Стрём!

Поначалу, когда меня только установили сюда, я радовалась тому, что доставляю удовольствие любующимся на меня прохожим. Они останавливались и глазели на мое тело, красивое лицо и длинные ресницы.
В меня тыкали пальцами, восхищенно скользили взглядами, раскрывали рты в удивлении.
Я упивалась своей красотой. Мне казалось, что я правлю миром и все события, происходящие среди людей, вертятся вокруг и около меня.

Девушка стоит на витрине, красива, как на картине,
Но это все – прах и тлен…

Я очень долго стою здесь, с тех пор, как появилась в этом суетном мире.
Позже, увидев жизнь в негативе, я забавлялась, наблюдая за поклонением людей красоте, за их судьбами, разворачивающимися перед моими глазами

Внутри у неё нет сердца,
Нет желёз

Я очень многое видела на этой заполненной народом улице. Я могла бы жить их жизнью, записывая чужие эмоции живых людей в свой список прожитого.

Она одна стоит на витрине

Однажды я видела смерть человека.
Старик переходил дорогу прямо напротив входа в магазин, и перед ним чуть не задавили бездомную больную собаку.
Он, замахав руками, затормозил движение машин, подобрал шавку и на руках перенес через дорогу.
Я видела, как он зашел в булочную и вышел из нее, неся в руках какой-то мякиш.
Он положил это перед подобранной собакой, и та все съела.
Я знаю, что собаки обычно не едят хлеб, но эта была сильно оголодавшей. Иначе как объяснить?
Когда собака доела, старик поманил ее за собой, и пошел по улице, опираясь на клюку.
Почти выйдя из поля моего зрения, он остановился, схватился за бок, и завалился на стеклянную стену ресторана, скребя своей палкой по брусчатке улицы.
А собака подползала к его упавшему телу и скулила.
Через толщу стекла я не слышала ее голоса, но я догадываюсь.
Потом старика увезли. Не на машине с мигалками. На другой. Я точно знаю, что он умер.
На следующий день мимо проходили студенты-медики, и я узнала, что старик держался за сердце.
Тогда я впервые поняла, что у меня нет такого. И тогда же я задумалась, умру ли я?

Плечи плакали, обнажая связки и рёбра,
Взгляд направлен в небо голое

А в другой раз передо мной целовалась парочка.
Он подарил ей букет красивых роз. Тогда я решила, что я не единственное красивое творение.
Но ведь мне не дарят роз.
У меня нет таких поклонников.
Девушка сильно краснела под взглядом кавалера, а он смущался не меньше, явно делая комплименты.
Девушка не была красива так, как я. Я сделала этот вывод из того, что, проходя мимо, никто не смотрел на нее. А на меня смотрели.
А потом они стали целоваться. Не знаю, как долго они к этому шли, но в отблесках уличных фонарей и подсветки витрин это выглядело прекрасно.
Я обрадовалась. Ведь я целовалась. Потому что я воровала эмоции людей, вписывая их себе.

Букеты роз, красные лепестки,
Мартини…
Бесконечные клятвы в любви…

Я видела этих девушку и парня еще не раз, и подобные парочки мелькали не редко.
И я поняла, что мне никогда не подарят цветов и никогда не поцелуют с нежностью.
И я поняла, что не знаю, что это такое – нежность. А еще они говорят про любовь.
Я захотела попробовать это на вкус. Я хотела испытать эмоции.
Полюбить, состариться и умереть.

Тонкая талия, стройные ноги,
Обещали так многое и так многим,
Как оказалось,
Нелегко достигнуть вершины,
Не за горами старость, а с ней морщины,
Но время вдруг застыло,
Остановилось,
Взгляд смотрел как-то прямо, перед собой упрямо…
Немного невинно, сквозь пыльное стекло витрины…

И я видела маленького мальчика.
Он был так радостно светел, так невинно прекрасен… Он был прекраснее меня. А может и нет, но то была другая красота…
И он говорил про великих волшебников, которые могут сотворить невозможное, которые могут воскресить мертвое и оживить неживое.
Я осознала, что я не жива.
А мама мальчика – молоденькая стройная девушка с милыми хвостиками – хлопала его по ручкам и говорила, что все неправда, и волшебников не существует.
И я поверила мальчику. Я не поверила его маме.
Мальчик вселил в меня надежду – мое первое чувство.

Но она всё ждёт,
Что чудо произойдёт,
Но это всё труха, прах и тлен

Я все стояла на витрине, радуя непривередливый глаз прохожих.
И я думала, что простою так вечно.
Но магазин закрыли. На ремонт.

Лишь украдкой, мельком, взгляды стреляли

А меня оставили там же, на постаменте за стеклом, насмешкой над роскошью. С меня сняли одежду, и перестали приклеивать отваливающиеся ресницы. На мне остался один зеленый передник.

Глаза из воска, сломанный нос…

Я стояла так какое-то время, пока не пришли люди в балахонистых одеждах.
Прохожие шли мимо, как ни в чем небывало, и я не понимала, почему никого не волнует, что какие-то странные люди в сутанах залезли прямо в витрину, ко мне.

И всех людей вокруг заменил снег…

Один из людей в сутанах произнес непонятное слово, и взмахнул длинным предметом в своей руке. Тогда прохожие стали огибать мою витрину за несколько метров, хотя никто не ставил ограждений.

Люди шли мимо, не замечая на ресницах иней,
В её глазах море бриллиантовых слёз полное…

Потом один из этих странных мужчин поднял руку и направил непонятный предмет на меня, произнеся еще что-то.

И я поняла, что моргаю. Я двигала непослушными, негнущимися ресницами.
Я не могла поверить себе, происходящему. Я хотела бежать, быть счастливой. Я поняла, что я могу иметь чувства. Я поняла, что ощущаю счастье. Что теперь я могу любить и быть любимой, пусть я некрасива и истрепана, пусть… Они пришли. Волшебники пришли за мной, они существуют. Мальчик был прав.

Я хотела двинуться, но мне повиновалась только рука и с большим трудом — шея.
Я хотела заговорить, но мой рот так и не открылся.
Я хотела почувствовать любовь – ведь теперь я могу! – но не почувствовала ничего, кроме неясного и неприятного чувства где-то в той области тела, за которую хватался старик перед смертью.

В этой семье слабых не держат
Уже какое столетие

— Пойдем отсюда. Я уже замучался с устройством больницы.
— Конечно, нам не надо было оставлять это чучело на входе.
— Пусть Отдел Здравоохранения сам носится с привратником, если не понравится, а мы свое дело сделали.
Двое мужчин отошли вглубь магазина, и хлопок трансгрессии разрезал пыльную тишину заполненного сухой штукатуркой и застывшим в емкостях бетоном помещения.

В окружении зеркал и мраморных стен
Глаза людей напоминали, что она манекен…