четыре уровня вниз и вошли в тёмное мрачное подземелье, освещённое рядами волшебных факелов. Несколько крыс разбежались при их появлении. Миновав пару десятков камер, толстый колдун, наконец, остановился, достал связку ключей, отпер дверной замок и стукнул по нему волшебной палочкой. Только после этого дверь камеры открылась. Взгляду Снегга предстала маленькая грязная комнатка без окон и мебели, если не считать железные нары. На них сидел худой волшебник с осунувшимся лицом и длинными спутанными белокурыми волосами. Увидев Снегга, волшебник широко, но как-то испуганно, улыбнулся и воскликнул:
– А-а, Северус! Какая встреча! Я так и знал, что рано или поздно увижу тебя здесь, вот только не был уверен, в каком качестве!
Снегг скривил губы в ухмылке и спокойно проговорил:
– Тебя хочет видеть Тёмный лорд.